Проект "Плеяда" 2.0 (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 39

— Я, воїн Української Повстанчої Армії, взявши в руки зброю, урочисто клянусь своєю честю і совістю перед Великим Народом Унраїнським, перед Землею Зеленого Клiна, перед пролитою кровью усіх Найкращих Синів України…

К юго-востоку от Хабаровска начинались живописные предгорья Сихотэ-Алиня, где на небольшой лесной поляне стояла группа мужчин от двадцати до сорока лет. На них была форма канадского образца, однако вместо британской кокарды на шапке с отворачивающимися наушниками красовался трезуб, а на левом рукаве виднелась «жовто-блакитная» повязка с надписью «Зелений Клин». Все они стояли полукругом у импровизированного алтаря — небольшого столика, покрытого расписной скатертью. На ней лежал искусно вырезанный из дерева трезубец, с хищно заостренными наконечниками. Возложив на него правую руку, воины читали слова присяги:

Буду мужнім, відважним і хоробрим у бою та нещадним до ворогів землі української.

Буду чесним, дисциплінованим і революційно-пильним воїном.

Слова эти бойцы повторяли за крепким седоусым стариком, сильно отличавшегося по обмундированию от остальных «вояков»: зеленовато-серый мундир, шаровары с лампасами, фуражка с красным околышем и синим верхом. На фуражке, впрочем, красовался все тот же «тризуб», а на рукаве мундира шеврон — желто-голубой флажок с врезавшимся в него зеленым треугольником. Знамя таких же расцветок мерно колыхалось и в руках одного из солдат за спиной у старика — смуглого парня с резкими, «орлиными» чертами лица, облаченного, несмотря на жару в папаху и черкеску с газырями.

По краям поляны, выстроившись в каре, стояли воины, обмундированные также, как те и кто давал присягу перед алтарем. На плечах они все держали винтовки — не далее, как сегодня утром они еще активно использовались по прямому назначению. Место было неспокойное — в горах еще укрывались разного рода «партизаны»- отрезанные от своих остатки советских частей, китайские повстанцы, дезертиры и просто бандиты. Время от времени они пытались проводить красный террор, за которым следовала решительная и беспощадная расправа. Именно так получила боевое крещение группа канадских украинцев, прибывших на помощь «Зеленому клину» и сейчас приносящих «Присягу украинского националиста». Успех их сегодняшней операции был виден наглядно — с ветвей стоящего краю поляны монгольского дуба свисало с десяток человек в советской и китайской форме. Не доходя до этого дуба каре размыкалось, крайние солдаты стояли от него не меньше чем в пяти шагах. Собственно сейчас под деревом сидел только один человек, отмахивавшийся от слетавшихся на мертвечину мух.

Это была Илта. На ней была форма рядового японской армии и издалека, со своими короткими волосами куноити вполне могла сойти за смазливого паренька-полукровку. Задумчиво жуя травинку, она смотрела, как приносятся заключительные слова присяги.

Коли я порушу, або відступлю від цієї присяги, то хай мене покарає суворий закон української Національної Революції і спаде на мене зневага Українського Народу.

Оглушительным винтовочным залпом приветствовали своих новоявленных братьев стоящие в каре солдаты. Ряды их расступились и к алтарю вышел бородатый мужчина в облачении священника Украинской Грекокатолической церкви — прибывший из Монреаля отец Антоний. Илта перехватила его недоверчивый и даже испуганный взгляд и усмехнулась про себя — надо же, священник что-то знал о ней. Илте даже показалось, что он порывался перекреститься, но сумел сдержаться. Впрочем, тут пребывали иноверцы и помимо нее, пусть и не столь экзотичные — например, стоящий за спиной старика чеченский конвой. Да и сам глава украинских националистов не был греко-католиком, оставаясь всю жизнь в той же вере, в которой был крещен шестьдесят с гаком лет назад, в станице Новониколаевской. Донской казак Борис Хрещатицкий, еще в Гражданскую был выбран атаманом Зеленого Клина. После эмигрировал в Европу, где поступил во Французский Иностранный легион, служил в Сирии, где дослужился до командира чеченского эскадрона. После прихода к власти Народного фронта, старик, не желая служить социалистами, принял предложение канадских властей возглавить украинцев Дальнего Востока. Вместе с ним подались и многие из чеченцев его эскадрона. Престарелый атаман, местная легенда, оказался той самой фигурой, что смогла объединить и местных украинцев и пришедших канадских эмигрантов и даже тех западных украинцев, которых с начала 30-х, в ходе борьбы с «буржуазным национализмом» и клерикализмом отправляливалить лес в сибирские и дальневосточные лагеря. С началом японского наступления на дальнем Востоке, заключенных уводили на запад, а то и просто расстреливали, однако в иных лагерях вспыхнули восстания где местные продержались до подхода японцев и канадцев. Бывшие заключенные с Западной Украины стали инициаторами создания местного отделения Дальневосточной организации украинских националистов, главой которого и был выбран Хрещатицкий. К аббревиатуре ДОУН были прибавлены еще две буквы (ЗК), что официально означало «Зеленый Клин», но, учитывая недавнее лагерное прошлое многих активистов, такое определение послужило причиной ряда недвусмысленных определений.

И именно этот контингент, вернее один вполне конкретный его представитель вызывал особый интерес куноити.

Меж тем служба подошла к концу и канадские украинцы, смешались со своими соратниками, одобрительно похлопывающих их по плечу. Другие уже разжигали костер, разделывали тушу убитого где-то здесь кабана, появились караваи хлеба и прочая снедь, бутылки с горилкой. Торжественная часть кончилась, начиналось празднование.

Хрещатицкий не участвовал в этом — выстояв службу и обменявшись парой слов со священником, он, в сопровождении нескольких чеченцев, направился в сторону Илты. Та гибко поднялась на ноги, почтительно поклонившись.

— Ну, здравствуй доньку, — сказал атаман, — давно не виделись.

— Мое почтение, пан атаман, — ответила в тон Илта, — не так уж давно, и года не прошло.

— Не часто меня навещают такие красавицы, — усмехнулся он, — тут и год покажется вечностью. Решила проведать старика?

— Вроде того, — осторожно кивнула девушка, — проведать. Есть же, что вспомнить.

— Это да, — атаман улыбнулся, но глаза его оставались серьезными, пристально вглядываясь в Илту, — да и сегодня ты нам подмогла изрядно. Коль вместе воевали, так и пировать вместе начнем? Вона хлопцы кабанчика зарубили, сало будем есть, мясо жареное, горилку пить. А не хочешь свинины, так вон Доку с Шамилем, — он кивнул на двух чеченцев из конвоя, — сегодня гурала завалили. Шашлыка поешь, чем плохо, а? — он подмигнул девушке и довольно рассмеялся, вслед за ним смех подхватили и горцы. Илта покачала головой.

— Поем, пан атаман, — кивнула Илта, — только перед этим надо бы кое-какие дела обсудить.

— Значит все-таки дела, — кивнул атаман, — ну понятно, что не просто так ты с нами в рейд попросилась. Что, генералу Ямаде нужны наши хлопцы для маньчжурских краснюков? Или тут не Ямада, а Доихара руку приложил?

— Кто приложил, тот приложил, — на минуту отвела глаза Илта, — сейчас вас прошу я. И не все Войско Украинское мне нужно, — только один человек.

— Ну, уж одного хлопца я для красавицы не пожалею, — усмехнулся казак, — еще, поди и очередь выстроится. Могу и не хлопца, могу джигита целого, вон хоть Шамиля бери, — он кивнул в сторону одного из чеченцев и тот шагнул вперед, сверкнув белыми зубами Илте.