Шпеер (СИ) - "Magenta" - Страница 40

— Есть люди, для которых вся жизнь — аллерген, — поджала губы редакторша. — И пух тополиный плох, и шерсть кошачья нехороша. От пищи у них сыпь, от питья — отрыжка, от воздуха — удушье и астма. Это раздражительные личности, недовольные собой и своей несложившейся жизнью. Поверьте, мистер Лонгботтом, никакой мистики, просто психосоматика.

«На меня намекает, что ли?» — нервно заерзал на плюшевом сиденье директор.

— Полностью согласен, — с набитым ртом сказал автор «Рецептов». — Организм гармоничного человека принимает все, что дарит мать-природа. А недовольному судьбой не помогут и лучшие антибиотики.

— Вот и напишите побольше об этом, Невилл, — сказала миссис Макгонагалл, на ходу исправляя какие-то огрехи в трудах молодого автора. — Пишите о душе, о гармонии... «В глазе»?.. Ячмень? На глазу, мой дорогой Невилл, — пробормотала она, быстро бегая сухими пальцами по клавиатуре. — А почему мистер Снейп выделил красным абзац про лютик?

— Сказал, что есть лютик едкий, лютик ядовитый, азиатский, горный, ползучий, снежный и еще штук двадцать разновидностей, — вздохнул Лонгботтом. — Надо уточнить, какой лютик.

— Хорошо, Невилл. За вами остается лютик. Все остальное будем считать приемлемым. Не бойтесь, дорогой, я вас в обиду не дам.

— Спасибо, миссис Макгонагалл, — лицо писателя осветилось благодарностью. — Что бы я без вас делал?

«Действительно, что?» — раздраженно подумал Гарри, провожая взглядом мистера Лонгботтома, покидающего кабинет с неторопливостью навьюченного индийского слона.

Минерва Макгонагалл в своем высоком кресле с видом облеченной всей полнотой власти королевы Великобритании обернулась к директору.

— Я вас внимательно слушаю, мистер Поттер, — холодно сказала она.

— Где Альбус Дамблдор? — выпалил Гарри, удивляясь внезапному превращению доброй бабушки в высокомерную королеву. — С ним все в порядке?

— Это мне неизвестно, — надменно произнесла Макгонагалл.

— Я не могу ему дозвониться, мадам, — изо всех сил изображая вежливость, сказал Гарри. — Господин Дамблдор мне нужен по частному вопросу.

— Ах вот как, — сухо сказала редакторша. — Простите, мистер Поттер, ничем не могу вам помочь. Никто не знает, где Альбус. Возможно, он куда-то уехал, — она на мгновение отвела взгляд.

Гарри заметил, как вздрагивают на подлокотниках кресла морщинистые пальцы, унизанные серебряными кольцами.

— Я хочу стать акционером «Хога», — не теряя присутствия духа, сказал Гарри. — Для этого мне нужен господин Дамблдор.

— Повторяю, мистер Поттер, ничем не могу помочь, — невыразительным голосом сказала редакторша-королева. — В отсутствие господина Дамблдора Совет акционеров никаких важных решений принимать не может. Дождитесь, когда... — она замолчала, встала с кресла и прошла к окну.

Сцепив на груди худые руки, Минерва Макгонагалл воззрилась в окно с видом гордой кариатиды на носу корабля.

— Спасибо, мадам, — хмуро сказал директор, кивнул ровной, как доска, спине редакторши и вышел.

«Всюду ложь», — в который раз подумал он.

* * *

Пытаясь выровнять дыхание и унять внезапно забившееся быстрее сердце, директор Поттер замер перед подъездом мрачноватого пятиэтажного дома из красного кирпича по улице Сейнт-Кросс.

«Я смогу. Я спокоен, силен и уверен в себе», — несколько раз мысленно повторил он и нырнул в подъезд.

— Вы к кому, молодой человек? — остановил его высунувшийся из окошка консьерж, судя по внешности, родной брат Аргуса Филча.

— К мистеру Снейпу, в девятую квартиру, — высокомерно сказал Гарри, неприязненно оглядывая старика.

— Хе-хе, — только и сказал консьерж.

Гарри брезгливо четвертовал старика зеленым лазером и направился по лестнице на второй этаж: где-то здесь было логово злодея и симулянта мистера Снейпа.

Изнутри дом оказался много лучше, чем тот, где обитали Гарри и Сириус. Высокие потолки с греческим орнаментом, аккуратно оштукатуренные темные стены, украшенные медными канделябрами, массивные дубовые двери придавали интерьеру куда больше респектабельности, чем фанерные перегородки, цветные витражи и пластиковые окна в жилище директора Поттера. Добравшись до двери с девяткой, Гарри с минуту постоял, прислушиваясь к звукам, но ничего, кроме стука собственного сердца, не услышал. Крепко прижав к груди документы мадемуазель Лестрейндж, Гарри набрал воздуха в грудь и постучал.

В ответ не раздалось ни звука.

«Смылся! — мгновенно взъярился директор. — Хорош больной! Гулять побежал!»

Он сердито постучал еще раз.

Казалось, тишину можно потрогать.

Гарри раздраженно дернул ручку. Она покорно повернулась — дверь была не заперта.

После некоторого колебания Гарри вошел в полутемную прихожую.

«Ушел и дверь не закрыл, — подумал он, направляясь к тонкой щели света из приоткрытой двери. — Оставлю договор, потом позвоню и...»

Он распахнул ведущую в комнату дверь и застыл на пороге. Комната оказалась не то гостиной, не то библиотекой, довольно уютной с виду. Гостиными и библиотеками директора Поттера удивить было сложно. Но то, что Гарри увидел на столе в мягком свете абажура, слегка озадачило. На широком бюро темного дерева, рядом с компьютером, стояла клетка с тонкой металлической решеткой. В клетке волновалась крыса. Обыкновенная черно-белая крыса из разряда тех, что называют «лабораторными». Похоже, крыса была голодна: при виде директора Поттера она встала на задние лапки и заметалась, как жалкий заключенный, перехватывая маленькими пальчиками железные прутья.

«Ну и домашние питомцы у некоторых», — иронично подумал Гарри, глянул на маленькую встревоженную мордочку злосчастного существа и рассердился на злодея-редактора — похоже, тот и не думал кормить свою дурацкую крысу: кроме воды в поилке, в клетке не было ни крошки пищи.

«Эгоист. Садист. Зверь. Мучитель писателей, животных и...»

Директор сунул любопытный нос в приоткрытую дверь, ведущую из гостиной в недра квартиры, и слегка растерялся, сообразив, что попал в спальню: в центре небольшой погруженной в полумрак комнаты стояла широкая кровать.

Гарри всмотрелся в темноту и замер: на постели неподвижно лежал человек. Из-под белого одеяла явственно выглядывал чей-то локоть. На подушке чернели змеями пряди волос, а по другую сторону одеяла на смятых простынях покоилась тонкая кисть безвольной руки. Эти пальцы Гарри узнал бы из тысячи.

Кандидат на увольнение, Северус Тобиас Снейп, нагло и безмятежно спал в собственной спальне.

Открыв, закрыв и вновь открыв рот от удивления, Гарри растерянно посмотрел на разлегшегося в постели редактора, потом перевел взгляд на свои ботинки, которые не снял в прихожей. Разуваться не хотелось: он пришел на минуту.

— Мистер Снейп, — негромко позвал он, все так же маясь на пороге.

Мистер Снейп (если спящий под одеялом действительно был мистером Снейпом) не шевельнулся.

— Профессор Снейп! — громче позвал директор.

Увы, ни мистер, ни профессор не думали отзываться.

— Северус! — рявкнул Гарри и прикусил губу: он впервые назвал злодея по имени.

Увы, даже такие экстремальные меры не возымели должного эффекта: человек под одеялом не реагировал.

Директор, пританцовывая на одной ноге, быстро скинул ботинки.

— Хватит притворяться! — он бросился к кровати. — Трус!

Он сердито сдернул одеяло со спящего и испуганно застыл, почуяв неладное. Профессор, мистер или кто бы ни был лежащий в постели человек, он действительно был болен. Закусив губу от испуга, Гарри смотрел на тонкое нервное лицо с нездоровыми пятнами румянца на щеках, на потрескавшиеся от жара губы, на синие тени под густыми ресницами. Хуже всего было быстрое поверхностное дыхание спящего. Гарри коснулся ладонью голого плеча и ужаснулся — тело было горячим, как печка.

— Мистер Снейп, — позвал он другим голосом. — Северус!

— А-а, вы уже здесь, — пробормотал редактор, не открывая глаз. — Scheiße!.. Не ждал так быстро... Я вас не боюсь, — невнятно сказал он. — И дементоров ваших.