Невидимка. Идеальные убийства - Паттерсон Джеймс - Страница 45

Звонит сотовый телефон Букса. Он смотрит на меня с извиняющейся улыбкой.

— «Наш Дик», — говорит он, а затем включает режим громкой связи.

— Букс слушает. Со мной тут Эмми.

— А-а, ну да… Молодец, Эмми! Как раз перед тем, как в этом деле что-то может проясниться, вы рассказываете все о нашем расследовании журналистке из «Чикаго трибюн».

Букс, глядя на меня, закатывает глаза и качает головой, пытаясь тем самым высмеять «нашего Дика». Дикинсон, наверное, счастлив оттого, что у него опять появились серьезные козыри против меня и что поэтому он может меня отругать, пусть даже он и сильно все преувеличивает.

— Я только что разговаривал по телефону с редакторами, — говорит Дикинсон. — Они не очень-то откровенничали со мной по поводу того, что им стало известно. У них есть имена некоторых жертв. Они знают, что Эмми лично заинтересована в данном расследовании…

Мы с Буксом переглядываемся. Болезненный укол со стороны Дикинсона. Я уверена, что этот мерзавец с удовольствием уволил бы меня за это. Если бы над ним не висел, словно дамоклов меч, — и тем самым не защищал меня — тот инцидент, который произошел между ним и мной в его кабинете, он наверняка бы меня сейчас уволил.

— …а еще похоже на то, что им в руки попал какой-то отчет о проведении аутопсии. Они знают, что наш субъект совершал убийства во многих местах по всей стране, но какого-либо целостного представления об этом у них нет. И им не известно о том, о чем мы узнали недавно, — например, о видеозаписи с нашим субъектом, сделанной в баре, или о связи его преступной деятельности с матчами профессиональных футбольных клубов.

Я качаю головой:

— Это не имеет значения. Они знают, что то, что произошло с Кёртисом Валентайном и Джоэль Свэнсон — и с моей сестрой, — сейчас квалифицируется уже не как гибель в результате пожара, начавшегося случайно, а как убийство. Этого для нашего субъекта вполне достаточно. Он отнюдь не хочет, чтобы мы начали искать убийцу, а уж тем более конкретно его. Как только он прочтет эту статью, он поймет, что нам уже известно, каким именно образом он действует. Так что у него будет повод затаиться.

— Значит, вам следует поблагодарить меня за то, что я уговорил редакторов «Чикаго трибюн» отложить публикацию статьи до понедельника, — говорит Дикинсон.

— О-о, это замечательно, — произносит Букс. — Да, это замечательно! — Он выставляет руку вперед и жестом показывает мне, чтобы я вела себя сдержаннее. — Значит, нам еще есть на что надеяться.

— А что вам пришлось им за это пообещать? — спрашиваю я.

— Они первыми получат информацию, если нам удастся добиться результатов в этом деле.

Букс равнодушно пожимает плечами.

— Итак, у вас есть еще этот уик-энд, — говорит Дикинсон. — И один-единственный шанс вычислить данного субъекта на том футбольном стадионе, на который он приедет. Сделайте всем нам одолжение и попытайтесь не отчебучить что-нибудь еще за то время, которое остается до футбольного матча.

72

Я думаю, что мы все можем согласиться с тем, что это мое стихотворение нуждается в некоторой доработке. Ну да, я ведь вам не Матушка Гусыня![47]

Но в хорошем настроении я зато. О-о, послушайте меня, я начинаю говорить, как Йода из «Звездных войн».[48] Не какой-нибудь судья Йода из Верховного сада или плотник Йода. Есть только один Йода! Мне нет необходимости уточнять. «Глупый какой я!»

О господи, я и в самом деле чувствую себя глупым. Я волнуюсь до головокружения, два раза переодеваюсь перед свиданием, которое состоится сегодня вечером, тщательно причесываюсь, дважды чищу зубы. Я даже несколько раз отжимаюсь от пола, чтобы потренировать свои мышцы в надежде на то, что, если она прикоснется к моей руке или положит ладонь мне на грудь, она почувствует твердые мускулы. Нормально ли то, что я так прихорашиваюсь? Да мне плевать, нормально это или нет! Если это ненормально — значит, я буду поступать ненормально!

Ну ладно, надо сделать глубокий вдох. Я не хочу отпугнуть ее. Не хочу, чтобы она отшатнулась от меня из-за того, что я проявляю чрезмерное рвение. Ведь ей вполне может показаться, что я проявляю чрезмерное рвение, не правда ли? Я имею в виду, что ей, возможно, просто нравится со мной общаться, но она не готова к чему-то более серьезному.

О боже, да вы только взгляните на мои инструменты! Щипцы в ужасном состоянии. Стамеску скоро придется менять. Думаю, вместо десятимиллиметровой я выберу восьмимиллиметровую, когда решу приобрести новую стамеску. Ее будет труднее затачивать и, наверное, труднее чистить, но зато она обеспечит бóльшую точность. А точность ведь — это самое главное. Кюретки[49] тоже видали лучшие времена. Что со мной происходит? Когда-то, давным-давно, я всегда тщательно чистил инструменты сразу же после того, как возвращался домой. Вот что вы делаете со мной, Мэри! Вы отвлекаете меня.

Но я не возражаю против того, чтобы меня отвлекали!

А сам-то я готов к чему-то серьезному? О-о, смотрите, я снова поступаю подобным образом — я придаю этому слишком большое значение и делаю это слишком стремительно. Она замечательная женщина, Грэм, она очень милая. Возможно, тут наклевывается что-то долговременное, но тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Его не нужно обязательно принимать сегодня вечером. Не спеши. Разве люди не говорят частенько себе и друг другу «Не спеши!»?

Ну да. Конечно. Если я проявлю чрезмерное рвение, она отшатнется от меня. Просто оставайся собой, веди себя раскованно — и будь что будет!

О-о, а вот плохие новости: Мэри работает с понедельника по среду, а значит, встретиться с ней и пообщаться можно будет только по вечерам с четверга по воскресенье. Ну что за невезуха!

Ведь как раз в те вечера я буду совершать свои небольшие поездки на автомобиле. В эти вечера меня не будет, а она ничем не занята! Неужели это знак того, что нам не суждено быть вместе?

Ну ладно, это, понимаете ли, как раз то, чего мне делать не следует. Мне не следует торопить события. Я просто отправлюсь на свидание, проведу с ней приятный субботний вечер и… и не буду спешить.

О господи, я говорю штампами. Но, мне кажется, они потому и стали штампами, что в них содержится правда. Так что просто не спеши, расслабься, дай вашим отношениям подышать воздухом — как дают подышать воздухом молодому вину, приготовленному из винограда сорта «каберне-совиньон».

Но не перегни палку и в другую сторону — не старайся в течение этого свидания казаться безразличным. Не перестарайся. Будь собой.

Быть собой? Ну как я могу быть собой?

Я схожу с ума. Просто пойди и развлекись и ни на что при этом не рассчитывай. Хорошо. Да. Таким будет мой план — просто пойти поразвлечься и не думать ни о чем, кроме сегодняшнего вечера.

И не забудь сменить лезвие на ампутационном ноже.

На всякий случай.

73

Мои веки так отяжелели, что я едва могу поднять взгляд на часы, висящие на стене. Они показывают четыре часа. Четыре часа утра. Ночь с субботы на воскресенье прошла без каких-либо происшествий.

Я беру со своего стола степлер и швыряю его в часы, но при этом сильно промахиваюсь. Степлер ударяется в стену, в результате чего на ней образуется вмятина и частички краски падают на пол. Четыре бессонные ночи подряд — со среды до субботы — и никакого результата, кроме мешков под глазами и затуманивающегося взора.