Совсем новые сказки - Озерецкая Елена - Страница 21

— Ты что, заболел?

— Нет, я просто видел новые ткани, которым иголки вовсе не нужны.

— Что же это за ткани?

— Нетканые ткани.

— Ну подумай, что ты такое говоришь? Как это ткань может быть нетканой? Если она нетканая, значит, она не ткань, а если ткань, — значит, тканая. Иначе не бывает!

— Бывает, Иголочка, бывает. Теперь ещё и не такие чудеса случаются!

— Я с тобой и разговаривать-то не стану! — крикнула Иголка и зарылась в подушечку по самое ушко.

— Как хочешь, — засмеялся Джемпер и разложил свои рукава так, чтобы они выглядели покрасивее. Он отлично знал, что Иголке долго не вытерпеть. Действительно, скоро она опять вылезла и выжидательно поглядела на Джемпер. Но тот молчал.

— Ну хорошо, — сказала Иголка и сделала самое безразличное лицо, какое только могла, — можешь рассказывать свои сказки, если тебе так уж хочется!

— А мне вовсе не хочется, — сонно протянул Джемпер, — я собираюсь спать!

Иголка повертелась-повертелась, но делать было нечего.

— Расскажи, пожалуйста, — тихо попросила она.

— Вот это другое дело! — злорадно засмеялся Джемпер. — Так вот, теперь стали делать нетканые ткани, которые не шьют, а клеят. Я сам сегодня их видел.

— Не может быть!

— Пойди посмотри сама. Завтра Лёля опять там будет.

Всю ночь Иголка не спала. Она не могла понять, как это ткани могут быть неткаными и зачем их клеить. Разве Иголки не шили одежду уже несколько тысяч лет? Когда-то их делали из острых косточек или из твёрдого дерева, обожжённого над огнём, потом из железа, и наконец они стали такими, как сейчас, — стальными, блестящими и гладкими…

— Ну как, — спросил утром Джемпер, — пойдёшь?!

— Пойду! — решительно ответила Иголка.

— Тогда забирайся в мою манжету, она потолще.

И Джемпер протянул Иголке левый рукав. Иголка проскользнула в манжету и спрятала под пуговицей свой острый кончик, чтобы Лёля не укололась и не вытащила её из джемпера.

— Ты меня царапаешь! — капризно сказала Пуговица.

— Ах ты, бесстыдница! — возмутилась Иголка, — Да ведь я сама тебя пришивала!

— Ну, это было очень давно и, значит, всё равно что не было!

— Ладно же! Оторвёшься опять, я не стану тебя пришивать!

— И не нужно! Иголки выходят из моды, и меня просто приклеят!

«Они все сошли с ума со своим клеем!» — подумала Иголка, но в это время Лёля стала надевать Джемпер, и спорить было некогда.

— Сегодня вы познакомитесь с нашим производством! — сказал Мастер, когда Лёля, Джемпер, Пуговица и Иголка вошли в цех, где уже собралось много школьников.

— Ну что ж, показывайте! — важно ответила Иголка, но, конечно, Мастер её не услышал.

— Молчи, слушай да смотри в оба, — посоветовал Джемпер, — а главное, не вертись. Ты уже почти пролезла через манжету.

— Люди очень давно научились ткать, — начал Мастер, — ещё четыре тысячи лет тому назад они умели прясть на простеньком веретене нитки из волокна и сплетать их в ткань. Потом появились прядильные машины и автоматические ткацкие станки, но и они тоже пряли и ткали. А теперь с одного конца большой сложной машины загружают рыхлую волокнистую массу, причём совершенно всё равно-растительное волокно или искусственное, химическое, а с другой вылезает уже готовое полотно.

Все ребята удивились и стали просить Мастера поскорее показать, как это делается. Иголка тоже слушала внимательно, но ей было всё равно, как делают ткань.

— Ну и что? — засмеялась она. — Как ни делай полотно, а сшить-то его нельзя без меня. Ты всё перепутал!

— Ничего я не перепутал, — рассердился Джемпер, — ты послушай дальше!

И Мастер повёл школьников от одной машины к другой. Иголка увидела, как трепальная машина очищала волокно, чесальная расчёсывала, расправляла и укладывала в холстик, сушилка сушила, а пропиточная пропитывала холстик клеем..

— Ага! — подумала Иголка. — Вот он — клей.

— А вот это горячий каландр, — сказал Мастер, — он своими валиками прессует холстик, свёртывает в рулон, и ткань готова!

— А как её шьют? — спросила Лёля, и Иголка насторожилась: наконец-то заговорили о том, что её интересовало.

— Её вообще не шьют. Зачем делать в ткани дырки иголкой? Выкраивают, что нужно, и склеивают куски друг с другом.

— Ага! — крикнул Джемпер.

— Ах! — воскликнула Иголка.

— Ай! — взвизгнула Лёля, потому что Иголка так резко откинулась назад, что совсем пролезла через манжету и воткнулась в Лёлину руку.

— Откуда ты взялась? — удивилась Лёля. — Убирайся отсюда. Ты больше никому не нужна!

И она отбросила Иголку. Мастер покачал головой.

— Во-первых, в цехе ничего на пол не бросают. Во-вторых, ты не права. Ведь не все ткани будут неткаными. А Иголка — твой старый друг и ещё не раз тебе пригодится. Кстати, у тебя на чулке дырка.

Лёля покраснела, подняла Иголку и спрятала в кошелёк. Иголка вся дрожала от обиды. Она забилась в самый тёмный угол кошелька, уткнулась ушком в счастливый трамвайный билет, который Лёля хранила для экзаменов, и, наверное, заплакала бы, если бы умела. Но веши не могут плакать, хотя им тоже бывает и больно и грустно, только, конечно, по-своему, по-вещевому….

«Всё кончено! — думала Иголка. — Вся моя жизнь разбита, и прежнее никогда не вернётся! Лучше бы мне сломаться!»

Вечером Лёля открыла кошелёк, вытащила Иголку и воткнула её в старую знакомую подушечку перед зеркалом.

— Извини, пожалуйста, — сказала она, — я была не права. Давай-ка заштопаем чулок!

— А я только хотел доказать тебе, что ты не такая уж важная и не должна обижать других! — добавил Джемпер.

— Я поняла, — тихо ответила Иголка, — и постараюсь вести себя умнее, — и она подставила ушко длинной коричневой нитке, которую держала Лёля.

— Мы должны быть скромными, — вздохнула застенчивая Штора, — ведь всегда найдётся кто-нибудь лучше нас…

Три волшебника

Люся сидела у папиного стола и перебирала карандаши. Солнышко ярко светило, но гулять Люсю не пускали, потому что у неё болело горло.

Кошка Муська вспрыгнула на подоконник, встала на задние лапы и потянулась к форточке.

— Подожди, пока придёт мама, — сказала Люся, — мне нельзя открывать форточку.

— Мя-яу! — недовольно ответила Муська и сердито махнула рыжим пушистым хвостом. Ей, наверное, было некогда.

— Не кричи! — рассердилась Люся. — Я же терплю, потерпи и ты.

Терпеть Муська не хотела. Она закричала ещё громче и принялась царапать стекло, а рыжий хвост так и заметался из стороны в сторону.

Но тут в передней звонко щёлкнул замок — и вошла мама. От неё так вкусно пахло весенним воздухом, что Люся тоже не смогла больше терпеть и заплакала.

— Ну вот, — удивилась мама, — обе ревут! Кто же виноват, что тебе приходится сидеть дома?

— Мороженое, — сквозь слёзы ответила Люся.

— Нет, не мороженое, — засмеялась мама, — а тот, кто его слишком быстро съел. Ведь Муське ты тоже дала попробовать, но она ела тихонько, не торопясь, и не заболела. Зато ей можно гулять!

Мама открыла форточку и выпустила Муську, а Люся заплакала ещё громче.

— Не плачь, — сказала мама, — вот тебе весна прислала подарки!

И она вынула из сумки букетик ландышей.

Три дня Люся радовалась чудесным цветам. Она отрезала ножницами пожелтевшие веточки, меняла в вазе воду и даже подсыпала немножко сахару, чтобы вода была вкуснее.

Но на четвёртый день ландыши всё-таки завяли, и Люся опять заплакала.

— Срезанные цветы не могут стоять долго, — вздохнула мама. — В саду у бабушки цветы растут на клумбах и не вянут так быстро.

Через неделю Люся с мамой и Муськой поехали в деревню. Бабушка оказалась просто маминой мамой и обращалась с мамой совсем так, как мама обращалась с Люсей. Это было очень интересно. Но ещё интереснее был сад.