Постчеловечество - Калашников Максим - Страница 28

Человеческое мышление все больше вытесняется в принципиально неформализуемую и потому недоступную логическим устройствам, включая компьютеры, сферу творчества. Основным инструментом последнего являются, как можно понять, интуитивные озарения, которые можно рассматривать как некоторый вид непосредственного и не осознаваемого восприятия мира — если и не «сверх-», то во всяком случае «вне-» традиционного чувственного.

Процессы творчества представляют собой не только создание индивидуальным мозгом принципиально новой информации на основе переработки уже имеющейся у него информации, но и своеобразное «подключение» его к «информационному полю», осуществляемое внелогическим путем и, собственно говоря, и представляющее собой «творческое озарение». Это качественно повышает возможности индивидуального сознания с точки зрения как непредставимого нам увеличения объема доступной информации, так и принципиального роста скорости ее обработки. (Весьма вероятно, что и при создании новой информации, и при «подключении» к информационному полю ключевую роль играет такое специфическое свойство человеческой психики, как эмоциональность).

«Информационное поле» выступает, таким образом, в роли своеобразного прообраза «сетевого» или «распределенного» компьютера, память которого и важнейшая часть инструментов ее обработки находятся в аналоге Всемирной сети (протяженной не только в пространстве, но и, возможно, во времени). Пользователь же располагает в основном инструментами доступа к ней и в исключительные моменты своей жизни, — как правило,на неосознанном уровне, — обретает возможность пользования этими инструментами.

Если данная гипотеза принципиально верна, естественная эволюция индивидуального сознания в условиях технического прогресса ведет его при помощи развития компьютерных и информационных технологий к формированию сознания коллективного, надиндивидуального, которое даже без учета компьютерных сетей постепенно объединит в единый интеллектуальный контур (так как физические организмы будут разными) если не все человечество, то по крайней мере его наиболее творческую и при этом «информатизированную» часть.

Некоторые проявления движения к формированию такого коллективного сознания заметны уже достаточно длительное время. Оно возникает не только и пока еще не столько за счет своеобразного «подключения» работников творческого труда к всеобщему «информационному полю» (что изначально обеспечит такому сознанию глобальный, всеохватывающий характер, но является принципиально не заметным и не доказуемым для внешнего наблюдателя). Пока формирование коллективного сознания ощущается на значительно более низко организованном и технологически примитивном уровне, в принципе не требующего появления современных технологий, — на уровне отдельных организаций, представляющих собой бюрократические организмы, объединяющие и отчасти перерабатывающие отдельные индивидуальные сознания. Вероятно, этот процесс, хотя и с отставанием, идет также на уровне обществ.

Таким образом, информационные технологии качественно повысили роль творчества и при этом предельно затруднили использование традиционных, логических инструментов познания. Тем самым информационная революция не просто дала человеку новые, творческие инструменты: она не оставила ему иного выхода, кроме поиска новых инструментов, соответствующих новым требованиям, и толкнула его от традиционного развития логического мышления к развитию мышления эвристического.

Логично предположить, что изменение характера мышления должно вести к соответствующему изменению форм его организации. Потребностям рутинного труда, игравшего ключевую роль на протяжении всей прошлой истории человечества, соответствовало достаточно простое, алгоритмизируемое логическое мышление, которое за счет высокой степени абстрагирования вполне соответствовало возможностям индивидуального сознания.

Однако творческий труд требует более сложного творческого, эвристического мышления, оперирующего целостными образами, а не упрощенными логическими конструкциями, какими являются слова. Тем самым он предъявляет качественно более высокие требования к «мощности» сознания, которые, насколько можно предположить, превосходят возможности большинства индивидуальных сознаний. Это ведет к формированию надличностного, коллективного сознания, которое в соответствии с исторической традицией можно было бы назвать «сознанием нового типа».

Влияющие на человечество процессы по мере усложнения и расширения его собственной деятельности также становятся все более сложными и многообразными. Здесь имеет место своего рода «принцип отражения», так как влияющие на человечество процессы по мере развития технологий все в большей степени становятся простым отражением его собственной деятельности, влияющей на окружающий мир и на само человечество,

Указанные процессы приобретают все более комплексный и при этом размытый, «распределенный» между различными сферами деятельности характер, — в то время как не только индивидуальное, но даже общественное человеческое восприятие по прежнему раздроблено по отдельным отраслям и сферам и лишь с величайшим трудом способно объединять изменения, наблюдаемые в отдельных направлениях, в единые целостные процессы.

Строго говоря, данное утверждение является оптимистичным предположением; пока нет никаких убедительных доказательств того, что подобное комплексное восприятие значительного количества распределенных процессов вообще в принципе доступно человеческому сознанию.

Таким образом, благодаря перечисленным эффектам распространение информационных технологий резко ограничивает сферу эффективного применения традиционной формальной логики. Как уже было показано выше, информационные технологии означают смерть логики в привычном для нас понимании. Ведь они строят манипулирование объектами воздействия (людьми и коллективами) именно на основе органической приверженности последних традиционной формальной логике, эксплуатируя естественную ограниченность последней и делая таким образом всякое использование чисто логических построений заведомо обреченным на неудачу.

Это расшатывает индивидуальное сознание, прежде всего лишая его объективизированного критерия истины и вынуждая постоянно использовать сложные и многообразные информационные технологии, механизм и последствия которых, как правило, непонятны применяющему их субъекту. Не следует забывать и о его постоянном взаимодействии с миром на глубинном информационном уровне, не контролируемом сознательно и не доступном для самоанализа. Это формирует у индивидуального сознания (и в особенности наиболее чувствительного творческого — правда, за границами его творчества) рабскую приверженность господствующему мнению, слепое следование ему, доверчивость и катастрофическое, весьма напоминающее свойственное детям, отсутствие критичности.

Эти замечательные черты прежде всего проявляются за пределами профессиональной деятельности человека, однако по мере повышения роли коллектива в этой деятельности и «растворения» индивидуума в коллективе они все более полно проявляются и в профессиональной сфере.

Непосредственным следствием этого становится распространение почти маниакальной веры во всемогущество внешних, заведомо не контролируемых и часто даже не осознаваемых человеком, но воспринимаемых им и существующих с его точки зрения сил.

Силы эти крайне разнообразны.

Наиболее безобидна, хотя и жестоко караема, описанная выше вера во всемогущество и необычайную эффективность разнообразных экспертов и специалистов — от столяров и сантехников до составителей математических моделей биржевых и общественных процессов, конечно же, с особым выделением специалистов в области информационных технологий и отдельных направлений науки, обычно прикладной.

Частный случай проявления этой веры — вера во всесилие, с одной стороны, психоаналитиков и «пиарщиков», а с другой — научного и подкрепленного информационными технологиями менеджмента. Последнее выражается обычно в убежденности в том, что любой процесс можно организовать должным образом, причем результат его будет определен не более чем мерой административного, управленческого умения. Органическое непонимание того, что в общественной сфере многие вещи, которые в принципе можно представить себе, в принципе нельзя воплотить в жизнь, является одним из наиболее распространенных пороков информатизированного сознания.