Путь истинной любви (ЛП) - Элизабет Мэри - Страница 28

– Почему ты опять говорила с Джошем? – я сердитым тоном медленно спрашиваю ее.

Герберт кашляет.

– Он мой друг, – защищается она, насупившись.

И вот, просто так, Пен разбивает мое сердце.

Она не называет людей рядом с ней своими друзьями. Ей тяжело признаться в том, что

Герб, Матильда, и Кайл ее друзья, но она так легко признается, что Джошуа Дарк является

им?

Я резко отодвигаю свой стул с ужасным скрипом. Я встаю и ухожу от девушки, которую

люблю, потому что сейчас, я не могу спокойно смотреть на нее.

Мне нужно пространство.

Мне нужен воздух.

Я направляюсь в здание школы, где я знаю, могу побыть в покое некоторое время. Я

почувствовал облегчение, когда посмотрев через плечо увидел, что Пенелопа за мной не

последовала. В обед раздается звонок, и поскольку я был исключен с Истории наград,

после первого семестра из-за большого количества опозданий, прямо сейчас, у меня

базовый курс американской истории, в классе моей девушки.

Я не иду.

– Эй, ты,– говорит Пеппер Хилл, появившись из ниоткуда, – удивительно видеть тебя

здесь. Я думала, это мое секретное место.

Она лезет в сумочку за пачкой сигарет и засовывает оранжевый конец сигареты между

красными губами и поджигает ее розовой зажигалкой. Бумажная пачка до сих пор в ее

руке.

– Хочешь попробовать?– предлагает она, выпуская кислый, серый, неприятно пахнущий

дым в воздух.

Мой отец читал мне лекцию о табаке, так что я знаю о вреде курения. Но сейчас я злой,

поэтому я делаю это, и влюбляюсь в этот мгновенный успокаивающий эффект и

переворот в голове.

Я вдыхаю глубже, заполняя мой рот и легкие отвратительным вкусом смолы и ацетона.

– Помедленнее, а то тебя стошнит, – смеется Пеппер.

Она забирает мою наполовину выкуренную сигарету, и стоя так близко к ней, я могу

понять, почему Пен ревнует меня к ней. Пеппер поражает своей ослепительностью. Ее

волосы теперь имеют другой оттенок русого, который был раньше; я вижу натуральный

цвет, растущий у корней. В отличие от моей девушки, на ней слишком много косметики, и

от нее пахнет приворотным зельем.

– Мы можем встречаться здесь каждый день, если хочешь,– говорит она, тряся пачкой

сигарет.

Я знаю, что это неправильно, но если Пен может делать это, значит, и я могу.

– Ладно.

***

– Не сегодня, Диллон.

– Я могу войти и увидеть ее?

Соня вздыхает.

– Диллон, не сегодня.

Пенелопы не было в школе почти две недели, и мне не разрешают ее видеть. Тренер

Файнел приходил поговорить с моим отцом прошлым вечером. Они тихо говорили о

визитах врачей, о приступах неудержимого плача, о плюсах и минусах лекарства, которое

она должна принимать.

– Скажите ей, что я люблю ее и прошу позвонить мне, как только ей станет лучше?

С более усталыми, чем у меня, глазами, миссис Файнел улыбается.

– Я передам, милый, ты знаешь

Не заморачиваясь насчет велика, я оставляю его вместе со своим сердцем на середине

дороги и начинаю одинокую прогулку в школу. Я не спал всю прошлую ночь, как и

накануне вечером, боюсь отходить от окна в случае, если она появится перед ним.

Бессонница обволакивает мое тело, выжимая жизнь из меня. Сейчас я воспринимаю все

так, будто смотрю через толщу воды, и моя реакция замедленна. Я иду по краю дороги

навстречу автомобилю, и непроизвольно вышагивая на дорогу. До того как это доходит до

меня, водитель сигналит мне, прежде чем умчаться прочь.

К тому времени как я пришел в школу, я так устал, что падаю на стул и не могу держать

глаза открытыми. Я складываю руки на столе и роняю на них голову. Я мертв для мира.

Через час, звонок прорывается в мои сны, и кто-то трясет меня за плечо.

– Вы больше не можете продолжать так делать, мистер Декер. Еще раз это повторится, и

я звоню вашим родителям. Уходите из моего класса.

Я поднимаю голову, и мой учитель психологии, мистер Мур, стоит надо мной. Собираю

свои вещи, в том числе задания, которые я не сделал, пока спал, выдвигаюсь в

следующий класс. Я должен проснуться после обеда.

Когда я прихожу домой из школы, она ждет меня, стоя босиком у порога моего дома.

Пенелопа бежит ко мне, как только я появляюсь в пределах видимости, и врезается в мое

тело, оставляя поцелуи по всему моему лицу. Прикосновения к ней ощущаются

прекрасно, и я счастлив видеть ее. Я рад, что она снова чувствует себя самой, но слишком

уставшая, чтобы показать это.

– В чем дело? Ты в порядке? Диллон, поговори со мной, – глядя на меня сквозь зеленые

круглые солнцезащитные очки, она кладет ладони на мое лицо и заставляет посмотреть на

нее.

– Я просто устал, – говорю я, беря ее за руку и веду в дом, в мою комнату.

Упав лицом вниз на кровать, автоматически закрываю глаза.

– Это работа – быть моим парнем, не так ли? Я нервотрепка, – под ее весом матрас рядом

со мной, продавливается.

Если бы я мог сделать так, чтобы слова покинули мой рот, я бы ей сказал, что я все

понимаю, что я люблю ее несмотря ни на что. Я понимаю, что она больна, и я здесь и

никуда не денусь. Истощение не дает мне объяснить ей, что она может рассчитывать на

меня.

Пенелопа снимает мои туфли и натягивает на меня одеяло. Она лежит рядом со мной, но

не так близко, как раньше, и я ненавижу это расстояние. Ни одного слова о том, как

сильно я скучал по ней сегодня, или как мне нравятся ее очки, не может сорваться с моих

губ. Когда она начинает плакать, я хочу вытереть ее слезы, но не могу.

Прежде чем я заснул, та, кто поддерживает меня по ночам шепчет, что она любит меня.

– Я сожалею, я сделала это с тобой. Я буду очень стараться, чтобы быть лучше, – говорит

она тихо.

Когда я проснусь, безусловно, скажу ей, что люблю ее тоже. Моя любовь к ней

абсолютна. Я объясню, я не сплю с ней каждую ночь, потому что я хочу заботиться о ней,

потому что она моя девушка.

Несмотря ни на что.

Сегодня вечером, я буду у окна, и все будет как обычно. Завтра мы пойдем в школу

вместе, и все будет в порядке. Если она останется здесь, со мной, когда я проснусь, она

будет знать.

***

– От тебя пахнет сигаретным дымом,– шепчет Пенелопа.

Я коснулся губами верхней части ее плеча, медленно спуская ее лифчик.

– Нет, я не курил, – говорю я напротив ее мягкой кожи.

Она опускает руки, поэтому я могу спустить черные кружева вниз по рукам.

– Да, ты курил.

Я встречаюсь с Пеппер Хилл за школой каждый день после обеда, чтобы покурить, давая

разные оправдания каждый раз моей девочке.

– Я оставил свой рюкзак в кафетерии, – лгал ей, – мне надо забрать кое-что из ... ну,

откуда угодно.

Сейчас это больше, чем просто наказание для моей девушки после нашей первой ссоры.

Несмотря на то, что Пен становится лучше в течение последних нескольких недель, я все

еще беспокоюсь, и курение помогает мне бороться с этим. Я не люблю ей врать, но это

лучше, чем признаться, что кое-что делаю с ее злейшим врагом.

– Может быть, это из-за вечеринки, – говорю я, снимая рубашку.

Сегодня у моих родителей девятнадцатая годовщина свадьбы, и они устраивают

вечеринку. Все пьяны, и после того, как я сбежал с Пен, Риса обещала быть нашей

смотрящей.

Это должно произойти в эту ночь.

Раздвигая ее ноги в стороны, я опускаюсь между ее бедер так, что Пенелопа может

почувствовать то, что она делает со мной. Ее голова откидывается назад, розовые губы

размыкаются сразу, как я прижимаю свою обнаженную грудь к ее.

Прижимаясь к ее теплому местечку, где только джинсы разделяют нас, я чувствую, как ее

соски твердеют напротив моей кожи, и поверхностное дыхание выходит из моих легких.

– Сними их, – говорю я, задыхаясь.