Сырная магия, или Не хочу без любви! (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 31

Я боялась снова делать шаг навстречу, предыдущие два раза кончились не слишком хорошо. Но ведь должно мне хоть сегодня повезти? В порывистом и быстром движении я поднялась и обернулась, чтобы поцеловать мужчину.

Ну, это в теории. Потому что на практике Рикард вдруг решил сделать то же самое, а поскольку мы оба, кажется, не были уверены в своих силах, то и поцелуй немного… не получился. Я вписалась носом прямо в его подбородок. Сначала просто охнула от неожиданности, а потом

почувствовала боль и крупные алые капли окрасили снег.

— Николь! — воскликнул Рикард таким укоризненным тоном, что мне стало ясно — отец из него получится неплохой, а вот муж будет исключительно спящий на диване. — Запрокинь голову! Одновременно запрокидывать голову, сжимать переносицу и смеяться получалось очень плохо, отчего становилось еще смешнее. К тому же я так и не успела переобуться, хоть из коньков выпала и то неплохо. Рикарду пришлось поднять меня на руки и в таком виде занести домой.

Где мама украшала гостиную композициями из цветов. Она, увидев меня и залитое кровью лицо, охнула.

— Что случилось?! Никогда еще меня не преследовали так неудачи. Впору увериться, что и впрямь не судьба. Хотя меня внесли домой на руках, довольно приятно.

— Детка, что с тобой, ты упала? Мама захлопотала вокруг: сначала сбегала за зельями, потом уложила меня на диван, потом начала капать мне в нос капли и прикладывать компрессы.

— Да ладно, — хмыкнул взиравший на эту суету Рикард, — не сломала же, просто разбила. — Хорошо тебе говорить, — буркнула я. — Тебе ничего не будет, ты крепкий! — Сырочек, хруст носика нанес мне тяжелую моральную травму. Он сел рядом и осторожно погладил кончик моего припухшего носа. — Вылечи меня магией, я знаю, что ты умеешь! — Никакой магии! — крикнула мама из кухни. — Тебе еще детей рожать, вот еще придумала! Я сейчас все приготовлю. — Тогда я на праздник не пойду. У меня будет синяк! — Нашла отмазку, — тихо хмыкнул Рикард. — А я думал, жизнь тебя научила, что если ты не идешь на праздник, то праздник идет к тебе. — Издеваешься над больной девушкой? Я, между прочим, об тебя ударилась. — Ну давай я тебе поцелую, где болит, — коварно усмехнулся этот гад. Правда, я за полгода уже научилась отвечать на его подколки: — Нет, когда я обо что-то ударялась, папа демонстративно это “что-то” пинал, мол, с обидчиком разделался. М? — Мне не нравится такая игра, — теперь уже Рикард надулся. — Но мне приятно, что ты решила меня поцеловать. — Толку то, — вздохнула я. — Ничего не вышло. — Лечи носик и поговорим об этом еще раз. Прикасаться к носу было немного больно. К счастью, мама заверила, что горбинки не останется, да и последствия в общем-то несильного удара сойдут буквально за день-другой. Как по мне, применить бы магию, но с мамой спорить было бесполезно. В меня залили несколько зелий и отправили наверх, лежать и отдыхать.

Лежать и отдыхать было скучно. Котецио пристроился под боком и убаюкивающе мурчал. Я то проваливалась в сон, то лежала и размышляла. И все же, несмотря на очередное фиаско с поцелуем, я была довольна вылазкой на улицу. Да и фиаско условное — меня же не обломали… только чуть-чуть побили, ну так это я и без Рикарда могла сделать. Почему-то светлокожие всегда легче прочих

получают синяки и ушибы.

Но надо ж было именно сейчас!

В общем, наутро вставала с нехорошим ощущением, что хоть нос и перестал болеть, припухлость никуда не исчезла. Но я ждала легкую красноту, может, синяк — взял пудру, да замазал. А никак не красную опухшую переносицу и фингал сбоку, как будто я не врезалась лицом в твердую мужскую скулу, а как минимум лицом дверь открывала.

Прибежавшая на мои вопли мама тяжело вздохнула.

— Что ж, придется послать к аптекарю, за мазью. Ох, Николь, я думала, мы с тобой уже вышли из возраста, когда тебе надо прятать разбитые коленки и синяки на лбу. Может, скажешь, как ты так неудачно упала? Сказать, что я пыталась поцеловать жениха, которого сама же и пыталась бросить? Уж лучше еще раз въехать во что-то носом, я краснела от одной мысли, что придется рассказывать о случившемся. Поэтому я, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие, пробурчала:

— Просто упала, подумаешь. — Горе, — ласково улыбнулась мама. — Или чудо, тут уж с какой стороны посмотреть. Ладно, я пошлю за мазью и завтра будешь как новенькая. Кстати, платье тебе уже привезли… — Мама! — вздохнула я. — Ну как мне на праздник идти с синяком на весь нос? — Детка, замажем пудрой. — Все равно будет видно припухлость. Мам, можно вы без меня, а? — Но милая, ты всегда участвовала в семейных ужинах. Люди знают, что ты приехала. — Скажи, что я приболела. Все поверят, ведь я приехала с моря. Мам, так или иначе синяк заметят, подумай, что скажут. Я уехала, Рикард уехал за мной под предлогом отпуска, а вернулась я вместе с ним и подбитым носом. Зачем вам вечер, переросший в скандал? Мама прищурилась.

— Не хочешь видеться с Амалией Этерли? — И это тоже. Она будет вешаться на Рика. Я не хочу этого видеть, а разнимать их — пока еще гордость на месте. — Я дам тебе время передумать. Хотя бы посмотри платье. Мама принесла небольшой бумажный сверток, в котором обнаружилось красное длинное платье. В стиле севера — с рукавами в три четверти, из плотной ткани, с ремнем. Наверное, оно действительно смотрелось бы на мне эффектно, но я скучала по “сырным” желтым платьям, которые носила в таверне.

Ничего, скоро мы вернемся домой. Там тепло, хорошо. Хотя, если вдуматься, фингал скрыть страшнее. Да и ржали бы по этому поводу еще долго.

Но несмотря на то, что я все же решила не идти на праздник, сидеть весь день в комнате не хотелось. Так что я спустилась вниз и сунула ушибленный нос на кухню, где повар готовил ужин. Раньше мы повара не держали — на кухне с удовольствием возилась я. А теперь, видимо, родители решили нанять хотя бы приходящего. Что ж, надо отдать ему должное — пахло вкусно.

Меня встретили приветливо:

— Леди Спрингвилл, рад с вами познакомиться! Желаете позавтракать? — Спасибо, — улыбнулась я, — сделаю что-нибудь сама.

— Ну что вы, такой леди не пристало самой себе готовить. Да и зачем оно вам, только пуще поранитесь. Сейчас я сделаю кофе. Утро перестало быть томным, а повар перестал казаться милым. Внутри проснулось что-то возмущенное. Кажется, это была королева сыра, которая с утра максимум тянула на фрейлину по внешнему виду, а по настроению — на берсерка.

— Простите, — холодно ответила я, — но как совладелица таверны, я вполне справляюсь с бутербродами. Ну, пусть и приврала немного — владельцем был все же Рикард. Но этот повар что, смеет сомневаться в моих умениях?

— Да, — невозмутимо кивнул тот, — я слышал, что богатые господа покупают своим подругам салоны и таверны, дабы те не скучали дома. Вам с огурчиком? Богатые господа своим подругам?! Нет, сейчас на этой кухне точно будет два разбитых носа!

— А я поняла, вы из тех поваров, что считают, будто женщина не умеет понастоящему хорошо готовить. — По природе своей вы иначе видите кулинарию. Для женщин кулинария — это способ выразить заботу. Это не плохо, но все же первичное назначение еды — наслаждение, от вас ускользает. Желаете фирменного пудинга? — Знаете, что, — я возмущенно вскочила со стула, на который только-только присела, — раз считаете, что женщины не умеют хорошо готовить — докажите! Я тоже приготовлю праздничное горячее, а потом родители решат, у кого получилось лучше. Повар, к моему удивлению, рассмеялся.

— Милая девушка, я уже не в том возрасте, чтобы играть в детские игры. Давайте я сделаю завтрак и… почитаете или повышиваете, что делают юные леди вашего положения? — Леди изволят готовить, — мрачно отозвалась я. — К тому же я здесь тоже хозяйка, так что выгнать с кухни меня вы не можете. Пробормотав что-то вроде “как пожелаете”, он освободил мне второй стол и больше завтрак не предлагал. Я осмотрела имевшиеся продукты и задумалась, что бы приготовить. Может, коронные мясные рулеты? Хотя нет, рулеты слишком выдают меня, а в планах было, так сказать, анонимное голосование.