Песнь Лихорадки (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 59

Беспомощная.

Она не знала этот мир. Не имела ни малейшего понятия, как в нем выживать.

- Идем, - повторил мужчина, протягивая сильную руку. - Я тебе помогу.

Зара проигнорировала руку, но присоединилась к нему.

41

Шазам!

Джада

Я стояла на рассвете под проливным дождем в Килмэнхемском районе, к югу от реки Лиффи, к западу от центра города, и смотрела на неприметные высокие каменные стены, по всему периметру окружавшие Килмэнхем, бывшую тюрьму, превращенную в музей.

В тот день, когда я вырвалась из Зеркал и обнаружила себя дома, в Дублине, от меня не ускользнула ирония - после стольких лет блуждания черт знает где - что мои двери в свободу оказались в стене тюрьмы.

Я помнила ту ночь. Я на бегу приземлилась на землю, резко остановилась, повернулась и посмотрела на стену, фиксируя в памяти расположение портала.

Правило №1 в «Справочнике по хождению в Зеркалах»: Запоминай обратную дорогу. Никогда не знаешь, когда возвращение будет предпочтительнее, чем тот мир, в котором ты оказался. Порой мне приходилось возвращаться на десять миров назад, чтобы обнаружить новое направление.

Как только я запомнила точное местонахождение, я отошла от стены. Приметив мусорный бак, я поспешила к нему и принялась копаться в хламе.

Правило №2.9: (2.1 - для опасных примитивных миров, 2.2 - для враждебных зверей, 2.3 - для следов неведомых цивилизаций и т.д.) Если мир достаточно обустроен, чтобы иметь мусорные баки, в нем обычно есть и газеты. Найди и прочти ее. Чем быстрее я адаптируюсь к миру, тем более незаметно я смогу по нему передвигаться.

Той ночью я нашла скомканную бумажку - Дэни Дэйли.

Я тупо уставилась на листовку, затем развернулась и посмотрела на стену, издалека сумев узнать то, чего не различила вблизи - за стеной возвышалась тюрьма Килмэнхем.

Я медленно сделала круг вокруг своей оси, пытаясь осознать, что я дома. После стольких чертовых лет я наконец-то нашла Зеркало, которое привело меня обратно в Дублин.

Из всех времен именно сейчас.

- Гребаный ад! Твою мать! Пошли вы нахрен, тупые хреновы гребаные тупицы! - я подпрыгнула в воздух, двумя кулаками грозя далеким звездам.

Затем я рухнула на землю, сжимая свою скомканную листовку, какой-то частью мозга удивляясь, какой придурок выбросил мой безмерно интересный и информативный новостной вестник, и также гадая, почему здесь все еще было то же время, что и пять с половиной лет назад, и большей частью своего мозга пытаясь решить, какого черта мне теперь делать.

Я была измотана.

Я растянулась на земле и плакала. Рыдала, пока больше не могла дышать, а голова не начала раскалываться. Посвятив этому столько времени, чтобы сделать себя еще более несчастной, я начала хохотать. В конце концов, я сделалась холодной как лед.

Так каково это будет?

Посмотрим.

Я уже не была тем подростком, что пять с половиной лет назад. Я думала, что мое детство было сложным, но после стольких лет в Зеркалах детство начало казаться... детской игрой.

Я не зацикливалась на по-настоящему плохих вещах, случившихся в Зеркалах. Я выбрала помнить хорошие события, а остальные запихнула в глубокую темницу. Уже в четырнадцать в моем багаже было слишком много проблем, даже до того, как я прыгнула в Зал Всех Дорог, не хватало только накопить еще больше и позволять им мельтешить в голове. Мозг нужно держать чистым.

Как только я стала невидимой для своей матери, все быстро покатилось по наклонной. К четвертому месяцу седьмого года моей жизни, когда существование в клетке стало невыносимым, я научилась жесткому разделению, пропорционально распределяя части между мной и Другой, намного более жестокой и сдержанной, чем я.

Я всегда знала, кем была эта Другая - мной под гнетом невыносимого.

Когда ты настолько голоден, что едва можешь поднять голову, и ты не уверен, что кто-нибудь когда-нибудь тебя вновь покормит, и ты начинаешь думать, что может стоит просто сдаться, прекратить бороться, тогда ты либо опускаешь руки и умираешь, либо находишь способ держаться за что-то кроме постоянной боли. Я нашла способ держаться.

Я проигрывала это в мозгу и научилась разделять это. Я не знаю, может, именно это случается на подсознательном уровне при диссоциативном расстройстве личности, но как только я начала сознательно это проделывать, остановиться стало сложно.

Быть Другой было проще. Быть Другой было безопаснее.

Особенно в конце.

Другая убила мою маму.

Я убила мою маму.

Я знаю, что оба этих утверждения идентичны.

Риодан считает, будто я не знала, но я всегда знала. Есть части моего мозга, куда даже он не в силах проникнуть.

И даже зная, что я должна была это сделать - что в противном случае я бы умерла - мне ничуть не легче с этим справляться. Я скучала по ней. Я ненавидела ее. Я любила ее. Я ненавидела себя. Я скучала по ней. Мамы, даже плохие - а она когда-то была хорошей - священны. Они - стержневой корень, от которого мы растем.

Ро, эта старая сука, выяснила, как довести меня до такого состояния, хоть я и не хотела. И как только я освободилась, я больше не хотела быть Другой.

За первые несколько недель свободы от клетки я узнала, что один из маминых «бойфрендов» в течение последнего года подсадил ее на иглу. Не вино так радикально изменило ее в конце. Это был героин. Наркотик сделал ее другой, той, которой она никогда бы не стала по доброй воле.

Этого ублюдка я тоже добавила в свой список убийств. Он скончался с иглой в руке, все равно флиртуя со смертью. Цени свою жизнь. Или умри.

Адаптация есть выживание. Когда Риодан сказал это мне, я знала, что он понимает. Я мгновенно ощутила родство с ним. Один взгляд в эти спокойные, ясные серебристые глаза - и я знала, что ему приходилось совершать такие вещи, которые никому не стоило делать. И он жил с этим.

Он нашел способ с этим жить.

В Зеркалах я тщательно отобрала лучшие черты себя и Другой и соединила их. По иронии, Зеркала для меня были во многом проще. Я, мое другое я и наше воображение создали Бесшабашные Радости Дэни и ее Шаз-тастического Приятеля Шазама! У нас даже была своя песня:

Шаз могучий пушистый зверек, в воздухе живет,

Наблюдает за всем Олеаном, ворчливый как медведь,

Дэни Мега О'Мэлли любила Шаза-плута,

И сражалась с драконами каждый день, пока Шаз прикрывал ее задницу.

О, Шаз могучий пушистый зверек...

И так далее.

С той первой ночи возвращения на Землю я не раз приходила к этому месту у стены и просто стояла, глядя на серые камни.

Всякий раз я приходила сюда подумать. Иногда бросала туда вещи. Однажды швырнула большой помятый стальной бак для мусора. Перед броском я написала на нем краской из баллончика: Я ВИЖУ ТЕБЯ, ЙИ-ЙИ. КЛЯНУСЬ, Я ИДУ. И всякий раз в итоге я изо всех сил старалась не думать и в особенности не чувствовать.

Теперь же я опустилась на сырую траву, прислонилась к стене, вытащила телефон и принялась наигрывать песню, пребывая в редкостно мазохистском настроении.

Пока маленький Джекки Пейпер58 путешествовал по лазурным морям на лодках с надутыми парусами, в поисках далеких пиратских кораблей на огромном хвосте Паффа, я думала обо всем том, что сделала за свою жизнь, сколько всего потеряла, я думала о Танцоре и о том, что потеряю и его в какой-то момент, и что я никак не могу это контролировать. И когда песня дошла до того момента, когда говорится, что драконы живут вечно, но маленькие мальчики - нет, я перекатилась на бок, свернулась клубочком и дала выход горю.

Я плакала и плакала, и произвела столько соплей, что можно подумать, что мы сделаны из соплей. Ну типа девяносто процентов соплей и процентов десять - кости, и кто знает, что за сила удерживает нас целыми в конце дня, что мешает нам расплавиться в лужу соплей?