Вопрос веры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 21

Джеронимо выдержал паузу, давая Веронике возможность защититься, но она, отвернувшись, смотрела в стенку.

- Насчет фэйла со мной, впрочем, есть и альтернативное мнение, - продолжал Джеронимо. - Рикардо говорит, что его комната располагалась рядом с траходромом моего якобы папаши. И каждую ночь доброе сердце Рикардо разрывалось от сочувствия к бесплодным стараниям дона Альтомирано.

- Рикардо такой, да, - кивнул я, вспомнив сердобольного лысого тюремщика и палача.

- И вот однажды он понял, что не вынесет страданий дона и решил помочь. Глубокой ночью, когда дон захрапел, как сытый людоед, а очередная кандидатка на роль монаршего инкубатора вышла припудрить нос, сеньор Рикардо перехватил ее и, объяснив ситуацию, любезно оплодотворил вашим покорным слугой.

- Ну это уже совсем бред! - не выдержала Вероника. - Зачем ты слушаешь этого... Этого...

Джеронимо расхохотался.

- Сестричка! Сохрани тебя Христос. Ты правда думаешь, будто мне приятнее считать себя сыном свалки радиоактивных отходов, чем лысого недоумка?

Он еще долго потешался, нисколько не смущаясь тем, что ни я, ни Вероника его веселья не разделяем. Вероника, видно, думала об отце, а я... я тоже думал об ее отце. О том, что наконец-то начал его понимать.

- Так ради чего весь замес? - спросил я. - Ради власти над миром?

- А ты думал? - откликнулся Джеронимо. - Разумеется! Захватить все эти полтора жалких дома и упиваться владычеством. Слышь, сестра? - Он толкнул Веронику. - А когда я дождусь своего "спасибо" за то, что вытащил тебя из этого безумия?

- Для тебя, может, и безумие, а для меня это - жизнь, - сказала Вероника, все еще глядя в стену. - Меня с рождения готовили к войне и, в отличие от тебя, я знаю, зачем живу, а не выдумываю призрачных целей.

- Солнце - это не призрачная цель, солнце - это объективная истина! - произнес Джеронимо тоном наставника.

- Ага, истина. Которой нет.

- Пресвятой Христос, Вероника! Если бы оно было, мы бы сейчас не ехали на краденом бронетранспортере через бесконечную ночь и снежную пустыню.

Помолчав, он добавил:

- Может, твоя цель и более реальна, чем моя, зато моя - благороднее.

Они замолчали. Я на некоторое время увлекся дорогой, прокладывая путь между холмами, и вспоминал тот разговор с отцом у костра. Он говорил о Джеронимо и Веронике, о том, что кого-то из них я должен впустить к себе в душу, заполнить пустоту. Но кого?

Я придирчиво посмотрел на обоих и, будто остатки дурмана ударили в голову, узрел видение. Вероника превратилась в скелет, а Джеронимо повзрослел, вытянулся, черты лица его огрубели, но в глазах горел все тот же негасимый огонь.

Миг спустя видение рассеялось, оставив неприятную тяжесть на сердце. Что, это и называется "заполнить пустоту в душе"? Пока, честно говоря, не впечатляет.

- Вероника, - позвал я. Она повернулась, я ощутил на себе вопрошающий взгляд. - Твои друзья, из солдат... Ты ими очень дорожишь?

Она удивилась, мой эмоциональный двойник почувствовал это, даже не глядя.

- Они - мои единственные настоящие друзья. Как по-твоему, я ими дорожу?

- Думаю, да. Просто хочу понять, насколько.

Вероника перегнулась через брата, который для разнообразия молчал, и сказала четко и раздельно:

- Я за них, если надо, сдохну, как и они за меня.

Джеронимо усмехнулся.

- Ты не поняла? - сказал он. - Да эти...

- Заткни пасть, - перебил я. - И постарайся не открывать. Хорошо?

Джеронимо демонстративно натянул маску. Вероника крутила головой, не понимая, что происходит.

- Их больше нет, - сказал я. - Они ведь обещали дать ложный след, помнишь? А нас искали здесь, причем, прицельно. Послали один БТР, это не чёс.

Вероника промолчала, и я понял, что угодил в самое слабое место. Мысль эта приходила ей в голову, и сидела там, потирая лапки. Поэтому Вероника не возразила... сразу.

- Он бы так не поступил, - тихо сказала она.

Я не выдержал и усмехнулся:

- Да ну? Ядерный Фантом не стал бы убивать тех, кто его предал? Даже я знаю, что в доме Альтомирано существует только один вид наказаний.

- Должно быть, просто Мэтс раскололся, вот и все...

- Слушай, хватит себя утешать, а? - воскликнул Джеронимо. - Николас абсолютно прав, это даже БТР-у понятно. Мне жаль и все такое, но...

Джеронимо поперхнулся словами, потому что Вероника, схватив его за волосы, запрокинула голову, будто желая перерезать горло. Я от неожиданности дернул рулем, транспортер мотнуло, но никто этого не заметил.

Страшных пять секунд Вероника молча смотрела в глаза брату, потом отвернулась. Освобожденный Джеронимо замолчал, сколько возможно подавшись ко мне. Вероника сорвалась с места. В зеркало заднего вида я видел, как она села на скамью для транспортируемых солдат. Достала пистолет, повертела в руках. У меня в глазах потемнело от мысли, что сейчас может случиться, но голос решился подать только Джеронимо:

- Не надо, Вероника, - почти прошептал он.

- "Не надо" что? - От ее голоса в теплом салоне стало холоднее, чем на улице.

Мне все-таки приходилось уделять время однообразному пейзажу, поэтому я скорее на слух понял, что Вероника разобрала и вновь собрала пистолет. Затем пришла очередь автомата. Вероника отстегнула магазин, сняла крышку затвора, затвор, все остальное, названия чего я даже не знал. Под конец, выпростав все патроны из магазина, она замерла над грудой металлолома, будто над пасьянсом.

Вдруг ее руки пришли в движение. Легко, будто семечками, утрамбовала магазин патронами, взялась за остальное. Я не успел моргнуть, как автомат оказался у нее в руках, готовый к стрельбе.

Вероника выждала секунду, словно надеясь, что кто-то невидимый похвалит, потом положила оружие. Я заметил только первое движение, которым она перевела переключатель режима огня в нижнее положение и отстегнула магазин. Потом все слилось в секундное безумие мельтешащих рук и неповторимого, непередаваемого "оружейного" звука.

Снова пауза, и следом - стремительная сборка. Я покосился на Джеронимо, который тоже не сводил глаз с сестры. Почувствовав мое внимание, он кивнул, и у меня отлегло от сердца. Значит, мы видим что-то обычное, а не начало синдрома навязчивого состояния.

- Джеронимо, - тихо сказала Вероника, растерзав автомат не меньше двадцати раз. - Надеюсь, ты запомнишь этот день. Когда за твою дурацкую идею погибли первые невинные люди.

- Даже сейчас ты будешь обвинять меня? - возмутился Джеронимо. - Не отца, который...

- Замолчи.

Она закинула автомат за плечо и уставилась в стену. Против всех здравых смыслов и инстинктов самосохранения мне захотелось остановить броневик, сесть рядом с ней и положить руку на плечо. Кажется, ей я сочувствовал сам, без двойника. Странное ощущение.

- Другого я от него не ждала, - произнесла Вероника. - Но от тебя - да. Просила, умоляла тысячу раз: досиди спокойно до церемонии, а потом получишь все, чего только пожелаешь...

- Кроме моей сестры, - прошептал Джеронимо, и тон его был так непривычен и жуток, что я содрогнулся. Впрочем, у меня были и другие причины. Вернее - причина. Проблемка, с которой я не мог справиться, испробовав все имеющиеся в наличии передачи, включая заднюю...

- Неужели ты думаешь, от меня что-то зависит? - горько спросила Вероника. - Думаешь, откажись я, папа улыбнется и скажет: "Bueno fortuna"? - Она покачала головой. - Нас очень по-разному воспитали. Я в ситуации между силой и смертью выбираю силу. А ты между жизнью и смертью выбираешь петрушку и реактивный самолет. только я-то беспокоилась о тебе, делая выбор. А ты? Думал ли обо мне, когда творил все это? Не отвечай. Знаю, что нет. Думал лишь о том, что знаешь, как мне лучше.

- Простите, - сказал я, уныло глядя на черный экран. - Я не должен бы вмешиваться, но разве ты, Вероника, поступала не так же? Решила, что ему будет лучше потерять сестру...

- Ты ведь могла сначала родить мне племянников! - горячо подхватил Джеронимо. - Это и для дома было бы прекрасно. Ведь финал мутации гена предвидится только через два поколения!