Космос. Марс (СИ) - Андреев Никита Александрович - Страница 78

— Зря ты не послушал его, — сказала она.

Молчанов не мог промолвить ни слова.

— Ричард, ты пойдешь первым.

Доктор Пател не двигался.

— Вперед!

— Мы все равно покойники, — сказал Пател.

— Тогда может станешь первым? — Нака перевела оружие на него.

Доктор Пател медленно зашагал спиной вперед, потом развернулся и направился к коридору, ведущему вглубь пещеры. Молчанов стоял смирно и смотрел на Наку. Эта девушка не имела ничего общего с той Накой, которую он знал.

— Пошел, вперед.

Они вернулись обратно в большой зал. Нака приказала Пателу положить термобомбу у высокого валуна, напоминавшего столб Стоунхенджа. Доктор сделал несколько шагов назад и присел напротив, Молчанов присоединился к нему. Вдвоем они напоминали приговоренных к смерти перед лицом палача. Нака держала пистолет в одной рукой, второй она сделала какие—то манипуляции с термобомбой. Из ее корпуса повалил черный дым. Нака отступила на несколько шагов и с вожделенным удовольствием смотрела на пленников.

С ракурса Молчанова открывался обзор на струящиеся потоки воды, выбрасываемые из подземных недр пещеры. Моросящие брызги струились на стекла шлемов и тут же испарялись, словно на раскаленной сковороде.

— Теперь ты сможешь наблюдать за экспериментом из первого ряда, — обратилась Нака к Пателу. — Идеальные лабораторные условия, доктор Пател. Не об этом ли ты говорил тогда, в своем красивом дорогом доме, на огромной кровати? Когда соблазнял меня наивную девочку, поверившую во все твои бредни.

Прямой взгляд доктора Патела застыл на термобомбе.

— Ты всегда был слабаком. Сколько раз ты мог убить меня? Что это за великий ученый у которого кишка тонка спустить курок.

— Почему ты это делаешь? — спросил Молчанов.

Она уставилась на Молчанова, словно он спросил всем известную глупость.

— Я любила его, — выпалила она. — Он был мне, как отец. Я верила ему, выполняла любую прихоть, а он пользовался мной, как одной из своих дорогих игрушек. А потом избавился. Но я выжила... я даже думала, что простила его. Хранила любовь, надеялась, что он одумается. Мечтала, чтобы мы были вместе здесь, как Адам и Ева, одни на всей планете, — Она топнула ногой и направила дуло на Патела, — Он опять отверг меня. Я не хотела жить, и он не должен был. Если бы не сующий везде нос бортинженер я взорвала бы этот проклятый корабль. Но потом я очнулась и появился ты, — она усмехнулась. — Такой нежный,понимающий. Я снова обрела смысл жизни. Я мечтала вернуться на Землю вместе, заботиться о наших детях. Они должны были быть красивыми, похожие на тебя и меня, наше продолжение.

— Нака, — произнес Молчанов. — Прости меня.

— Ты ничем не лучше его, ты воспользовался мной.

— За что ты убила Скотта?

— Он, кажется, догадался, что я убила его дружка. Чарли такой же кобель, как и вы оба. Он заслужил смерти.

— Только из подозрений ты убила отца двоих детей?

— У меня тоже могли быть дети! — выпалила она. — Вы оба ответите за их нерождение. Последнее, что вы увидите, когда будете заживо поджариваться буду я. Вы будете обо мне думать, умрете с моим именем на устах.

Датчик воздуха скафандра Молчанова сигналил о критических показателях содержания кислорода в баллоне.

— Сумасшедшая сука, — сказал доктор Пател.

Нака обернулась в его сторону.

— Мистер всезнайка всегда ставил людям диагнозы. Только я знала какой ты на самом деле “великий”. Трусливый, гнусный алкоголик.

Она сделала несколько шагов вперед.

— Как он говорил, атеистов нет в падающем самолете. Ты уже чувствуешь, как падает твой самолет, Ричард? Готов молить у бога спасения?

— Пошла ты к черту.

— Просто попроси его и сможешь уйти, — она указал ему на выход из пещеры. — На припасах проживешь несколько недель. Один на всей планете. Ты же так мечтал умереть?

Она направила дуло ему в грудь.

— Попросите, Ричард, — сказал Молчанов.

Доктор Пател молчал.

— Он не скажет. Только не он.

— Ричард, не молчите!

Нака выстрелила. Пуля проделала в груди доктора Патела дыру размером с апельсин. Его шлем опустился к груди, наполнившись изнутри кровью.

Нака сделала несколько шагов назад вприпрыжку. Потом принялась пританцовывать, выписывая фигуры из репертуара балерин. Она напевала, направляя пистолет на Молчанова, затем делала оборот вокруг себя, снова направляла. Корпус термобомбы покраснел и оплавился.

— Остались секунды, — сказала она на выдохе.

Молчанов безмолвно смотрел на термобомбу.

— Скажи, ты чувствовал хоть что—то ко мне?

Из прожжённой дырке на корпусе термобомбы вырывались искры, вытекала какая—то раскаленная субстанция.

— Нет, — ответила она за него. — Так я и думала.

Молчанов отсчитывал последние секунды собственной жизни.

— Эй, ускоглазая, — прозвучал хриплый голос из глубины тумана. — Я здесь. Йо—хо!

Покровский находился за невысоким валуном метрах в пятнадцати. Он швырнул в нее фотоаппарат. Нака пригнулась. Фотоаппарат разбился о камень позади нее.

Нака выстрелила. Покровский успел откатиться в сторону. Осколки камней взметнулись ввысь, образовав дыру в валуне. Следом оттуда вылился поток воды из озера, которое огораживал валун. Смешиваясь с осколками, поток хлынул на то место где стояла Нака, смел термобомбу. Чтобы устоять Нака выставила ногу, присела на одно колено, как спринтер перед забегом.

Молчанов вскочил и помчался на нее. Она успела отшагнуть в сторону. Он задел ее по касательной и рухнул, покатился против течения потока.

Нака обернулась и направила на него пистолет. Лицо у нее было искривлено от ненависти. В этот момент она шагнула на крупный осколок от фотоаппарата, поскользнулась, и упала в центр потока. Ее понесло по течению к одному из озер в низине. Вода отбросила ее на камни в нескольких метрах от термобомбы.

Молчанов удержался за подвернувшийся выступ и откатился в сторону от потока. Поднявшись, он побежал к Покровскому, который лежал в груде камней. Молчанов помог ему подняться. Покровский застонал. Молчанов забросил его руку к себе на плечо и направился вглубь пещеры, огибая гейзер, туда где наткнулся на Покровского еще недавно и принял его за мертвеца.

Яркая беззвучная вспышка заполнила пещеру. Поток воздуха ударил им в спины. Молчанов и Покровский упали и покатились кубарем. Пещера задрожала, словно через нее пропустили миллионы вольт электричества. А потом снова стало темно.

Молчанов понял, что жив. Во рту горчило. Датчик углекислого газа показывал превышение допустимого в несколько раз.

Покровский сидел, облокотившись на валун, держась за грудь. Он с трудом поднялся и осмотрелся. Никаких видимых свидетельств, что произошло нечто неординарное не осталось. Поток воды все так же извергался из земли, только, кажется, звук его стал насыщенней.

— Это все? — спросил Покровский.

— Да.

— Нас спас гейзер. Слой воды задержал радиацию.

Покровский подошел к Молчанову.

— Черт, да ты задыхаешься. Я, черт... Да чтоб тебя летописец, я принесу баллон, — Покровский, скрючившись направился к выходу. — Потерпи, я скоро вернусь. Не смей подыхать.

Молчанов понимал, что, когда Покровский вернется он уже подохнет. Через пять минут он будет не в состоянии выполнять даже простые действия. Еще через две наступит отравление углекислым газом, еще через минуту смерть.

Он думал о Свете и представлял, как может выглядеть их дочка. Это определенно будет девочка, он не сомневался. Она обязательно должна быть похожа на маму. Иметь такие же рыжие волосы. Молчанов представил как возвращается домой. Остановившись на деревянном пороге их нового дома, он берет крошку дочку на руки. Она обнимает папу за шею, прижимается своей щечкой к его небритой щеке. Он говорит ей, как любит ее, обнимает жену, слезы текут из его глаз. Теперь они будут счастливы. Потом хх улыбки вдруг замирают, вспыхивают пламенем и сгорают, как картина, брошенная в костер.

Гул воды вновь вернул сознание Молчанова в пещеру. На глаза опустилась пелена. Он не чувствовал, что задыхается. Он умирал. Немного раньше, чем рассчитывал, но все же. Он нашел ее, нашел жизнь.