Взгляд василиска (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 39

Единственным недостатком новой должности была необходимость быстрого перемещения из Порт-Артура в Дальний и обратно, но и тут нашелся выход. Среди разнообразного имущества захваченного нами после штурма Таку, неожиданно нашлось новомодное транспортное средство — автомобиль. Хранившийся до сих пор на складе, он оказался вполне годен к эксплуатации и с тех пор исправно гонял по дорогам полуострова, доставляя великого князя из одного места в другое. Начальник Квантунского укрепленного района генерал Стессель глядя на чадящую и тарахтящую безлошадную повозку, неоднократно говорил, поджав губы, что никогда бы не сел на такое убожество. Впрочем, возможно он просто завидовал, потому как, его супруга Вера Алексеевна проявляла к моторному экипажу неподдельный интерес. Впрочем, и сам великий князь пользовался ничуть не меньшим вниманием предприимчивой дамы. Она неоднократно посылала адъютанта своего мужа ротмистра Водягу пригласить его императорское высочество на обед, и однажды ему пришлось принять приглашение.

Одевшись в парадную форму и прицепив палаш, Алеша остановился перед зеркалом. Как говорил верный Архипыч: — «морской офицер должен сиять как начищенный медный пятак». И великий князь вполне оправдывал это определение. Прохор придирчиво осмотрел мундир хозяина со всех сторон и не найдя изъяна довольно кивнул. Кейко с поклоном подала ему треуголку и отступила назад. Их отношения, несмотря на близость внешне ничуть не изменились. Днем девушка, как и прежде, была почтительна и вежлива с ним, подавала прекрасно заваренный чай и улыбалась как фарфоровая статуэтка. Ночью… ночи принадлежали только им. Если бы не любовь Кейко, расставание с крейсером далось бы Алеше намного тяжелее, но пока светит солнце, он был занят нескончаемыми заботами, а когда на город спускалась ночная мгла, его ждала дома маленькая восточная красавица. Утром же, все повторялось вновь. Он просыпался один, а она, дождавшись его выхода, подавала чай. Для слуг это все, разумеется, было секретом полишинеля, но вышколенные годами службы они никак не показывали своей осведомленности.

На улице великого князя уже ждал заведенный автомобиль. Управлял им Прохор, научившийся этому ремеслу еще, когда они жили в Европе. В кожаной куртке и шлеме с закрывающими лицо очками камер-лакей имел очень внушительный вид. По причине военного времени, он носил в кармане револьвер бульдог и, как ему казалось, всегда был готов защитить своего пассажира. Не успел Алеша встать на подножку, как ему на перерез кинулся непонятно откуда взявшийся господин в легком пальто и котелком на голове.

— Ваше императорское высочество, — закричал он, не обращая внимания, на Прохора пытающегося выудить из кармана револьвер, — разрешите вопрос для газеты «Новый край»?

— Ах, это вы Ножин, — узнал репортера великий князь, — ну только если не долго.

— Правда ли, что в порту Дальнего будут ремонтироваться наши миноносцы?

— Господи, а вы-то, откуда знаете?

— Не могу раскрыть вам свои источники, Алексей Михайлович! Сами понимаете, у людей, сотрудничающих с прессой, могут быть неприятности. Так значит правда? А не можете ли вы сказать их названия?

— А это вам зачем?

— Ну как же, свободная пресса должна доносить до своих читателей правду!

— Не могу не согласиться, но хочу заметить, что излишние подробности не всегда могут быть уместны.

— Право, ну что за тайны мадридского двора! Как только миноносцы отправятся к вам, я узнаю это по отсутствию их у причалов…

— Вот тогда и узнаете, — улыбнулся Алеша, садясь на сиденье.

Следом за ним в автомобиле устроился верный Ванька, а Прохор, заметив, что все в сборе оставил в покое карман и, нажав на клаксон, двинул вперед свой экипаж, обдав при этом незадачливого журналиста клубами бензинового чада.

— Эх, ваше императорское высочество, — воскликнул им вслед репортер, — не понимаете вы силы печатного слова! Происхождение довлеет над вами…

Стессели приняли своего августейшего гостя с максимально возможным почетом. Генерал в парадном мундире лично принял у удивленного Алеши плащ с треуголкой, а разодетая в пух и прах Вера Алексеевна, мило улыбаясь, просила чувствовать себя как дома, дескать, у нас все просто и по-домашнему. Помимо хозяев и Водяги присутствовали еще полковник Рейс и генерал Фок.

— Благодарю вас, — поклонился в ответ великий князь и, отстегнув палаш, двинулся вслед за любезной хозяйкой.

— Мы еще не имели возможности поздравить ваше императорское высочество с вступлением в должность, — поднял бокал генерал, едва все расселись.

— А так же с производством и награждением, — подхватила воркующим голосом мадам Стессель.

— Такие вещи полагается обмывать! — развязно воскликнул ротмистр, но под укоризненным взглядом Веры Алексеевна смешался и затих.

— Не обращайте на него внимания, ваше императорское высочество, — извиняющимся голосом произнесла она, — что с него взять, кавалерист!

— Ничего страшного, мадам, — улыбнулся, поднимая бокал Алеша, — благодарю вас за поздравления. Государь отметил меня в числе многих достойных, так что мне право неловко…

— Ну что вы, все знают о вашем геройстве! — воскликнул Фок, — а так же о том, что настоящих героев не всегда ценят. Уж мы бы с Анатолием Михайловичем такого молодца заведовать мастерскими при порте не отправили!

— Ну, начальству, как говориться, виднее, — пожал плечами великий князь.

— Как вам наша стряпня, вы, верно, привыкли к более изысканной кухне? — спросила хозяйка.

— Ну, что вы, я вовсе не привередлив в еде, и к тому же нахожу что ваше угощение бесподобно.

— Ах, вы так добры!

Не смотря на назойливое гостеприимство хозяев, обед прошел достаточно непринужденно. Алексей Михайлович воздал должное угощению и покорил своей обходительностью и простотой, как хозяев, так и прочих гостей. Наконец, после десерта, генерал пригласил всех мужчин в курительную комнату.

— Благодарю вас, но я не курю, — вежливо отказался великий князь и, видя недоумение на лицах присутствующих, счел необходимым пояснить, — доктора не рекомендуют.

— Ах, доктора, — протянул Водяга, — это серьезно…

— Даже государь, узнав об этой рекомендации, не стал курить при мне во время обеда в Зимнем дворце. — Неожиданно сам для себя заявил Алеша, которого стала раздражать бесцеремонность ротмистра.

Услышав про государя, все как по команде спрятали портсигары и, забыв о курительной комнате, дружно плюхнулись на кресла в гостиной. Великий князь уже понял, что его пригласили для некоего приватного разговора, который и намеревались провести в курительной комнате. Откровенно забавляясь неуклюжестью генералов, он не собирался облегчать им задачу, а завел разговор с Верой Алексеевной о красотах природы. Та явно польщенная вниманием члена императорской фамилии с удовольствием поддержала его.

— Вы совершенно правы, Алексей Михайлович, здешние пейзажи, несмотря на суровость, обладают определенной прелестью. Неудивительно, что вы с вашим вкусом обратили на это благосклонное внимание!

— Но возможно летом они не столь суровы как теперь?

— Вне всякого сомнения.

— А что, не случалось ли в Порт-Артуре живописцев пожелавших запечатлеть здешние красоты?

— Увы, нет!

— А какого рода живопись предпочитаете вы, ваше императорское высочество? — спросил внимательно прислушивавшийся к разговору Фок.

— Я не бог весть какой, ценитель, но полагаю интересными работы молодых французских художников. Они называют себя — импрессионисты.

— А я, знаете ли, люблю батальные полотна, в частности Верещагина. Вы ведь знаете, что он приехал вместе с Макаровым?

— Да мы встречались.

— Кстати о Макарове, вы верно слышали, что он просил у государя подчинить ему крепость Порт-Артур?

С этими словами Фока, присутствующие при разговоре с интересом подвинулись, а Вера Алексеевна, напротив решила выйти.

— Ах, у вас начались скучные мужские разговоры, а мне нужно отдать распоряжения прислуге.