Введение в конституционное право - "Внутренний Предиктор СССР" - Страница 25

8. Приватизация. Должна всячески поощряться приватизация государственных предприятий [160].

9. Дерегуляция. Излишнее государственное регулирование порождает лишь коррупцию и дискриминацию в отношении участников рынка, не имеющих возможности пробиться к высшим слоям бюрократии. Следует стремиться к тому, чтобы в перспективе покончить с государственным регулированием экономики и с государственным сектором.

10. Права частной собственности. Эти права должны быть гарантированы при постоянном усилении их защиты. Этому должна быть подчинена и законодательная база, и правоприменительная практика.

____________________

Принципы «Вашингтонского консенсуса» (за исключением регулирования экспортно-импортных операция и валютного обмена) лежали в основе экономических систем буржуазно-либеральных государств до «великой депрессии», организованной Федеральной резервной системой США вопреки декларациям о целях её организации. После неё развитые в научно-техническом отношении страны стали развивать системы государственного регулирования экономики на протяжении всего времени, пока в 1970-е не была создана мода на «монетаризм» и не началась новая волна борьбы с государственным регулирование («рейганомика», политика приватизации М.Тэтчер в «Великобратании», реформы Пиночета в Чили и т.п.). После второй мировой войны принципы «Вашингтонского консенсуса» лежали в основе политики МВФ и экономических отношений США с «проблемными» государствами и со странами «третьего мира» уже задолго до того, как Дж.Уильямсон впервые их сформулировал. Но после этого «Вашингтонский консенсус» стал подаваться обществу, политикам и экономистам как научно обоснованный свод гарантий успеха экономического развития государства, которые якобы столь же безальтернативны, как и законы природы. Сам Дж.Уильямсон был убеждён, что экономические проблемы могут иметь столь же несомненные решения, как проблемы естественнонаучные. На этом основании он по сути ставил вопрос о признании положений «Вашингтонского консенсуса» в качестве аксиом и об их выведении за рамки «политической повестки дня», аргументируя это тем, что «никто не чувствует себя ущемлённым из-за того, что в политических дебатах не представлена партия, настаивающая на том, что земля плоская» [161].

В действительности ссылки на Дж.Уильямсона на его несогласие с тем, что «земля плоская», - политиканская демагогия, а «Вашингтонский консенсус» ничего общего с выражением научного знания не имеет.

Авангардом либерально-экономических воззрений в наши дни является появившийся в 1950-е гг. монетаризм, развитый Чикагской экономической школой, олицетворяемой М.Фридманом (1912 - 2006), и к началу 1970-х гг. достаточно широко распространившийся в политической и в бизнес- «элите» развитых и не очень развитых [162] государств Запада. О научно-методологической состоятельности воззрений монетаристов М.Л.Хазин высказал совершенно правильное мнение, охарактеризовав монетаристов как международную тоталитарную секту:

«Вопросы о том, что такое экономическая теория, как она соотносится с реальностью, границы и возможности её применения, способы верификации и т.д., и т.п. являлись важной частью философии с самых давних времён. Концепций на эту тему разработано множество, и все они направлены на то, чтобы дать возможность более или менее стороннему наблюдателю понять, насколько та или иная теория объективно отражает мир. К сожалению, как только речь заходит об общественных науках, все умные теории заканчиваются и начинается голая пропаганда. (…)

И сегодня мы видим, что либерально-монетаристская «мафия» навязывает, используя все свои возможности по контролю над СМИ, экспертным сообществом, международными финансовыми организациями и т.д., и т.п., свою теорию народам и правительствам. А те бы и рады что-то сделать, но находятся в ловушке, поскольку любое отклонение от «линии партии» приводит к жуткой критике в СМИ (что для современных политиков смерти подобно) в части «ориентации на маргиналов», «отсутствия команды и опыта» и прочее.

Причём это - проблемы не только России, но и мира в целом, и США в частности (…)

… поскольку монетаристы связаны своими идеологическими штампами, то и реальные механизмы они оценивают достаточно «криво» и модели применяют на сегодняшний день совершенно неадекватные (выделено нами жирным при цитировании)». [163]

Но эта характеристика касается и всех прочих течений либерально-экономической мысли ХХ века. Примером такого рода антинаучной сектантской по существу пропаганды является и возведение «Вашингтонского консенсуса» в ранг «закона природы» в мировых масштабах. Однако «Вашингтонский консенсус» - вовсе не аксиоматика экономики и не безальтернативный «закон природы», а инструмент осуществления глобализации в русле библейской доктрины порабощения человечества от имени Бога при доминировании в этом процессе США [164].

При анализе с позиций достаточно общей теории управления (ДОТУ) признание «Вашингтонского консенсуса» в качестве безальтернативного, якобы автоматически работающего «закона природы» представляет собой отказ от экономического суверенитета государства и передачу власти над его природными ресурсами, производственным потенциалом и населением транснациональной корпорации ростовщиков, узурпировавшей банковское дело в глобальных масштабах. По отношению к ней после этого всё общество оказывается на положении рабов - невольников и заложников.

Поэтому говорить о гарантиях полноценного экономического обеспечения прав и свобод личности на основе либерально-рыночной экономической модели не приходится. Не приходится даже говорить о минимальном уровне обеспечения экономической безопасности государства и его населения в целом [165], т.е. о гарантиях экономического обеспечения жизни подавляющего большинства семей и людей персонально вне зависимости от их профессионализма, добросовестности в труде и жизни, а тем более - об обеспечении экономической безопасности в преемственности поколений.

«Вашингтонский консенсус» - это своего рода «десять ветхозаветных заповедей» на тему о том, как разорить свою страну и лишиться Родины, став нищим бродягой или придатком к рабочему месту.

Именно это показала и показывает общественно-политическая и экономическая практика постсоветской РФ. И причины этого не в пресловутой «совковости» населения, не в неспособности «совков» к предпринимательской деятельности и творчеству («креативности») [166], на чём настаивают приверженцы либерализма и «гламура», а в закономерностях функционирования нерегулируемого рынка, объективно свойственных ему как системе.

Если анализировать социально-экономическую реальность, то выясняется, что либерально-рыночная экономическая модель реализована в её полноте только в наиболее отсталых в научно-техническом отношении государствах. И именно она является генератором воспроизводства их отсталости в преемственности поколений в силу того, что:

· деятельность всего множества субъектов рынка подчинена максимизации частных доходов и сокращению издержек каждого из них: любыми путями - в том числе и за счёт нанесения ущерба обществу (современникам и потомкам: минимизация частными предпринимателями зарплат и выплат по социальному страхованию - только одна из составляющих этого ущерба) и Природе;

· множество реализуемых рынком частных интересов не эквивалентно интересам общественного в целом уровня значимости и во многом антагонистично ему;

· рынок не способен к целеполаганию в отношении развития общественно-экономических формаций государств и союзов государств;

· рынок не содержит в себе механизма самонастройки макроэкономических систем на достижение поставленных политиками целей или жизненных идеалов народа;

· существуют общественно необходимые виды деятельности, которые не способны к самоокупаемости вообще (например, фундаментальная наука) либо не могут осуществляться на принципах самоокупаемости в необходимых для устойчивого и безопасного развития общества объёмах при конъюнктуре соответствующих рынков (образование, медицина и др.), устойчивого воспроизводимой либерально-рыночной экономикой;