Сырная магия, или Не хочу без любви! (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 32

Жаль, не спросила у мамы меню. Ну, ладно, будем импровизировать.

Вскоре выяснилось, что несмотря на показное равнодушие, повар из кожи вон лез, чтобы обставить меня в этом импровизированном состязании. Он то и дело поглядывал в мою сторону, а еще словно нарочно припрятал большинство ножей. Нет, я, конечно, хотела доказать, что тоже умею готовить, но до нечестной игры не опускалась.

Решила приготовить мясо в кляре под кисло-сладким соусом. Давно я не использовала это потрясное сочетания мяса, нежного кляра и островатой сладкой подливки. Оно как нельзя кстати подходило к прохладному зимнему вечеру, идеально сочеталось с горячими напитками, а еще я немного изменила рецепт, добавив в соус пару приправ, отчего он стал еще более ароматным.

В середине процесса в кухню вошел папа. Он так и обомлел, увидев нас за готовкой.

— Э-э-э… я, похоже, не вовремя. Николь, что ты делаешь? — Доказываю, что умею готовить. А то некоторые сомневаются.

— А, профессиональная гордость. Ясно. То есть, днем нас не покормят? Его вопрос остался без ответа: мы с поваром уткнулись в кастрюльки. Вздохнув, папа ушел, и через пять минут прибежала мама. Она тоже опасалась подходить к людям, вооруженным огромными кухонными ножами, но все же решилась намазать мой нос мазью.

— Нет-нет-нет! — пискнула я, поняв, что из-за пряного запаха лекарства не смогу нормально чувствовать запахи.

Со стороны повара послышался ехидный “хмык”.

Но если бы я бросала готовить при каждом насморке, я бы никогда не открыла сырную лавку. В конце концов, вкусовые ощущения у меня еще никто не отбирал. Пришлось пробовать соус каждую минуту — готовность определялась по особому запаху, но я справилась и вовремя сняла кастрюльку с нагрева.

Заканчивали мы практически одновременно. Повар поливал рыбу лимонным соком, а я раскладывала мясо на блюде. Мы переглянулись и, похоже, в глазах каждого горел огонь неумолимого соперничества.

— Мама! — крикнула я. — Папа! Рикард! Они почти мгновенно оказались в кухне, изрядно веселые. То ли накатили перед приемом горячительного из папиной коллекции, то ли уже в красках обсудили мою стычку с поваром и жаждали развязки спектакля. Перед ними на столе стояли два блюда, и (я надеялась) никто не знал, какое из них мое. Кроме мамы, которая утверждала меню.

— Я чувствую, что если ошибусь, точно не женюсь, — с опаской сказал Рик, беря вилку. Снова захотелось насупиться, но волнение не дало. Некоторое время папа и Рик просто жевали, усиленно делая задумчивый вид. Затем папа произнес:

— Мясо. Хотя рыба тоже ничего, но я рыбой не наедаюсь. — Аналогично, — кивнул Рик. — Знаете, что! — взорвался повар. — Я совершенно не могу так работать! Это старинный рецепт! Королевская заправка! Этим не наедаются, это ДЕ-ГУ-СТИ-РУ-ЮТ! — Так а если я есть хочу? — совершенно искренне удивился папа. — А не дегустировать. В расстройстве повар сорвал с себя фартук и буквально вылетел из кухни, бросив возмущеннопрезрительное:

— Деревня! Все сразу как-то смутились, а мне вдруг стало очень-очень стыдно. Довела почтенного специалиста до истерики. Нет, ну а чего он во мне сомневался?

— Угадал, — расплылся в улыбке Рикард. — Сырочек, а можно я это доем? И рыбу тоже? Оголодали, бедные, пока я не разрешала заходить на кухню для чистоты эксперимента. Пришлось разрешить, и они с отцом явно решили поделить съестное по-братски.

— Так, — вздохнула мама, — я очень рада, что ты, дорогая, показала повару, где раки зимуют, но кто теперь приготовит угощение для гостей? — А теперь главный приз! — усмехнулся Рикард. — Наша победительница, непревзойденная Николь, получает право доделать праздничный ужин на этом приеме! Поздравляем! М-да. В какойто момент, похоже, все пошло не так.

— Ладно, — вздохнула я. — Все сделаю в лучшем виде.

Сначала думать, а потом делать. Сначала думать, а потом делать. Записать куда-нибудь эту мысль, что ли?

***

В детстве мне запоминались праздники, а которые не пускали. Какие-то деловые встречи отца или просто дни, когда я валялась простуженная и не могла умилять многочисленных гостей. Я валялась в комнате, где горел лишь камин и думала, как меня все не любят, как им там весело и хорошо. С тоской ждала, когда мама зайдет, а она все не заходила и не заходила. И вот, когда мне уже становилось обидно до слез, она наконец вырывалась от гостей и приносила мне тарелку с вкусностями, стянутыми со стола. От нее пахло духами, шампанским и травами. Я радовалась ее приходу, остаток вечера проводя за поглощением бутербродов и тарталеток.

Я думала, этот вечер получится такой же, но, похоже, детство было безвозвратно утеряно. Ибо я совершенно не чувствовала разочарования, и была даже рада сидеть у камина вместе с Котецио и Дрю. Тот рассказывал, как дела в таверне. По его словам, все было почти готово к открытию. Мне не терпелось туда вернуться и снова окунуться в реальную работу. По “Королеве сыра” я тосковала куда сильнее, чем думала. Надеюсь, и ее удастся вернуть.

Маме так и не удалось уговорить меня спуститься: к вечеру хоть припухлость носа и спала, синяк только еще больше налился цветом. Можно было замазать его пудрой, но все равно было заметно. А прием дело такое, никогда не знаешь, что случится. Лучше уж не прийти, чем опозориться.

— И тебя совсем не волнует, что Рикард и Амалия там одни? — спросил Дрю. — Волнует. — Я тяжело вздохнула. — Но что я могу сделать? Спуститься туда и устроить истерику, или старательно мешать их общению. А зачем? Амалия хороша. Я могу сейчас не дать ей проводить с ним время, но не смогу отбивать всех желающих. — Ну хоть глазочком посмотреть? Давай? И когда я уже была почти готова согласиться, дверь вдруг приоткрылась. — Сырочек! — донесся до меня шепот Рикарда. — Я от них сбежал. Они не отдавали мне бутылку, пришлось чуть ли не подраться с какойто толстой теткой за нее. Мне показалось, она их тырила в вырез на платье, честное слово. Мужчина держал в руках непочатую бутылку вина и большую тарелку со всякой снедью.

— Ты что, спер со стола еды? — Не спер, а разделил по справедливости. Они мне надоели, я у тебя тут посижу. — Садись, — пожала плечами я. Дрю внимательно рассматривал содержимое тарелки, а потом изрек: — Ну, я пошел. И растворился. Наверняка опять улетел доводить домашних. Или выпрашивать у Камиллы, чтобы она полистала для призрака книгу. Только Котецио был невозмутим. Котик грелся у камина и довольно мурчал.

— А вилки ты принес? — спросила я. — Обижаешь. Целую одну! Вторую не нашел. — А бокалы? У меня нет. Тут-то Рик и застыл. — Можно я туда не вернусь? Сырочек, они и впрямь меня достали.

Он скорчил рожу и пропищал:

— С вашим отъездом, господин Тентен, на улицах Азор-града стало страшно ходить! И уже нормальным голосом: — Да это потому что ты повадилась гулять, нацепив на шляпу разноцветные перья, вот все и сидят по углам. Я рассмеялась, представив себе эту картину. И как он раньше выдерживал такие мероприятия?

— Так что я туда не хочу. Отловят и заставят общаться, а в этом случае вечер кончится массовым убийством. — Я из горла пить не буду, Рик. Я же девушка! — А я чищу зубы. Ты со мной целовалась, а теперь не хочешь пить из одной бутылки? Для человека с подбитым носом ты слишком капризничаешь. Он подтащил кресло к камину, но уселся на пол, лишь облокотившись на кресло спиной. В ноги тут же кинулся Котецио в надежде, что его погладят. Чуть подумав, и я уселась рядом. Подкрепиться не мешало, хотя еще недавно я дала себе зарок не есть ночью. Не есть ночью с Рикардом!

Конечно, после бутербродов захотелось пить, и я сдалась. В том, чтобы пить вино из бутылки был какойто свой шарм. Вряд ли я решилась бы повторить этот номер в большой компании, но наедине все воспринималось проще.

Мы довольно быстро наелись и просто смотрели, как языки пламени пляшут в камине. Котецио нежился под рукой Рикарда. Он задумчиво почесывал кота, а меж тем вторая рука совершенно наглым образом гладила мою шею. Едва касаясь, невесомо, вызывая мурашки. Я притихла и почти замерла, чтобы не спугнуть прикосновение и… вообще. Атмосфера, установившаяся в комнате, была хрупкой, нарушить ее было легко. А мне так хотелось подольше посидеть в тишине.