Разведка. Вымыслы и правда - Чернявский Виталий Г. - Страница 81

Неужели Пеньковский, опытный разведчик с большим стажем, набравшийся премудростей шпионского ремесла, не понимал, что играет с огнем? Что сотрудники СРС и ЦРУ работают с ним не по правилам, фактически не обеспечивают его безопасность?

Нет, Янг — Алекс — Герой, конечно, видел грубые ошибки англо-американских акционеров. Но с достаточной уверенностью можно предположить: он решил рискнуть, чтобы быстрее добиться сногсшибательных результатов, достойных «великого шпиона всех времен», каким он себя воображал.

От Пеньковского не ускользнуло, что СРС и ЦРУ довольны первыми результатами его деятельности. Но видел Янг — Алекс — Герой и другое: они считали, что он способен на большее, что он еще далеко не использовал свой шпионский потенциал, и хотели получить от него более ценные сведения как можно скорее.

Вот эта атмосфера спешки, суеты, смешанных с эйфорией первых удач, которая окутывала участников совместного англо-американского предприятия, опьянила Пеньковского и заставила его забыть многое, что обязан был свято помнить любой разведчик. Янг — Алекс — Герой, конечно же, видел, что и СРС, и ЦРУ ухватились за него и даже спорят, кому он должен больше служить. Значит, в нем действительно есть что-то особенное, коли они разглядели в нем незаурядного шпиона. И его тщеславие взыграло еще сильнее. Он стал ставить перед своими патронами дополнительные условия, оказавшиеся для них весьма трудновыполнимыми или просто невозможными. Например, от американцев потребовал, чтобы его представили президенту Кеннеди, а перед англичанами настаивал, чтобы его показали королеве. И те и другие под разными предлогами тянули — не отказывали, но и не делали. Британские разведчики все же попытались как-то ублаготворить честолюбивого агента: пошли на то, что с ним встретился сам шеф СРС.

А вот американские партнеры так и не сподобились. Янгу — Алексу — Герою пришлось удовлетвориться тем, что ему позволили лицезреть начальника русского отдела ЦРУ. Аллена Даллеса, директора управления, президент Кеннеди из-за скандального провала с высадкой вооруженного десанта на Кубе в сентябре 1961 года отправил в отставку. Пост «шпиона № 1 Америки» занял крупный бизнесмен, мультимиллионер Маккоун. Но ему было пока не до удачливого Янга — Алекса — Героя, с которым носились русский отдел в Лэнгли и резидентура в Москве.

Не без юмора говорит обо всем этом бывший начальник русского отдела Д. Бьюлик в посвященном делу Пеньковского телефильме «Полковник трех разведок», который был снят английской компанией Би-би-си (ленту демонстрировали по российскому телевидению). Отставной шеф, пустившись в воспоминания, не смог удержаться, чтобы не посетовать: Пеньковский сгорел слишком быстро из-за ошибок американской и английской разведок и небрежности самого агента. С завистью говорил он и о том, что советской разведке удалось уберечь от разоблачения в течение многих лет таких своих нелегальных сотрудников, как Филби, Блейк, Фишер-Абель… Впрочем, мы уже сами пришли к такому же выводу.

Миф о «жизни после смерти»

Не только профессиональному разведчику, но и любому здравомыслящему человеку, далекому от шпионских дел, бросилась в глаза неаккуратная, да что там — неосторожная работа Янга — Алекса — Героя и его англоамериканских патронов. Агент действовал так, словно не опасался провала. Конечно, это выглядело странным и требовало объяснений. Вот почему сразу после судебного процесса появились выдумки на сей счет, одна занимательней и сенсационней другой. Утверждали, например, что Пеньковского КГБ «подставил» английской и американской разведкам, чтобы продвинуть в Уайтхолл и Белый дом важную дезинформацию, изготовленную на Старой площади. Что его провал инсценирован, как и разбирательство в Верховном суде. Что после приговора его не расстреляли, а освободили, и он стал жить под другой фамилией. И еще много всяких нелепостей.

Рецидивы припадков лживых сенсаций можно встретить теперь и у наших газетчиков. Бойкий «Московский комсомолец», видимо, покопавшись в вырезках иностранной прессы сорокалетней давности и подборке старых зарубежных книг и брошюр, посвященных супершпиону, создал легенду о «полковнике трех разведок». Чего там только нет! Опять обыгрывается выдумка: Пеньковский, мол, помог президенту Кеннеди раскрыть глаза на то, что Хрущев блефует, угрожая огромным ядерным потенциалом, а на самом деле у Москвы боеголовок раз в десять меньше, чем у Вашингтона. Что за спиной Пеньковского стоял якобы всесильный генерал-лейтенант из КГБ Яков Хренов. Он-де заставил полковника ГРУ предложить себя в шпионы англичанам и американцам, чтобы довести до их сведения реальные размеры ракетно-ядерного вооружения Советской Армии. В них, этих сведениях, утверждалось, что академик Абрам Йоффе, один из основателей школы советских физиков, сообщил будто бы в 1961 году мифическому генералу точные данные о количестве боеголовок у СССР. Но, во-первых, откуда такая точность у ученого, а, во-вторых, и это самое главное, академик Йоффе не мог этого сделать, ибо скончался, что зафиксировано в энциклопедиях и справочниках, годом раньше. И еще можно прочитать множество других забавных штучек.

Неудивительно, что сказки по поводу того, что Пеньковский сыграл роль «подставы» КГБ своим противникам, ЦРУ и СРС, возникают в головах у журналистов, вечно занятых поисками сенсационных историй. Они не знакомы, как полагается, с разведывательным ремеслом и не мыслят разведку без стрельбы, погонь, террористических актов, охоты за «кротами» и тому подобных, щекочущих нервы вещей. Им такое простительно.

Но вот если подобное слышишь от профессионалов разведки, то это вызывает удивление. Ибо он, такой случай, мешает сделать правильные выводы из поучительного дела Пеньковского.

Речь идет конкретно о версии ветерана Службы внешней разведки, капитана 1-го ранга в отставке Анатолия Максимова, автора книги воспоминаний «Операция «Турнир». Не так давно он выступил в печати с изложением своих мыслей о судьбе англо-американского шпиона Янга — Алекса — Героя.

Максимов Анатолий Борисович (1934). Оперативные псевдонимы — Тургай, Аквариус, Николай, Майкл Дзюба, Джеральд Стадник. Сотрудник внешней разведки КГБ СССР. Капитан 1-го ранга.

В 1959 году закончил Ленинградское военно-морское командно-инженерное училище. Был направлен в школу воен-ной контрразведки в Тбилиси. После окончания служил на Северном флоте в Особом отделе. Затем переведен в 10-й отдел Первого главного управления КГБ (внешняя разведка). Вскоре его направили на учебу в Высшую школу разведки. По окончании — короткая командировка в Лондон, а потом в токийскую резидентуру под прикрытием должности сотрудника Министерства внешней торговли СССР.

В 1967 году командирован на работу в Канаду по линии научно-технической разведки. Прикрытие — должность сотрудника Коммерческого центра советской секции Международной выставки «Экспо-67». Весной 1971 года вернулся в Советский Союз и после соответствующей подготовки включился в оперативную игру с канадскими спецслужбами, которая получила кодовое название «Операция «Турнир» (пошел по заданию КГБ на вербовку в качестве агента Канадской королевской конной полиции). С 1973 года действовал в Москве как канадский агент Майкл Дзюба, которому канадское правительство предоставило политическое убежище. В 1978 году операция «Турнир» была свернута.

Продолжал служить в центральном аппарате внешней разведки до 1991 года, когда ушел в отставку.

Автор книги воспоминаний «Операция «Турнир» (1999) и ряда статей в периодической печати.

Международная обстановка, сложившаяся в начале шестидесятых годов прошлого века, размышляет Анатолий Максимов, настоятельно требовала от руководителей советского государства проведения глубокой, сложной дезинформационной игры в отношении своих главных эвентуальных противников — Соединенных Штатов и Великобритании. Ее могли успешно провести только две наши организации — политическая внешняя разведка КГБ или стратегическая разведслужба Генштаба. Выбрали Лубянку. Почему? Да потому, что чекисты имели немалый опыт проведения подобных операций. Например, в 1918 году «Заговор послов», или «Заговор Локкарта». Главный участник Ян Буйкис куда-то исчез и не присутствовал даже на суде. И только в 1973 году, через пятьдесят пять лет, появилась книжка, озаглавленная «Под именем Шмидхен», в которой описывалось, что главный фигурант этого дела остался жив и благополучно здравствовал до самой смерти.