Жизнь - это сон - Кальдерон Педро - Страница 16

Человека всегда бессильны

Против великой силы!

Освободить желая

Родину от крамолы

И смерти, ее я предал

Тому, чего опасался.

Клотальдо

Сеньор! Хоть судьбе известны

Все дороги и хоть находит

Она того, кого ищет,

И в неприступных скалах,

Не должен все ж христианин

Говорить, что спасенья нету

От суровых ее законов.

Нет, есть! Ибо муж разумный

Над судьбой достигнет победы.

И если не защищен ты

От горя и от несчастья,

Старайся от них защититься.

Астольфо

Сеньор! Говорит Клотальдо

С тобою как муж разумный,

Достигший годов почтенных,

Я - как юноша смелый:

Средь зарослей этих диких

В горах ты найдешь коня

Исчадье быстрого ветра.

Беги! А тем временем я

Отступленье твое прикрою.

Басилио

Если бог мне судил умереть,

Если смерть меня ожидает

Здесь, то сегодня же я

Лицом к лицу ее встречу.

За сценой бьют тревогу.

Появляются Сехизмундо, Эстрелья, Росаура и солдаты.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же, Сехизмундо, Эстрелья, Росаура, солдаты.

Солдат

Средь зарослей непроходимых,

Среди утесов горных

Король укрылся.

Сехизмундо

Найдите!

Каждое дерево леса

Обыщите с особым тщаньем,

Пень за пнем и за веткой ветку.

Клотальдо

Беги, сеньор!

Басилио

Но зачем же?

Астольфо

Что задумал ты?

Басилио

Прочь, Астольфо!

Клотальдо

Что ты сделаешь?

Басилио

Я, Клотальдо,

Сделаю то, что должен.

(К Сехизмундо.)

Принц! Коль меня ты ищешь,

К стопам твоим припадаю.

(Становится на колени.)

Пусть будут мои седины

Для них ковром белоснежным.

Ступи на мою главу,

Разбей корону, повергни

Мой сан и мое величье,

На чести моей отмети мне,

Как рабом помыкая мною,

И пусть через эти жертвы

Небо свой суд исполнит,

Судьба свое сдержит слово.

Сехизмундо

Польский двор достославный,

Таких нежданных событий

Ставший свидетелем! Слушай,

Как принц говорит с тобою.

Что небо определило,

Что на лазурных таблицах

Божьи персты начертали,

Выразив в тайных знаках

На стольких листах лазурных

Письменами златыми

То никогда не обманет.

Обманывает, кто хочет

С замыслом нечестивым

Те знаки прочесть и проникнуть

Волю неба. Отец мой,

Чтоб избежать проклятья

Природы моей, превратил

Меня в человека-зверя.

И если бы даже я,

Человек благородной крови,

Великодушной воли

И благодушного нрава,

Родился кротким и тихим,

Достаточно было б такого

Характера воспитанья

И распорядка жизни,

Чтобы дикими стали привычки.

Дивный способ смягчить их!

Если бы вам сказали:

"Чудище в виде зверя

Убьет тебя" - вы бы стали

Ждать его пробужденья,

Если б увидели спящим?

Если б сказали: "Шпага,

Что к поясу ты привесил,

Убьет тебя", было б странным

Средством избегнуть смерти

Вынуть ее из ножен

И прямо к груди приставить.

Если б сказали: "Бездна

Водная станет твоею

Серебряною гробницей",

Вы не стали б кидаться в море,

Когда оно гордо подъемлет

Белые острые гребни,

Крутые хрустальные пики.

То же с отцом случилось,

Как с тем, который, пугаясь

Зверя, его пробуждает;

Как с тем, кто шпаги страшится

И ее обнажает; как с тем,

Кто в бурное кинулся море.

А если и были (внимайте!)

Гнев мой - уснувшим зверем,

Ярость - шпагою в ножнах,

Суровость - затихшей бурей,

То ведь победишь едва ли

Жестокостью и произволом

Судьбу, а скорей раздразнишь,

И кто победить намерен

Судьбу свою, должен делать

Это с умом и терпеньем.

Когда еще зло не свершилось,

Если даже его предвидишь,

От него не уйти и не скрыться;

И даже если разумно

Укрыться от зла возможно,

То лишь в момент свершенья

События - нету силы,

Чтоб свершиться ему помешала.

Пусть будет примером это

Зрелище, этот странный

Случай, шаг этот дикий.

Что может быть необычней,

После всех этих мер суровых,

Чем отца поверженным видеть

И усмиренным монарха?

Было то волею неба:

Как ни тщился ее победить он,

Не сумел. Так сумею ли я,

Не равный ему в сединах,

В науках и разуменье,

Победить ее?

(Королю.)

Встань, сеньор,

Дай мне руку, и если небо

Тебя обмануло и ты

Ошибся, его стараясь

Победить, - с головой склоненной,

Покорно жду твоей мести,

К стопам твоим упадая.

Басилио

Сын мой, - ибо поступок

Благородный опять возвращает

Сердцу тебя, - ты принц!

Тебе и слава и лавры

Подобают; и победил ты,

Своими делами увенчан.

Все

Да здравствует Сехизмундо!

Сехизмундо

И раз одержать стремится

Мой дух большие победы,

Сегодня главною будет

Себя победить. Астольфо!

Дайте руку Росауре;

То долг за честь, и сегодня

Вернуть его обещал я.

Астольфо

Хоть правда, что я в долгу

Перед нею, не забывайте:

Она безродна, и я бы

Сделал низко и подло,

Женившись на женщине, кто...

Клотальдо

Подожди, не спеши, помедли!

Росаура столь благородна,

Сколь ты, Астольфо, и шпагой

Я защищу эту правду.

Она - моя дочь, и довольно!

Астольфо

Что сказал ты?

Клотальдо

Пока не увижу

Замужней ее и спокойной,

Решил я хранить эту тайну.

Это длинная повесть.

Говорю вам: Росаура - дочь мне.

Астольфо

Но если так, то сдержу я

Слово.

Сехизмундо

А чтоб Эстрелья

Безутешною не осталась

И поскольку она теряет

Храброго, славного принца,

То я своею рукою

Обвенчаю ее с супругом,

Что, его по заслугам и сану

Не превысив, ему не уступит.

Дай мне руку!

Эстрелья

Удача выше

Той, что я ожидала.

Сехизмундо

Клотальдо! Тому, кто честно

Служил отцу, подарю я

Мои объятья и милость,

Какой он только попросит.

Один из солдат

Раз того, кто тебе не служил,

Почитаешь, - мне, кто явился

Причиной всех беспорядков

И тебя избавил от башни,

Где ты находился, что дашь ты?

Сехизмундо

Башню, и чтоб никогда

Из нее ты не вышел, - до смерти

Ты будешь сидеть под стражей.

Уже позади измена,

Так разве изменник нужен?

Басилио

Твой ум нас всех удивляет.

Астольфо

Твое превращенье чудесно!

Росауpa

Как ты справедлив и разумен!

Сехизмундо

Что дивит вас? Что изумляет,

Если был мой наставник - сон,

И сильно я опасаюсь,

Что вдруг проснусь, оказавшись

Снова в глухой темнице?

А если так не случится,

То ведь присниться может.

И вот я пришел к тому,

Что все-то счастье людское

Проходит как будто сон,

И его упустить не хочу я,

Пока мне оно причастно.

Молю вас простить за ошибки,

Ибо прощать благородно

И свойственно человеку.

Конец

^TПРИМЕЧАНИЯ^U

Настоящее издание является наиболее обширным собранием пьес Кальдерона на русском языке. Цель его - дать по возможности достаточное представление о многообразии кальдероновского таланта. Большинство переводов были выполнены специально для настоящего издания. Два перевода - "Дамы-невидимки" Т. Щепкиной-Куперник и "Спрятанного кавальеро" М. Казмичова - являются переизданиями. "Апрельские и майские утра" и "Дама сердца прежде всего" в переводе Т. Щепкиной-Куперник были взяты из ее архива и публикуются впервые. Перевод Ф. Кельина "Саламейского алькальда", сделанный много лет назад, был заново пересмотрен переводчиком и также публикуется впервые.