10 фотографий (СИ) - Северный Георгий "Гебриел" - Страница 8

— Марк! Братик! Ну, пожалуйста, прекрати! — рука близнеца, поднятая для нового удара, остановилась в последний момент. Комната наполнилась частым, тяжёлым дыханием девушки, периодическим всхлипыванием и болезненным постаныванием. Спустя примерно минуту, Марк стянул с глаз сестры пропитанную слезами ткань, и она смогла на него взглянуть: брюнет, как и она сама, весь был в поту, раздет почти догола, а выражение лица у него было очень усталое, но какое-то по-детски счастливое.

— Это ли не самые прекрасные слова в моей жизни? — он ухмыльнулся и вытер со лба пот. «По крайней мере, он снова улыбается…», — промелькнула у брюнетки мысль.

— Хах… ха… Теперь, развяжи меня…

— Нет, ещё рано, — если бы Энни не была столь измучена, она бы во всё горло заорала. Она представить себе не могла, чего ещё близнец от неё хочет. Близнец отошёл от кровати, оказавшись в слепой зоне брюнетки, где-то позади неё.

— Марк, что ты собрался делать?! Марк!

— Черт, как же приятно моё имя звучит из твоих уст, — когда парень это сказал, его горячее дыхание обдало бёдра брюнетки, значит его лицо находилось от них в считанных сантиметрах. Энни буквально физически ощущала, как взгляд близнеца бесстыдно блуждает по её пунцовой от шлепков попке. Закончив её осматривать, Марк присвистнул. — Выглядит довольно болезненно. Прости, похоже, что я немного перестарался… Но ничего! Я заглажу свою вину и залижу твои раны!

— Не надо! — можно подумать, юноша спрашивал разрешения. Он нежно, с осторожностью провёл языком по ягодице сестры, и по спине у последней пробежали мурашки. Марк принялся покрывать бёдра поцелуями и водить по ним языком. Можно было почувствовать разницу в температурах их тел, всякий раз, как брюнет к ней прикасался: от прилившей к ней крови, попка Энни была почти обжигающе горячей. Только девушка успела расслабиться, почувствовав, что ей и правда стало немного легче, как ласка брата внезапно переместилась к её половым губам, в которые он с жадностью впился. — Там… Там у меня совсем не болит!

— Хорошим девочкам, усвоившим урок, после наказания полагается награда. Метод кнута и пряника — основа такого рода отношений, — сказал Марк, на секунду оторвавшись от своего занятия.

— Каких ещё отношений?! — брюнет, вместо ответа, вернулся к своему занятию, и Энни осталось только лежать молча и терпеть, стараясь не стонать

— Ха… Знаешь, учитывая, как у тебя тут мокро, похоже, что и пряник никакой не нужен, — с насмешкой заявил близнец спустя несколько секунд. — Для такой милой мазохистки, как ты, само наказание — уже награда.

— Да не мазохистка я!!! — неожиданно, Энни почувствовала, как Марк ослабляет верёвку на её ногах. В девушке загорелась надежда на то, что сейчас весь этот кошмар закончится и брат её отпустит, но на этом он остановился. Теперь, брюнетка частично могла двигать ногами, однако всё остальное тело по-прежнему было связано.

Резким движением парень перевернул сестру на спину, и лишь сейчас она заметила, что он держит в руках кляп и что-то ещё. С явным намереньем её заткнуть, Марк полез к её лицу, и стоило ей открыть и взмолиться о пощаде, он ловко просунул в него красный шарик, приподнял голову брюнетки и застегнул ремешки на затылке, туго их перетянув. Энни почувствовала неприятный вкус резины, изо всех сил сжала шарик зубами, сверкнув на брата взглядом, полным злобы. От одной мысли о том, насколько она сейчас глупо выглядит, девушке хотелось провалиться под землю. Близнец же, заставив её замолчать, спустился ниже, широко раздвинул ей ноги, несмотря на отчаянные попытки их сжать, и лицо его оказалось в непосредственной близости от её влагалища. Игриво облизнув пересохшие губы, брюнет провёл рукой по гладкой коже на внутренней стороне бедра Энни, переместил её вверх и, потеребив половые губки, обхватил нежную кожицу вокруг клитора большим и указательным пальцем. Поводил ей вверх и вниз, тут же вызвав у брюнетки положительную реакцию, заставив её сладостно замычать. Ласка близнеца оказалась столь приятной, что девушка совершенно забылась, растворившись в приятных ощущениях. Она быстро подошла к своему пределу, ещё бы пара секунд, и Энни кончила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Знаешь, я кое-что у тебя позаимствовал, — неожиданно Марк прекратил стимуляцию, хоть и не убрал руку, и сестра удивлённо приподняла голову, недоумевающее, измучено на него взглянув. И тут она увидела, что в другой руке близнец держит её электрическую зубную щётку. Глаза парня хитро заблестели, и он демонстративно её включил, отчего та тут же зажужжала и завибрировала. — Ты ведь не против?

— Мммм!!! — поняв, что брат собрался с этой щёткой делать, девушка яростно замотала головой.

— Ну, я так и подумал, — двигающиеся туда-сюда жёсткие щёточки прижались к «вишенке» Энни, и ту же секунду она завизжала, что есть мочи, выгнулась всем телом, неосознанно встав «мостиком». Контраст недавней нежной ласки с грубейшим истязанием нежнейшего места на её теле накрыл её мощнейшей волной ощущений от смеси боли и удовольствия, и она моментально испытала оргазм. Совершенно обессилив и дыша, как после марафона, Энни с облегчением подумала: «Ну, теперь-то он точно остановится… Ведь должен же остановиться?!».

Энни думала, что порка была мучительной пыткой, но она жестоко ошибалась. Следующие двадцать минут, тянувшиеся, как двадцать часов — вот это пытка. Только мучают её не столько болью, сколько удовольствием. Казалось, что её тело девушке больше не принадлежит, ловя один оргазм за другим от этого мучительного, граничащего с агонией наслаждения. Поначалу, Энни изо всех сил молотила ногами по кровати, как при припадке, в попытке отогнать брата, и несколько таких ударов даже попали Марку прямо в голову, но он этого словно не почувствовал, не отрывая восхищённого взгляда от киски сестры, буквально брызгавшей соками. Потом, силы её окончательно покинули, казалось, что брюнетка потеряла сознание, просто глаза всё ещё открыты. Близнецу это показалось скучным, и он уже хотел прекратить, как вдруг сестра ни с того ни с сего оживилась, громко замычав с новой силой. Марк засмеялся, решив продолжить свою игру, не замечая, что Энни отчаянно пытается ему что-то сказать, проклиная ненавистный кляп. В этот раз, брюнетка из последних сил пыталась сдержаться, но вот, всё тело брюнетки вновь содрогнулось, взорвавшись огнём, и она испытала не похожий на все предыдущие, самый отвратный и постыдный, но в то же время, самый сильный оргазм, как на зло, яркий и продолжительный. Из уретры вырвалась тоненькая жёлтоватая струйка, и она почувствовала, как матрас под ней пропитывается влагой, а комнату заполняет запах мочевины. Знай Энни, что её ждало, она бы ни за что не выпила тот стакан апельсинового сока.

— Вау! — Марк даже немного испугался, решив, что он «сломал» сестрёнку. — Ты могла бы просто сказать, что тебе нужно в туалет!.. — опомнившись, парень виновато почесал затылок. – А, ну да… я ж тебе рот заткнул.

Видя, что Энни тихо ревёт от сильнейшего стыда в её жизни, близнец поспешил развязать её. Он специально выбирал такую верёвку, от которой не останется следов, как бы сильно брюнетка ни пыталась вырваться. Кляп он убрал в последнюю очередь, ожидая, что сейчас он услышит новую порцию оскорблений. Но, вместо это, девушка просто села, поджав под себя ноги, и жалостливо, по-детски захныкала. Марк не смог сдержать умилительной ухмылки, поскольку эта картина напомнила ему кое-какие забавные эпизоды из детства. И поступить он решил так же, как в детстве, потому что тогда это срабатывало.

— Ну-ну, — он опустил ладони на плечи девушки, заговорив успокаивающим голосом. Будь у неё на это силы, она бы его оттолкнула. — Не плачь, ты же ни в чём не виновата. Это я, как всегда, увлёкся… В качестве компенсации, удалю ещё одну фотографию, договорились?

— Я… кровать… испачкала… — всхлипывая через каждое слово сказала Энни.

— Ничего страшного, я разберусь. А ты пока, иди, прими душ, — едва заметно кивнув, брюнетка встала на подкашивающиеся ноги, и, опираясь о стену, медленно зашагала вперёд. Когда она оказалась у порога комнаты, Марк её окликнул: - Эй, Энни… — обернувшись, она увидела, что взгляд брата на мгновение вновь сделался жутким и угрожающим. — Больше не заставляй меня использовать «кнут», ладно?