Фестиваль (СИ) - Цветков Вильям - Страница 25

- Застраховался от несчастных случаев. С утра.

- А к вечеру решил разбогатеть?

- Вроде того. Я между прочим, и не думал, что приеду сюда, это случайно получилось.

Таня отстраненно стояла у витрины с картинами. Весь ее вид выражал по меньшей мере неодобрение. Тонкие черные брови изогнулись, а в уголках рта появились озабоченные морщинки.

- Тебе не надо было сюда приезжать. Даже случайно. Шеф этого не одобряет.

- А ты?

- Я тоже... - она старалась не смотреть ему в глаза.

Василий перевел дух. Сердце гулко стучало, и он не знал, почему, то ли от боли в ноге, то ли от услышанного.

- Ты не догадываешься, почему я здесь? Признаться, будь я в сознании, когда называл адрес, то вряд ли б ты меня увидела. Просто я очень хотел встретиться с тобой еще раз. Слишком банально, правда?

Таня упрямо смотрела в пол.

- Но когда находишься в таком состоянии, - Василий помолчал немного, - то, поверь, условности как-то забываются. Я сегодня наткнулся на след, который очень плохо пахнет. Это когда я попробовал застраховаться. Очнулся в багажнике машины под Светлогорском... Еще чуть-чуть и все, кормил бы рыбок. Так что не думай, что я на что-то претендую, но после той встречи я все время думаю о тебе... ладно, извини. Я пойду. - Василий тяжело поднялся.

Таня смешалась.

Он закрыл за собой дверь и с трудом волоча ноги, поплелся в объятия омоновца. На его затылке, смешавшись с волосами и грязью виднелась черная запекшаяся кровь, испачкавшая светлый воротник куртки.

О чем он думал? Таня молча смотрела ему вслед не зная, что делать. Обернувшись, она заметила на прилавке аккуратно свернутый листок в клеточку. Раньше его не было.

С замирающим сердцем она развернула страничку и прочла написанные мелким наклонным почерком стихи. Прекрасные, полные непреодолимой тоски и нежности. Вместо посвящения стояло одно короткое слово - "Тане".

Она с надеждой взглянула на дверь аэропорта, но там со скучающим  видом слонялся только одинокий омоновец.

Глава 21.

Где ты пропадал, черт возьми? - спросил Архипов, но тут же осекся, осматривая ободранное лицо Василия, занявшего единственный свободный стул напротив стола.

- Страховался. - Тот попытался улыбнуться, но саднящая щека превратила улыбку в перекошенную гримасу.

- Там что ли?

- Да.

- В таком случае, наши опасения оправдываются. Нужно побыстрее производить обыск, пока они не очухались.

Василий покачал головой.

- Уже поздно. Если что-то и было, то вчера вечером все уничтожили. - Он подробно рассказал про вчерашнюю прогулку в область, опуская разговор с Таней.

Архипов задумался, вращая в пальцах наполовину сточенный карандаш.

- А что была за машина?

- Я не знаю. Помню только синий цвет и все. Меня чем-то нашпиговали, наркотики наверное. - Василий закатал рукав и показал две маленькие точки - следы уколов на месте сгиба локтя.

- Значит, все-таки, это афера со страховками.

Василий кивнул и выудив в лежащей на столе пачке сигарету, закурил.

- Будь это простое общество, получить сколько-нибудь приличную сумму не представлялось бы возможным.

- Вообще то, на сколько застрахуешься, столько и получишь, - сказал Архипов, потирая виски.

- Так то это так. Но если денег нет, то на сколько не страхуйся, получишь, в крайнем случае на бинт с зеленкой. Никак не на бутерброд с черной икрой. А имея договор с перестраховочным обществом и предоставив свидетельство о смерти, они, наверняка, сдирают солидный куш. На западе это могут быть сотни тысяч долларов. Но нам мягко посоветовали не влазить в это дело.

- Откуда ты знаешь про перестраховочное? - спросил Архипов.

- Я успел переговорить с Литвиновым. Он сообщил мне свои выводы.

Капитан с досадой посмотрел в окно.

- Мы пробовали чего-нибудь добиться официальным путем. Безрезультатно. Никто не хочет связываться с этой конторой. У них сильное прикрытие наверху. Есть надежда поговорить с директором, он сейчас в Германии, а когда вернется - неизвестно.

- А Литвинов? - Василий аккуратно потрогал пострадавший затылок.

- Он ничего не может сделать.

- А что можем сделать мы?

Прежде чем ответить, Архипов долго разминал в пальцах многострадальную сигарету. Казавшаяся такой спасительной, версия только усложнила все дело. Мало того, что люди пропадают, так оказывается , что их перед этим страхуют. Никто этих людей не видел и не слышал, так что иногда появляется сомнение в их существовании. Вдобавок ко всему, следствие натолкнулось на весьма сильное противодействие с неизвестной стороны. Если пресса что-нибудь пронюхает, скандала не избежать.

- Будем искать человека в черном. У нас не остается выхода, - ответил, наконец, Архипов.

- А пучеглазый? Он тоже что-то знает.

- С ним тоже следует поговорить, но вряд ли он выйдет завтра на работу.

-  Почему? У нас против него ничего нет. Если он сбежит, то навлечет подозрения.

- Ты так думаешь? Но в любом случае, с ним надо поговорить, - Архипов закашлялся и отпил из стакана воды. - И еще, установить наблюдение за конторой.

Василий потер больную ногу и стряхнул пушистую палочку пепла.

- А что с этим "в черном"?

- Бесполезно. Насколько мы понимаем, он единственный исполнитель или посредник. Находит людей, входит с ними в контакт, переправляет в безопасное место. Может быть, еще посылает письма. У нас есть несколько автопортретов, но они расплывчаты.

- Почему бы не показать их но телевизору? - спросил Василий.

- Потому что они разные. А еще может подняться паника.

- Так они расплывчатые или разные все-таки?

Архипов медленно выдвинул верхние ящик стола и бросил на стекло три автопортрета. Друг на друга они походили примерно как кошка на собаку. То есть в общих чертах.

- Да... - протянул Василии. - Что же делать? Архипов криво усмехнулся.

- Отдыхать. Ждать. Тебе две недели отпуска.

- Но...

- Никаких но. Это приказ. Поправляй здоровье, а то на тебя жалко смотреть. Я сам доложу Литвинову, а как отдохнешь, продолжим...

Василий поднялся и кивнув вышел из кабинета.

Глава 22.

Уже целых полдня Василий околачивался возле здания, где располагался офис страховой компании. Шел густой медленный снег. Его хлопья были похожи на куски сахарной ваты. Крыша промокшего дома покрылась толстым белым одеялом.

Привычное послеобеденное многолюдье сменилось вечерним затишьем. Потемнело рано, где-то в районе пяти часов. Почти во всех окнах свет погас, кроме нескольких, в том числе и в компании.

За весь день к зданию подъехало с дюжину машин синего цвета. Василий старательно записывал их номера в блокнот. Ни в одной из них признать ту самую не представлялось возможны.

Весь предыдущий и сегодняшний день, считаемый началом его отпуска, он думал, кто бы мог его так подставить. Или пучеглазый, или те, кто стоит за ним. Не исключено, что люди, которые так старательно читали объявления. Вернее, один из них.

Он вспомнил тонкие сигареты в пепельнице. Пара штук. Может быть, их оставил посетитель, а может и тот, с кем он хотел бы поговорить лично.

Если они страхуют людей, которые исчезают, значит это выгодно. И им самим и так называемым потерпевшим. Но тогда они не стали бы прибегать к таким крутым мерам. Впрочем, все возможно.

В половину восьмого с автомобильной стоянки разъехались последние машины, пробираясь через наваливший снег. Чуть позже, ближе к восьми, потух и свет. Здание погрузилось в кромешную темноту. Лишь у входа сиротлива горела желтая лампочка.

Василий подошел к двери и постучал. Через минуту раздались глухие шаркающие шаги. Лязгнул замок и в проеме появилось напряженное лицо старухи с полусонными глазами.

- Что надо? - коротко спросила она и тут же добавила, - уже закрыто, никого нет.

- Из милиции, - Василий сунул ей в лицо красное удостоверение.

Бабка долго его изучала, периодически потирая глаза с редкими ресницами и позевывая. Наконец она изрекла: