Ненормальный (СИ) - "Bruck Bond" - Страница 3

Такие как я в классе обычно или лузеры, или крутые парни. Мне повезло и здесь — меня негласно относили к «элите» и считалось, что дружить со мной очень круто. Я поддерживал имидж жизнерадостного рубахи-парня, общался со всеми понемножку, никогда не отказывал в помощи в учебе, но по-настоящему ни с кем не дружил, пару лет назад решив, что хватит с меня этой херни. Был у меня уже лучший друг, и чем это закончилось? Он меня предал. И мне было больно. А я боль не особо люблю, даже вены из-за этого ни разу не резал, ну, и ещё потому, что шрамы от лезвия легко заметить. Вообще, конечно, не всё так с болью однозначно, учитывая мое маленькое хобби. Вот не скажу, что падение с пятого этажа я совсем не почувствовал, но я рассчитывал на то, что если и не умру, то хотя бы сразу отключусь, не почувствовав лишней боли.

Естественно, одноклассники встретили меня если и не повизгивая от восторга, то в очень близком к этому состоянии. Каждый почему-то посчитал своим долгом пощупать мой гипс, постучать по нему (когда руку взялась ощупывать одна из одноклассниц, я громко заорал, схлопотав затрещину, истеричное «дебил» и заслужил одобряющий хохот парней) и съязвить по поводу моего впечатляющего полета. Мол «всё мы про тебя знаем, суицидник-неудачник», «что, захотел узнать, почему люди не летают, как птицы?» (кстати, очень глупый вопрос, люди не летают, как птицы, потому что летают, как мешок с картошкой), «это ты из-за несчастной любви?». Я многозначительно кивал и в красках описывал, как я планировал свое падение и как долго я уже хочу умереть. Мой рассказ имел успех у публики — мне даже похлопали, утирая выступившие от смеха слезы, а я в очередной раз убедился, что если хочешь, чтобы тебе не поверили, нужно сказать правду.

***

Домой, несмотря на неблизкое расстояние, я всегда ходил пешком. Была в этом своя прелесть. Можно было подумать обо всем на свете, проанализировать свою скучную жизнь, выдумать очередной способ самоубийства, вспомнить о том, что если все восемнадцатилетние жители Китая встанут в одну линию и пойдут мимо вас, то эта линия никогда не закончится, потому что новые жители будут достигать восемнадцати лет и вставать в линию быстрее, чем линия пройдет мимо вас — в общем, сделать кучу важных и полезных дел, которые в общественном транспорте я сделать бы не смог.

Путь мой пролегал через здание технического университета. Я любил здесь бывать — всегда шумно, многолюдно, весело. Кто-то еле плетется, сонный, кто-то бежит изо всех сил, боясь опоздать, кто-то курит, нервно оборачиваясь по сторонам — чтобы не заметили. Даже интересно, каким я стану студентом, если всё-таки доживу до этого момента.

— Ты что, следишь за мной? — раздался рядом хрипловатый голос. Я обернулся — передо мной стоял вчерашний знакомец, всё в том же дурацком пальто, только теперь на нем красовался ещё и кошмарный болотного цвета вязаный шарфик с пушистыми помпонами на концах, у меня точь-в-точь такой был года в четыре.

— Вот ещё, — фыркнул я. — Делать мне больше нечего. Я просто домой иду со школы.

— Улица Ленина в другой стороне.

— А я не ищу легких путей! И вообще, может быть, я хотел посмотреть на будущее место своего обучения.

— Технический университет? Физика и математика, серьезно?

— Чувак, я знаю цвет имени Глеб и его краткую характеристику, ты серьезно думаешь, что я не секу в какой-то там математике? — оскорбился я. — К тому же, я тогда в какой-то местной олимпиаде победил, и руководство данного учебного заведения слезно умоляло поступать к ним, местом, мол, обеспечат.

— Что, прям слезно умоляли? — усомнился Глеб. Проницательный мальчик.

— Ну, может, не слезно, — нехотя признался я. — И, может, не умоляли, а, скорее, рекомендовали… У меня же ещё есть парочка вариантов, но я пока ещё не определился. Я же личность многогранная.

— Оно и видно.

— Кто бы говорил.

Мы помолчали, сверля друг друга взглядами. Я в очередной раз подумал, что Глеб весьма и весьма симпатичный парень, что касается моего вкуса, то это просто попадание в десяточку. Симпатичный, но не слишком смазливый, волосы густые, трогательно завивающиеся на кончиках, глаза насыщенно-карие, а ещё шрам на брови очаровательный и родинка над губой, которую принято называть «блядской» — всё, что я люблю.

— Сколько тебе лет, недоразумение?

— Возраста согласия достиг, — бодро ответил я.

— Согласия для чего? — затупил Глеб.

— Для секса, конечно же, — поиграл бровями я и, высунув язык, облизал верхнюю губу. Планировал сделать это очень сексуально, но, судя по перекосившемуся лицу Глеба, вышло не очень. — А ты с какой целью интересуешься?

— Вспомнил твои вчерашние слова о том, что от «все достало» помогает бутылка, и думаю, сильно ли пострадают мои моральные принципы, если я приглашу тебя в бар.

— Моральные принципы? Фи, юноша, как несовременно… но вообще, можешь успокоиться, я через пару недель стану официально совершеннолетним, а до этого не прочь посоревноваться в литр-боле.

— Закатай губу, — грубо оборвал Глеб. — Бокал пива, не больше.

— Надо же, как подходит!

— Что подходит?

— Я вчера поподробнее про твое имя загуглил, и там пишут, что для Глебов свойственны категоричность, своенравие, упрямство, угрюмость, может отсутствовать чувство юмора, а ещё многие Глебы тяжелы на подъем, но, судя по тому, как ты бодренько собирался вчера сигануть с моста, про тяжелоподъемность — не твой случай.

— Придурок.

— Мы вроде с этим ещё вчера разобрались. А в какой бар мы пойдем?

— В дешевый. И не придумывай там себе ничего, просто выпьем по кружечке пива…

— И разойдемся с миром, я понял. Обещаю, приставать не буду, хотя, не скрою, хочется.

— Ты вообще когда-нибудь затыкаешься?

— Только под общим наркозом.

***

Местечко было так себе, эконом класса, студенческий формат. Пластмассовые столы и стулья, обшарпанные стены с какими-то старыми стремными постерами, фоном попсовая волна радио. Глеб, кажется, бывал здесь довольно часто, по крайней мере, к барной стойке он двинулся уверенно и вернулся через пять минут, держа в руках две кружки с пивом и тарелочку с соленым арахисом.

— Я не знал, какое ты пьешь, поэтому взял на свой вкус, светлое, — сказал он, подвигая кружку ко мне.

Я равнодушно пожал плечами, пиво до этого я пил только пару раз, обычное, из стеклянной бутылки.

— Жарко, — Глеб стянул с себя пальто, оставшись в светло-голубой рубашке. Мне очень много хотелось сказать по поводу ее цвета и по поводу всего прикида Глеба в частности — выглядел он как мальчик-хорист в церкви, но промолчал, хоть это для меня и не типично.

Стянул свою куртку, Глеб уставился на меня, как баран на новые ворота — гипса-то он ещё не видел.

— Боевая пуля?

— Нет, это я с пятого этажа спрыгнул, — охотно рассказал я, отхлебывая из своей кружки.

— Очень смешно.

— Было бы, если бы не было правдой, — кивнул я.

— Ты выпал с пятого этажа? — Н-да, туговато доходит до моего нового приятеля. С таким-то интеллектом пиво ему пить не стоит, а то окончательно деградирует. Голос Глеба равнодушно-спокойный, а вот глаза, чертовски красивые карие глаза, кажется, вот-вот выпадут из глазниц. Если что, заберу их себе, в качестве сувенира.

— Ну как выпал? — пожал я плечами, втайне очень довольный произведенным впечатлением. Мне вообще-то, по большему счету, насрать на общественное мнение, плевать, кто и что думает, но вместе с этим мне очень нравится нравиться, шокировать и ошеломлять. Знаете, как энергетический вампир, питающийся эмоциями. Любимая эмоция — «охуеть, да этот парень сумасшедший». Это для меня самый изысканный комплимент. — Спрыгнул.

— Зачем? — ошарашенно спросил Глеб, как будто это не он вчера собирался утопиться и напрочь проигнорировал такой же вопрос, обращенный к нему.

— Просто. Интересно было. Знаешь, я думаю, это глобальная ошибка всего человечества — всегда делать «потому что» и «из-за чего-то». По мне, так не обязательно выдумывать оправдания своим желаниям. Хочется — сделай.