Фамильное привидение - Арбенина Ирина - Страница 30

В общем, тот вел себя на удивление покладисто.

Генриетта протянула ему бутылку с минеральной водой.

Она заранее рассчитала, что по городу с человеком, закованным в наручники (или заклеенным скотчем, или связанным бельевой веревкой и прочее… и тому подобное), ей не проехать… На этот случай у нее был разработан вариант «спящий друг». Просто рядом на сиденье дремлет мужчина.

— Пейте! — приказала она.

— И не подумаю! — Покладистый менеджер строптиво и как-то несколько даже брезгливо покосился на этикетку.

— Не будете?

— Нет.

— Категорически?

— Категорически.

— Тогда я вас прикончу, — деловито — разыгрывать злодейку у нее уже не хватало выдержки — пообещала Генриетта.

— О’кей… — вздохнул менеджер. — Но пить всякую дрянь я не буду! Поймите, голубушка, я питаюсь только экологически чистыми овощами и фруктами и пью только проверенную родниковую воду, рекомендованную к употреблению Королевской академией медицины Бельгии.

— Да? — Генриетта удивленно уставилась на менеджера. — А наш институт пищеварения имени Гельмгольца, или Эрисмана, или кого-то там еще… вам не подходит?

— Нет.

— Почему? Они ведь что-то тоже все время проверяют и рекомендуют в рекламных роликах…

— Я знаю, извините, сколько стоят такие рекомендации.

— Интересно, как же я вас буду кормить? — Генриетта на секунду замолчала. — А я думала, вы там, в этом ресторане «Золотой век», люля-кебабы наворачиваете…

— Это не я их наворачиваю, — рассеянно заметил менеджер, — а мои гости. — И, взглянув на Генриетту, почти без иронии поинтересовался: — А вы, оказывается, все-таки думаете?

— Обижаете…

— К тому же вы скорее всего подмешали туда что-нибудь… — Мартемьянов отодвинул от себя минералку. — Нет и нет.

— А что делать? — вслух задумалась Генриетта.

— Ну, например… Свяжите мне руки, а я…

— А вы?

— А я пообещаю вам, что ни при каких обстоятельствах, как бы они ни сложились, не буду делать попытки сбежать или привлечь внимание милиции к своей персоне.

— Ну хорошо, — задумчиво согласилась Генриетта. Тем более что выбора у нее, в общем, не было. — Если что, так и знайте — я без предупреждения!

— Ну разумеется, разумеется, мадам… Нисколько не сомневаюсь.

Обстоятельства не замедлили сложиться почти сразу…

Гаишник остановил «девятку» Генриетты минут через десять после того, как они отъехали от «Наоко».

Генриетта встревоженно оглянулась на заднее сиденье.

Мартемьянов сидел с совершенно непроницаемым выражением лица… Понять, что у него на уме, было совершено Генриетте не по уму… На его руку, прикованную наручниками к дверце машины, был аккуратно наброшен плащ.

— Вы не в курсе, что тонированные стекла запрещены? — привязался к Генриетте гаишник.

— Да они у меня еще в девяносто первом тонированы! — привычно начала отпираться Генриетта. — Мне что — прикажете их растонировать?

Она увлеченно ввязалась в перепалку с алчным гаишником и — о ужас! — совсем забыла про Мартемьянова.

Наконец, выйдя из перепалки с заметным перевесом, гаишник отцепился… Генриетта вспомнила про свою добычу на заднем сиденье и испуганно оглянулась.

Мартемьянов сидел все так же спокойно, не делая ни малейших попыток сбежать или поднять шум.

Заметив ее удивленный взгляд, он слегка зевнул.

— А зачем? — только и произнес он.

— То есть?

— Видите ли, не надо обладать особой проницательностью, чтобы определить, к какому типу женщин вы относитесь.

— К какому?

— Не слишком редкому. Вы человек, которому сморозить какую-нибудь непоправимую глупость все равно что мороженое съесть. Легко! Вы сделаете эту глупость легко.

— Ну уж…

— Вы ведь неумны, экспансивны, к тому же находитесь, судя по всему, в состоянии какого-то отчаянного порыва… Если бы ваши действия сопровождались хоть какими-то логическими построениями, я бы все-таки попробовал сбежать… А так… Вам ведь сдуру начать стрелять из вашей пушки ничего не стоит! Начнете палить в белый свет как в копеечку… И, разумеется, попадете. Таким обычно везет. А я все-таки надеюсь пережить это приключение. Я хочу жить… видите ли!

— Ну спасибо… — Генриетта оскорбленно рванула с места. «Неумная, экспансивная»… Каков наглец! Ведет себя так, как будто это он ее взял в заложники, а не она его.

Глава 11

Светлова обычно не употребляла снотворного — ее и так последнее время тянуло в сон.

Но тут у нее вдруг впервые возникла такая потребность…

Впрочем, слова Генриетты о том, что у нее «есть план», в состоянии были и мертвого поднять из могилы, не то что нейтрализовать действие самого сильного снотворного.

Сон у Светловой как рукой сняло.

Наконец Анна все-таки не выдержала…

Домашний номер Генриетты молчал.

«И ребенка куда-то дела…» — не на шутку забеспокоилась Аня.

Зато мобильный ответил сразу…

И Светлова совсем сникла, едва услышав голос Генриетты — он был полон скрытого торжества.

— Генриетта, дорогая, — осторожно поинтересовалась Аня, — неужели твой план удался?

— Да уж… Представь! — не стала скромничать рыжая супруга Ладушкина.

— Если можно, немного поподробнее… — упавшим голосом попросила Светлова.

— Пожалуйста! — фыркнула рыжая. — Я его взяла!

— Кого, Геничка? — мягко, как и полагается в разговоре с умалишенными, уточнила Светлова. — Кого ты и куда взяла? Ну если не секрет, конечно…

— Заложника.

Возникла пауза, которая — будь Светлова чуточку повпечатлительней — вполне могла завершиться грохотом падающего в обморок тела.

— Зачем, Геничка? — только и поинтересовалась стойкая и не потерявшая сознания Светлова.

— Затем! Я, Аня, хочу выбить из него показания.

— Какие показания, дорогая?

— В письменной форме.

— В какой-какой форме?

— В письменной. Пусть напишут, что они наняли в киллеры этого старика, а Ладушкин тут совершенно ни при чем.

— Понятно, дорогая… — с трудом подавила тяжкий вздох Аня. — А скажи, пожалуйста…

— Ань, ты это… Извини, пожалуйста. Но я не могу сейчас говорить. Тороплюсь.

И вместо ответа на следующий свой вопрос: «Куда ты так торопишься?» — Светлова услышала гудки.

«Может быть, рыжая уже пошла разогревать утюг?» — Наслушавшись гудков, Аня обреченно уронила трубку.

Нет, какова идиотка! Выбить из менеджера показания! Генриетта не шутила? Или шутила?

А может, у нее от переживаний крыша поехала? Ну, в смысле, совсем поехала. Ибо то, что крыша у Генриетты на месте, нельзя было утверждать и раньше.

Может, то, что она несет сейчас, — это натуральный бред?

Аня в ужасе набрала номер капитана Дубовикова:

— Олег Иванович… Строго конфиденциально… Вы не могли бы узнать для меня… В некой компании… «Наоко» называется… не возникли ли недавно какие-либо неприятности, осложнения? Некие события, не укладывающиеся в привычное течение жизни?

Подглядывая в замочную скважину за своей добычей, Генриетта тяжко вздыхала… Улов был явно небогат. Какой-то не представительный достался ей представитель «Наоко», уж больно захудалый… Ну явно не олигарх! Скромный какой-то, слишком вежливый, тихий… Такому и секретов, наверное, никаких начальство не доверяет. Не рассказывают таким про киллеров, ой не рассказывают, нет. Потому что не представительный… Не крутой. Вот! Геничка вспомнила нужное слово. Но где ж другого возьмешь… уж какой есть! Какого удалось добыть… Не крутого.

Вечером позвонил капитан Дубовиков.

Светлова уже практически засыпала — ей с помощью аутотренинга удалось все-таки вернуть себе вожделенное спокойствие и обойтись без вредоносных снотворных препаратов. «Я спокойна, я очень спокойна… Все хорошо».

— Вы что натворили? — Капитан с ходу врезался в это идиллическое умиротворение.

— А что?

— Нет, но думать-то надо!