Начать жизнь заново (СИ) - "Nitka" - Страница 60

— Надо! — повторил мои прошлые слова арендатор и резким движением сдёрнул до конца клок материи. — Хочешь, чтобы инфекция куда-то попала? Нам же потом тебя лечить!

Парень с моей помощью посадил того вертикально, заставив облокотиться на спинку. Ваня, закусив губу, смотрел в потолок, явно смущаясь того, что сидит перед нами совершенно обнаженный. А я, смотря на это израненное тело, только сжимал руки в кулаки, думая, как же так можно…

— Миш, сможешь набрать в ванную тёплой воды? — задумчиво спросил Женя. — Не думал, что всё будет так…

— Он не дойдёт, — перебил его я. — К тому же, нужно хотя бы промыть раны, а потом уж куда-то нести, что-то делать.

— А смысл? — на меня посмотрели всё такие же чуть рассеянные светло-голубые глаза. — Сейчас намажем его «Спасателем», но мыться всё равно придётся, так можно и заражение получить. Иди набирай, не думаю, что нам можно терять время.

Я разрывался между рациональными доводами и ужасным состоянием тела пострадавшего, но всё-таки внял первому и убежал набирать воду, слыша, как побежали за мной собаки. Сразу закатал рукава, чтобы вымыть ванную, а потом включил горячую воду на полную мощность, чуть позже разбавляя её холодной.

Когда всё было готово, пошел обратно и застал обоих в напряженном молчании — Ваня всё так же обессилено сидел на диване, положив руки на стратегически важное место. Он смотрел куда-то в сторону, однако, увидев меня, попробовал улыбнуться, но вышла какая-то вымученная гримаса. Женя, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, с издевательской ухмылочкой смотрел в противоположную сторону, а когда я зашел, махнул мне рукой:

— Понесли.

Мы снова заставили друга опереться на наши плечи и поплелись в ванную. Перед тем как опустить израненное тело в воду, брюнет проверил температуру.

— Сойдёт, — удовлетворённо выдал он, помогая Ване перебраться внутрь.

Подождав, пока тот удобно устроится и облокотится на бортик, Савкин пошло усмехнулся и, чмокнув меня в щёку, бросил: «Развлекайтесь» — выходя из комнаты. При этом я мельком увидел, как Ваня скривился, и это была явно гримаса отвращения.

Сняв шарф, я, недолго думая, стянул с себя и всё остальное, кроме трусов и бижутерии, залезая в ванную. Вода была чуть выше температуры тела, чтобы согреть и сберечь тепло. Взяв мыло, хорошо растёр им руки почти до локтей, предупредив:

— Если будет больно или щипать — говори сразу, это всё-таки химия.

Вместо ответа парень только кивнул, разглядывая узоры на потолке.

Я начал с шеи, садясь однокласснику почти на торс. Стёр грязь с неё и обвёл контур синяка, мягко втирая мыло внутрь. А когда коснулся центра, блондин дернулся и сдавленно зашипел. Вот и что делать, если даже малейшее прикосновение отдаётся болью? Но делать нечего. Чуть надавив, быстро стирая грязь, спросил:

— Вань, а как ты относишься к геям?

Перекривившись, он ответил:

— Извращение это… И у девчонок тоже… Делать им нечего…

На последних словах голос опять начал превращаться в хрипы, а грудь вздыматься быстрее.

— Тогда почему со мной общаешься? Женя же при всех ко мне приставал.

Знаю, ему сейчас лучше не разговаривать, но уж слишком сильно сжимается сердце, ускоряя пульс.

— Так это Савкин… он ко всем при… стаёт. А ты отбивался.

— Понятно, — и стал дальше молча протирать тело.

Теперь понятно и отношение к моему сожителю, и ко мне… Какой же он глупый, не понимает - это не мимолётная прихоть или какое-то там извращённое желание зарвавшихся деток.

Я поднял на него глаза, тут же отводя взгляд в сторону. Ну уж нет, в этот раз я не проколюсь, потеряв ещё одного друга, — если ему нравится думать, что я нормальный, не буду его в этом разубеждать, сейчас всё слишком сложно, чтобы запутывать ситуацию ещё больше.

— Он тебя душил? — спросил, рассматривая синеватые следы на шее. — Поэтому так трудно разговаривать? Кивни, если да.

Секундная заминка и едва различимый кивок.

— И как ты всё это терпел?! Ты вообще хоть что-нибудь ел последние два дня? Только не ври!

Хотевший снова кивнуть друг замер, ответив мне смущённой улыбкой. На это я только закатил глаза: хренов великомученик.

— Значит, сейчас помою тебя, и мы с Женей сделаем чё-нить съедобное. Это, конечно, не тёть Олина стряпня или ресторан, но и супами растворимыми тоже не питаемся… разве что иногда…

На сжатых в полоску губах промелькнула улыбка, а я продолжил мыть его дальше, на ходу рассказывая планы на будущее:

— Когда выйдем отсюда, то обработаем и перевяжем раны. Жить будешь у нас, когда сойдут синяки, отправим тебя в общежитие, тебе, думаю, ничего не стоит его оплачивать. Вещи, если они есть, заберём потом, когда папаша твой хотя бы частично в себе будет, а если нет, то что-нибудь придумаем. Ты не подумай, что выгоняю, если хочешь — оставайся, только спать придётся или в Жениной комнате, или в одном из залов, других помещений просто нет…

— Миш, — перебил он меня хриплым, но уверенным голосом, — когда меня подлечите, я обратно вернусь.

— Чтобы он тебя опять избил? — вспылил я, нависая над ним на коленях. — Да фиг тебе! Ты сделаешь всё, как я сказал, и точка! Я не пойму, как ты вообще всё это терпел, мог же дать сдачи!

— Он мой отец…

— Ну, и что? Нужен тебе такой отец?! Мне бы был не нужен! — злость просто переполняла меня, заставляя почти кричать.

— Ты не понимаешь, — парень даже попытался подняться, но со стоном упал обратно, продолжив сипло, едва слышно, — он же тогда к мамке пойдёт. Сдачи дать я могу, но он на ней отыграется, когда я в академии буду. В прошлый раз чуть не убил, она две недели в больнице лежала…

— А заявление подать не судьба?!

— Она не может, думает, он нормальным станет…

— О да! Нормальным! А ты почему не пойдёшь?

— Он мой отец…

— Блять! — я вскочил, почти вылетая из ванны. — Чтобы я ещё хоть раз тебе помог, мазохист конченый!

Блондин говорил что-то ещё, но я не слушал, с грохотом захлопнув дверь. Чокнутый придурок, он уже давно мог хоть что-то сделать, это не такая уж безвыходная ситуация — на крайний случай дать в морду или переехать с матерью подальше, так нет же, терпят!

В коридоре было прохладно, поэтому я поёжился, понимая, что стою в одних трусах.

— Поговорили? — раздался насмешливый голос за спиной, заставив меня рывком обернуться.

— Подслушивал? — ответил вопросом на вопрос, а после пробормотал: — Подслушивал, чему я удивляюсь. Ты знал, что он гомофоб?

— Да, это не новость. Даже не знаю, как ты сразу не понял, по нему видно. — Парень всё ещё улыбался, оттолкнувшись от стены, укутывая меня большим махровым полотенцем. — Разочарован?

Вместо каких-либо слов, только посмотрев бессмысленным взглядом в сторону, я помотал головой. Чувства были в каком-то хаосе, когда злость ушла, наступила непонятная пустота. Вроде бы всё видишь, слышишь, но воспринимаешь себя со стороны — даже не чувствуешь, только… существуешь.

Может, судьба у меня такая — отталкивать ставших дорогими людей.

— Эй, чего нос повесил? — хмыкнул Женя. — Да ладно, главное, что этот балбес жив-здоров и может выполнять репродуктивную функцию.

Я прыснул от смеха, вспоминая сегодняшний урок биологии, но ответить ничего не успел, так как раздался звонок. Из кухни с гавканьем выбежали собаки, а Женя кивнул головой в сторону двери:

— Иди открой, я пока домою нашего «гостя». Надеюсь, ты хоть до половины дошел? Не хочу пачкаться.

— Дошел, — я хмыкнул, понимая, на что он намекает.

Быстро сбегав в свою комнату, я надел спортивную форму. После этого побежал к воротам, открывая их и удивлённо поднимая брови:

— Юля?

========== Глава 43: Беда одна не приходит ==========

— Ты что здесь делаешь? — с удивлением спросил я, тем не менее, пропуская девчонку внутрь.

— Да так, зашла в гости, — она весело улыбнулась, закинув большую дорожную сумку себе на плечо.

Несмотря на сильный мороз и ветер, брюнетка была одета в короткую красно-черную клетчатую юбку, даже не достающую до колен, белую блузку с черным галстуком, поверх которой надета чёрная кожаная куртка с мехом на вороте и капюшоне. На ногах черные сетчатые чулки и высокие лакированные сапоги с громадными шпильками, на которых она выглядела даже выше меня.