Похитители - Крамной Николай - Страница 32

— Уже недалеко ехать, — словно уловив мысли следователя, сказал Алексей Федорович. — Еще два поворота, и на месте.

— А между поворотами сколько? — невинно спросил капитан.

— Как раз докурить успеете, — ответил Кряжин. — И то, если поторопитесь.

Поднимаясь вслед за банкиром по широкой деревянной лестнице на второй этаж особняка, капитан критически оглядел свой повседневный костюм, потрогал зачем-то расстегнутый ворот рубахи без галстука и вполголоса спросил Друяна:

— Признайся честно, ты с утра знал, что мы сюда поедем?

— Откуда? — опешил Сергей Викторович. — Ты же сам заставил меня звонить, — напомнил он.

— Заставил, — кивнул Стрекалов. — Чего же ты тогда вырядился, как на именины? — с завистью оглядел он костюм следователя кофейного цвета и кремовую рубашку с дорогим галстуком.

— Так совпало, — пожал плечами следователь.

Алексей Федорович, шедший на правах хозяина несколько впереди, замедлил шаг и, обращаясь к своим гостям, спросил:

— Может, мы сначала поужинаем, а потом поговорим с Зоей Федоровной?

— А нельзя соединить эти два удовольствия? — с детской непосредственностью поинтересовался капитан. — И разговор будет непринужденней, и времени мы у вас меньше отнимем.

— Я сам хотел предложить вам такой вариант, — признался банкир, — но решил, что вы обидитесь.

— Почему? — в один голос спросили следователи.

— Подумаете, что я вас тороплю и хочу поскорее выпроводить, — пояснил Алексей Федорович.

— Вообще-то надо об этом спросить у самой Зои Федоровны, — подал совет Друян.

— Зачем женщине свои желания навязывать?

— Дельный совет! — одобрил эту идею банкир. — А мы с вами, Григорий Петрович, прежде всего о себе думаем. Тогда так… — толкнул он одну из дверей, выходящих в просторный холл, — я вас пока оставлю здесь, а сам пойду к Зое Федоровне. Это у нас место для курения, — пояснил Кряжин, щелкнув выключателем и вводя гостей в небольшую комнату, в которой кроме дивана и нескольких кресел, возле двух низких журнальных столиков, больше никакой мебели не было. Не было и люстры на потолке, а ровный, рассеянный свет шел от светильников, вмонтированных за плинтусами. Непривычно для глаз, но очень удобно.

— У нас? — переспросил Стрекалов, не подавая вида, что он удивлен таким своеобразным освещением.

— А что вас в этом удивило? — посмотрел на капитана банкир.

— Я думал, это чья-то дача, — пояснил капитан, — а вы говорите так…

— …будто это коллективная собственность? — усмехнулся Алексей Федорович. — Нет, я не оговорился: особняк принадлежит банку. Мы часто проводим здесь после работы совещания. Кроме того, тут удобно иногда принимать нужных банку людей. В неофициальной обстановке, так сказать, — коротко хохотнул банкир. — Для дачи этот особняк не годится: слишком близко к городу. Рядом ни реки, ни озера, а лес так исхожен, что птицы, и те украдкой поют. Какой уж тут отдых! — безнадежно махнул он рукой. — Располагайтесь поудобней, а я к Зое Федоровне схожу. Я ненадолго, — пообещал Кряжин, направляясь к двери.

Следователи сели в глубокие, низкие кресла. Капитан повертел в руках пачку сигарет незнакомой марки, лежавшую на столике, но закуривать не стал.

— Так-так… — задумчиво сказал он, разглядывая сложный узор ковра, лежавшего на полу. — Значит, мы с тобой, Сергей Викторович, люди, нужные банку, которых принимают в неофициальной обстановке. Как ты думаешь, не расценит сдуру наше начальство этот визит как попытку вымогательства у заинтересованных лиц?

— Это зависит от нас с тобой, — отозвался Друян, смотря на тяжелые светло-зеленые шторы, закрывавшие два больших окна. Он только сейчас обратил внимание на то, что обивка кресел, дивана и ковер на полу выдержаны в одном, зеленоватом цвете. «Психологи! — подумал следователь, вспомнив о том, что зеленый цвет успокаивает. — Стараются во всем ближе к природе держаться. Даже свет: сразу не поймешь, откуда он, а освещенность везде одинаковая».

— Как от нас? — не понял капитан.

— А так: мы не обязаны докладывать, как и с кем проводим свое время после работы.

Друян достал с полки столика красочный журнал, оказавшийся каким-то экономическим бюллетенем, к тому же на английском языке.

— Что, не по зубам азбука? — рассмеялся капитан, глядя на поскучневшее лицо следователя, рассматривавшего многочисленные диаграммы и таблицы.

— Не по зубам, — с сожалением признал Сергей Викторович. — А учиться поздно. Остается теперь только мысленно пинать себя за лень в молодости, — положил он журнал на место.

Друян хотел дальше развить свою мысль, но тут мягко щелкнула дверь, и в комнату вошла худенькая женщина среднего роста, со смуглым лицом почти без морщин, на котором выделялись большие серые глаза.

Выбеленные временем волосы падали на стороны прядями короткой, свободной стрижки. Мужчины встали из кресел.

— Здравствуйте, — улыбнулась Шарфина следователям. — Бросили вас тут хозяева одних, — пошла она легким, упругим шагом к столику, — и забыли.

— Ничего, — смутился Друян, — мы не успели заскучать.

Зоя Федоровна, не доходя шага-двух до следователей, первому протянула маленькую, сухую ладонь капитану, который находился ближе к ней.

«Поцеловать ей руку, что ли? — смешался Стрекалов. — Так я ж не на именины к ней пришел и не на свидание…» Ограничился тем, что смущенно пожал маленькую горячую ладонь Шарфиной.

— Я сяду на диване, — решила Зоя Федоровна. — Так мне вас сразу обоих видно и удобнее будет разговаривать. Хотя… навряд ли нам дадут засидеться, — улыбнулась она мужчинам. — Алексей Федорович там уже распоряжается насчет ужина.

«Неужели ей за пятьдесят? — удивленно думал Сергей Викторович, глядя на моложавое, оживленное лицо Шарфиной. — Если бы не седина, никогда бы не подумал, что ей столько. Интересно, почему она не покрасится? А здесь о ней заботятся, — мысленно отметил он, глядя на дорогое сиреневое платье с короткими рукавами и черные туфельки. — Из дома ее увозили в поношенной блузке и старых тапочках».

— Да мы не особенно и проголодались, — равнодушным тоном соврал капитан, вспомнив, что они с Друяном за целый день так нигде и не перекусили. — Можем просто так поговорить.

— Можем, — согласилась Шарфина. — Но мы с вами здесь гости и не будем навязывать хозяевам своих вкусов и желаний. Тем более Алексей Федорович сказал мне, что забрал вас прямо со службы, а сейчас, наверное, уже поздно, — вопросительно посмотрела она на следователей.

— Двадцать минут девятого, — ответил Друян и только сейчас заметил, что на Шарфиной не было никаких украшений, даже часов.

— Ну вот, — с укором произнесла Зоя Федоровна, — люди уже давно поужинали, а мы все еще раздумываем, стоит ли нам садиться за стол. И, неожиданно поменяв тему, спросила у гостей: — А как чувствует себя мой страж, который не хотел выпускать меня из морга?

— Санитар Слободкин? — невольно нахмурился Друян. — Его, кажется, увезли в психбольницу. Не вынес потрясения.

— Серьезно? — искренне удивилась Шарфина. — Вот уж не ожидала: на такой работе он ко всему должен был привыкнуть. И водка у него на столе стояла, мог бы выпить после шока.

— Выпить, — усмехнулся Сергей Викторович. — Наверное, выпил бы, если бы смог на ноги подняться. А то лежал пластом на полу, пока судмедэксперт в морг не пришел.

— Да-а… Нехорошо вышло, — начала Зоя Федоровна бесцельно водить пальцем по тисненному рисунку ткани дивана. — Надо будет попросить Алексея Федоровича, чтобы узнал, где он лежит, и проехать к врачам.

— Вы думаете, они вам поверят, что он здоров, и выпишут его из больницы? — усомнился следователь.

— Уверена в этом! — тряхнула седой прической Шарфина. — Это будет нетрудно сделать. Я сумею найти доводы, чтобы убедить их в этом.

— Возможно, — не стал спорить с женщиной Сергей Викторович.

«Санитар, конечно, рано или поздно выйдет из психушки, — с раздражением подумал Друян, — а вот кто вернет к жизни Камышина и твою соседку? Юткевич и Сбитнев не в счет: те сами во всем виноваты».