Дьявол по имени Любовь - Чейтер Линда - Страница 16

Для меня это было всего-навсего развлечением, вносившим разнообразие в иссушающую монотонность жизни и работы. Но Синди жила здесь, в Голливуде, всего в нескольких милях от домов богатых и знаменитых. Неужели она проделала весь путь до Лос-Анджелеса в надежде приобщиться к их жизни? Оглядев комнату с облупившейся на стенах краской и потрепанной мебелью, я подумала, что, вероятно, в Сиу-Фоллз Синди была обеспечена лучше.

Продолжая свои исследования, я в одном из ящиков комода, под стопкой белья, нашла дневник, или записную книжку, и тут же решила, что это позволит мне глубже проникнуть в тайну Синди. Но меня постигло разочарование. К сожалению, эта молодая женщина, видимо, не обладала тем, что называется личностью. Под ее внешней оболочкой не таилось ничего интересного.

В отсутствие Триш время тянулось медленно. На Рождество я надела старый тренировочный костюм и кроссовки Синди и отправилась за продуктами. Из окна квартиры я видела бакалейную лавочку и предположила, что она открыта.

Едва я вышла из дома, на меня уставились молодые женщины.

— О, посмотрите-ка, вон Красотка! — закричала одна из них, показывая на меня пальцем. По их кричаще-яркой одежде и вызывающе накрашенным лицам я поняла, что это проститутки.

— Ищешь мистера Райта, до-о-гуша? — закричала другая. — Держу пари, он тебе не по зубам![5]

Оторопев, я попыталась быстро прошмыгнуть мимо женщин, но они окружили меня.

— Ах ты, заносчивая сука! — закричала одна, наступая и пытаясь столкнуть меня в канаву. — Смотри, как бы мы не поймали тебя, когда будешь работать языком на нашей территории, а то познакомишься со мной поближе!

Остаток пути я пробежала на предельной скорости, а в ушах моих звучали их оскорбительные выкрики. Последние свои деньги я потратила на продукты первой необходимости — хлеб, яйца, молоко и сыр.

— Все одна, дорогуша? — прохрюкал крепко сколоченный мужчина, сидевший за кассовым аппаратом, и взял у меня деньги своей жирной лапой. Он схватил меня за руку, сжал ее и засопел, перегнувшись ко мне через прилавок.

— Хочешь сегодня погулять со мной, крошка? Ты запомнишь это Рождество!

От него воняло, как из сточной канавы.

— Нет, спасибо. — Я вырвала руку и стрелой выбежала из лавки. Где-то поблизости завыла полицейская сирена.

Из-за угла появился мужчина, бросил быстрый взгляд через плечо и пустился наутек. Я догадалась, что полицейская машина преследует его. Она притормозила, шины заскрипели, и улица огласилась пронзительным воем сирены. Мигалки работали на полную мощь. Проститутки кинулись врассыпную и исчезли из поля зрения, когда машина остановилась, поравнявшись с преследуемым, и из нее выскочили четверо полицейских.

— Стой! — крикнул один из них, направляя пистолет на убегавшего. Три других копа окружили мужчину и начали избивать.

Охваченная ужасом, я устремилась к дому. В коридоре я наткнулась на какого-то нечесаного молодого человека, привалившегося к стене, и тут же отпрянула, но, похоже, он не заметил меня. Молодой человек что-то вводил себе шприцем и при этом весь содрогался, что было заметно даже при тусклом свете.

После этих приключений я опасалась выходить одна и сузила поле изучения Лос-Анджелеса до каналов телевидения, которые постоянно переключала. В результате я узнала, что средний житель Лос-Анджелеса, одновременно и потребитель телепрограмм, отличается крайней скудностью интересов, сравнимых только с любознательностью мухи. Ни одна идея не привлечет его внимания, если не подкреплена полным набором рекламируемых товаров. Я обнаружила около трех сотен каналов, нашпигованных полной чушью, и среди них я не нашла ничего достойного созерцания. Я начала искать приличную книгу.

Не желая читать писания Джеки Коллинз, я просмотрела журналы, лежавшие в гостиной. Сначала заглавия статей показались мне странными: «Добейся успеха с помощью своего гардероба», «Как заполучить мужчину и удержать его», «Начните новую жизнь в новом облике». И тут я поняла, что все эти заголовки были адресованы непосредственно мне, вернее, той девушке двадцати одного года, которой я теперь стала. Что ж, пора перестать мыслить как пожилая женщина.

Тщательно изучив журналы, я вернулась к платяному шкафу Синди и занялась ее туалетами. Нельзя сказать, что Синди отличалась консервативным вкусом — она предпочитала яркие цвета, а фасоны не оставляли места фантазии, так как весь упор делался на достоинства фигуры. Похоже, Синди любила свои наряды.

Я примерила несколько блузок и маек с вызывающе глубокими декольте, а также узкие и такие короткие юбочки, что они почти исчезали возле моей талии, когда я садилась. На внутренней стороне двери спальни висело зеркало в человеческий рост, и я провела много времени, красуясь и расхаживая перед ним взад и вперед по узкому проходу между кроватью и стеной, изучая сочетания туалетов и размышляя о том, какой эффект они производят. Сначала я чувствовала себя глупо, как ребенок, играющий с кукольными платьями, но, привыкнув к своему отражению в зеркале, впервые ощутила связь своей личности с моим новым телом. Я заметила, что в этой одежде и двигаюсь совсем иначе. Вместо неуклюжей и застенчивой Хариэт к зеркалу подходила вкрадчивой походкой совсем иная женщина и принимала соблазнительные позы. По моему телу пробегала дрожь физического возбуждения. Хрипло дыша, я приблизила лицо вплотную к зеркалу и коснулась губами стекла, имитируя поцелуй. Интересно, какое действие это должно оказывать на мужчин?

Меня охватывал ужас при мысли о том, что мне придется выйти на работу. Во-первых, этот вид деятельности был мне совершенно незнаком, а во-вторых, мне предстояло притворяться и играть незнакомую роль. Как общаться с друзьями Синди? И скоро ли меня разоблачат как самозванку?

К тому времени, когда Триш вернулась из Бейкерсфилда, я уже соскучилась, поскольку чувствовала себя одинокой до отчаяния и страшно хотела выйти из нашей квартиры. К тому же мне были очень нужны деньги. Я съела большую часть купленных мной продуктов и теперь питалась сухой смесью для вафель и сандвичами с кетчупом.

На следующее утро мы обе поднялись рано. Как я поняла, нам предстояло пройтись пешком до нашего заведения: Триш упомянула, что оно находится в нескольких кварталах от нашего дома на бульваре Сансет. Однако мы добирались до него на машине не менее двадцати минут. Мы въехали на обширную площадку для парковки, примыкавшую к заправочной станции, и остановились возле длинного низкого строения с огромной неоновой рекламой на крыше… Там значилось: «Ресторан „У Марти“, знаменитые завтраки».

— Бензин обошелся в доллар и пятьдесят центов, — пробормотала Триш, делая пометку в своей записной книжке. — Пошли, Син, чего ты ждешь? Надеюсь, не хочешь опоздать в первый же рабочий день?

Мы вошли в боковую дверь и очутились в самом жерле ада: клубы пара с шипением вырывались из котлов и глубоких сковородок, на которых что-то жарилось; люди сновали туда и сюда с горячими, только что снятыми с огня блюдами. Воздух казался плотным и густым от запаха жира. Пухлый мужчина в белом переднике рычал, отдавая указания из-за плиты, размахивал лопаткой для помешивания яичницы и тыкал ею в ряды сковородок, как дирижер оркестра.

— Эй, Марти! — Триш дотронулась до его плеча. — Посмотри-ка, кто здесь.

Он обернулся.

— Привет, Сииди, лапочка. — Рот его растянулся до ушей в приветственной улыбке. — Как дела у моей любимой девушки?

Ловко метнув яичницу из двух яиц на тарелку, подставленную официанткой, он качнулся вперед и обхватил меня за талию. В ноздри мне ударил запах немытого тела, на мгновение возобладавший над другими кухонными запахами, и к горлу начала подниматься тошнота. Почему всем этим людям хочется потрогать меня?

— Да не стой здесь, девочка, — добавил Марта, ущипнув меня за руку и плотоядно подмигивая. — Надевай-ка передник — там ждут посетители.

Я последовала за Триш в заднюю комнату, где мы переоделись в униформы из синтетической ткани неопределенного грязноватого оттенка и столь короткие, что даже юбки из гардероба Синди в сравнении с ними казались бы верхом скромности. После этого мы появились в обеденном зале ресторана. Кто-то сунул мне в руки кружку кофе, и я, беспомощно остановившись возле стойки, онемела от ужаса, поскольку не знала, что делать дальше.