Леди-интриганка - Д'Алессандро Джеки - Страница 38

– Правда, – подтвердил Эндрю.

В лице Кэтрин не осталось ни кровинки. Она со страхом наблюдала за Стэнтоном.

– Ездить верхом? Вы с ума сошли! А если бы он выпал из седла?

– А если бы вы выпали из седла? – возразил Эндрю. – Или я? Или Филипп? Что ж, никому не ездить верхом?

Нахмурившись, Кэтрин повернулась к Спенсеру, всматриваясь в его сияющее и полное надежды лицо.

– Тебе... нравятся эти уроки?

– Да, очень. О, сначала я, конечно, нервничал, но быстро справился, а потом уже и не боялся.

– Он очень способный ученик, леди Кэтрин.

– Видишь, мама! Вчерашний урок прошел хорошо, сегодняшний бокс – тоже, – торопливо заговорил Спенсер, подошел к матери и попытался успокоить ее, дотронувшись рукой. – Мистер Стэнтон очень следит за этим. Не беспокойся. Я не пытаюсь стать лучшим боксером в Англии, а лишь лучшим, исходя из своих возможностей. И если кто-нибудь попробует тебя обидеть, я смогу дать ему в челюсть, как мистеру Стэнтону.

Кэтрин недоуменно хлопала глазами.

– Все это прекрасно, дорогой. И очень по-рыцарски, но...

– Пожалуйста, мама, не говори, что надо прекратить! Мне так нравится!

– Я... вижу. – Она глубоко вздохнула. – Почему бы тебе не вернуться в дом, чтобы я спокойно могла обсудить с мистером Стэнтоном все это.

Спенсер бросил на Эндрю обеспокоенный взгляд, полный надежды.

– Мам, можно мне пойти не домой, а к источнику?

– Да, конечно.

Спенсер подошел к Эндрю и прошептал:

– Вы придете на урок?

Эндрю кивнул. Они с Кэтрин молча наблюдали, как неуклюже ковыляет Спенсер. Когда шаги стихли, Кэтрин потребовала:

– Пожалуйста, объяснитесь. О чем вы думали, когда поощряли Спенсера к этим опасным для него занятиям?

Эндрю глубоко вздохнул, потом попытался пересказать разговор, который у него был со Спенсером в первый день приезда в Литл-Лонгстоун.

– Спенсер взрослеет, – заключил свой рассказ Эндрю. – Ему хочется уметь делать то, чем владеют большинство молодых людей его возраста. Он показался мне потерянным, мечущимся, неуверенным в себе. Я просто захотел ободрить его, придать уверенности, помочь, как когда-то в детстве помогли мне.

Несколько секунд Кэтрин молчала. Эндрю почувствовал облегчение, заметив, что она больше не сердится.

– Я благодарна вам за доброту, мистер Стэнтон...

– Эндрю.

Кэтрин покраснела.

– Эндрю. Однако...

– Кэтрин, дело не в доброте. Дело в том, что мальчик мне небезразличен. Спенсер... тронул мое сердце. Он очень напомнил мне человека, которого я знал в Америке. Я очень хочу ему помочь. – Он взял в руки ее ладони и добавил: – Можете мне поверить, я прослежу, чтобы ему ничто не угрожало.

Кэтрин поймала его взгляд.

– Естественно, я не считаю, что вы способны намеренно причинить ему вред, но все это... – Она обвела взглядом помещение, затем снова посмотрела в глаза Стэнтону. – Я не могу не волноваться. Как можете вы обещать, что с ним ничего не случится?

– Конечно, он, как и любой другой человек, не застрахован от травм, – начал Эндрю.

– Давайте смотреть на дело трезво, – перебила его Кэтрин. – Спенсер из-за своей неловкой походки скорее может пострадать, чем кто-либо другой.

– Согласен. И это еще одна причина, почему я считаю, что уроки бокса будут ему полезны. Они укрепят мальчика, научать сохранять равновесие, а это, в свою очередь, укрепит его уверенность в себе. Вы же видели, как он был доволен, когда свалил меня с ног.

– Видела. Но, думаю, вы ему немного подыграли. И пожалуйста, не забывайте, что как раз перед этим он чуть не упад.

– Кэтрин, я не собираюсь вам лгать. До вашего появления он почти не упал с полдюжины раз. – Ее глаза расширились, а щеки побледнели. – Но каждый раз я помогал ему удержаться, и каждый раз проходило все больше времени до того, как он снова терял равновесие. Он очень быстро учится, а ведь это всего лишь первый урок. С верховой ездой было то же самое.

– Когда Спенсер был маленький, я пыталась заинтересовать его верховой ездой, но он не хотел даже пробовать. Я думала, ему страшно, потому что лошади такие большие, и купила Афродиту, жеребенка. Но Спенсер все равно не захотел ездить. С прогулками за пределы поместья было то же самое. И я перестала настаивать. – Она посмотрела ему в глаза, и сердце Эндрю уже привычно пропустило удар. – Похоже, ваше присутствие здесь заставляет моего сына расширять горизонты и пробовать новое.

– Это вас огорчает?

Кэтрин несколько секунд помолчала, потом ответила:

– Нет, но должна признать, что живущая во мне осторожная мать предпочитает, чтобы ребенок брал уроки игры в нарды, а не фехтования, бокса и верховой езды.

Эндрю улыбнулся.

– Поверьте, мальчику нет никакой необходимости учиться играть в нарды.

– Я очень хочу, чтобы у моего сына была нормальная и полная жизнь. Когда я думаю о тех возможностях, которые он получит, научившись ездить верхом... Я радуюсь за него. – Кэтрин вздохнула. – Знаю, что не должна позволять собственным страхам охладить его энтузиазм или повредить зарождающейся независимости, но все равно я буду нервничать и бояться за него. Эндрю, я вверяю вам его безопасность.

Стэнтон поднес ее ладони к своему лицу и прикоснулся к ним губами, наслаждаясь тем, как замерла она от этого жеста.

– Я очень ценю ваше доверие и сделаю все, чтобы его оправдать, ведь мне известно, насколько важен для вас Спенсер. Уверяю, все будет хорошо. Значит, вопрос решен?

– Полагаю, да. Но знайте, я буду сама за всем следить. Стэнтон улыбнулся.

– Замечательно. Я просто в восторге, что вы не будете сводить с меня глаз. Вы же говорили, что мое присутствие заставляет вашего сына стремиться к новым горизонтам и пробовать новое. А оно, случайно, не влияет таким же образом на его мать?

Кэтрин воскликнула:

– Что вы имеете в виду? – Но в ее глазах Эндрю безошибочно уловил понимание.

– Хочу пригласить вас попробовать вместе со мной что-нибудь новое. Я никогда не гулял при луне в английском саду. Не хотите ли присоединиться ко мне сегодня вечером?

– Мечтаете нюхать розы под покровом темноты?

– Нет, давно мечтаю под покровом темноты прогуляться с вами в саду. – Он с удовольствием отметил, как при этом признании блеснули ее глаза. – Если бы мы были в Лондоне, я пригласил бы вас в Воксхолл. Но раз мы в Литл-Лонгстоуне, приходится импровизировать. – Эндрю поддался импульсу и провел кончиками пальцев по шелковистой щеке Кэтрин. – Так вы придете?

Она молчала, глядя ему прямо в глаза. Сердце Эндрю бешено колотилось. Он просил не просто о прогулке, оба они это прекрасно понимали. Ведь Кэтрин, конечно, думала о вчерашнем разговоре, и сам он почти все время думал только об этом. Очевидно, она должна была прийти к какому-то решению. Однако с каждой секундой его надежды таяли. Эндрю видел, что Кэтрин все еще сомневается.

Наконец она выговорила:

– Да, Эндрю, я приду.

Кэтрин провела весь вечер в состоянии небывалой приподнятости, которая доводила ее почти до головокружения. Предметы виделись более четкими, ясными, все чувства обострились. Кэтрин казалось, что никогда еще баранина не была такой вкусной, морковь – такой нежной, а вино – таким крепким. Муслиновое платье цвета морской волны шуршало при каждом движении, и от этого мурашки бежали у нее по всему телу. Мерцающие в серебряных канделябрах свечи горели ярче, смех Спенсера радовал как никогда, а глубокий тембр голоса Эндрю наполнял все ее существо сладким предвкушением.

Разве мог хоть один мужчина выглядеть так притягательно? Так искушать одним своим видом? Мягкий свет канделябров позволял разглядеть его безупречную внешность, но на лицо падали пляшущие тени, заставляя Кэтрин снова и снова вглядываться в собеседника. Одетый в темно-синий сюртук, белоснежную рубашку и светлые панталоны, он выглядел мужественно, импозантно и неотразимо.

Каждый взгляд, которым они обменивались, воспламенял Кэтрин, заставляя краснеть снова и снова. Каждая его улыбка отзывалась волнением в ее сердце. Она понимала, что ее лихорадочное состояние в большей степени вызвано предстоящей ночной прогулкой с Эндрю, но отчасти еще и намеченной для себя линией поведения. Она – женщина решительная, и знает, чего хочет. Днем она несколько часов провела в размышлениях, перебрала все возможные варианты и, наконец, придумала, как добиться своего. Сейчас она хотела лишь выждать момент, когда этот план можно будет привести в исполнение.