Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 69

Пролитая на брюки кола, игрушечный пистолет, приставленный к голове, окровавленные салфетки, брошенные на колени, попытка удушить собеседника, спровоцированная очередным потоком насмешек. Поцелуй.

Отличная основа для дружеских отношений.

Ладно, стоит признать, что иногда они начинаются и с более абсурдных вещей, при этом получаются достаточно продолжительными и крепкими. Но это точно не их случай, поскольку здесь нет основного – истинного стремления к дружбе. Есть желание Ромуальда сыграть роль хорошего товарища, чтобы в дальнейшем воспользоваться слабостями противника, надавить на него и вышвырнуть из основного состава, победоносно пройдя перед камерами в обществе Джулиана. Там не придётся лгать, лицемерить и репетировать.

Там можно открыто улыбаться, не растягивая губы так, что скулы болеть начинают. Искренняя радость и триумф от осознания: цель достигнута.

Возможно, помимо этого у него имеется немало причин для поведения в подобном ключе, но вот для Илайи они оказались за гранью понимания.

Он не видел смысла во встрече и последующем разговоре, не представлял, с чего они начнут и чем закончат общение.

Сам собой напрашивался вывод, что встреча обречена на провал с первых минут, и удовольствие от пересечения получить нереально. Здесь сказывался вопрос личного комфорта, в котором Илайя отказывать себе не любил. Помня печальный опыт прошлых лет, проведённых в доме Агаты, старался ограждаться от внешних раздражителей и не добавлять себе проблем. Встречи с Ромуальдом были как раз вещами этого плана, в них не наблюдалось ничего привлекательного, только ожидание базарной склоки и выяснения отношений на повышенных тонах с бонусами в виде разбитой губы, сломанного носа, выбитого зуба, синяков по всему телу и ощущения грязи, в которой искупали со вкусом и торжеством. Илайя готов был выдержать необходимость общения в работе, поскольку страдания щедро оплачивались, но сейчас его поставили перед фактом, что придётся тратить личное время и нервы на добровольной основе. Ему не возместят убытки и моральные страдания не компенсируют.

Работа в убыток себе. Поразительная расточительность.

С наступлением вечера он окончательно утвердился в правдивости данного мнения, как и в том, что вопреки логике, на встречу отправится. Чисто из принципа, чтобы Ромуальд понял: от него никто не бегает. И бегать не собирается. Если он настаивает на необходимости встречи, пусть получит желаемое, вновь выйдет из себя, продемонстрирует истинные порывы и навсегда отстанет, осознав, что первым сорвётся, проваливая одну за другой попытки поиграть в дружную актёрскую семью, готовую друг ради друга на любые жертвы.

В принципе, Илайя мог посоветоваться в этом вопросе с Челси, даже пару раз потянулся к телефону, но потом приказал себе не опускаться до подобного уровня, полагаясь на собственное мнение. Челси, конечно, могла дать пару дельных советов, поведать о том, какие карты скрывает в рукаве Ромуальд, но… С некоторых пор Илайя взял за правило – делиться информацией выборочно, а не всей подряд. Ему не хотелось рассказывать о своих приключениях в туалетной комнате, о некоторых замечаниях Ромуальда. О самой первой встрече он и вовсе промолчал. Упоминал, что доводилось сталкиваться с этим человеком прежде, но не сказал, где и при каких условиях. Он не откровенничал. Когда мысленно прикидывал ситуацию, в которой сумеет поведать о своих самых «страшных» тайнах, разделённых с Ромуальдом, кривился презрительно и моментально отметал эти наработки воображения. Выглядело, как любовь к сплетням, что смотрелось довольно жалко в сочетании с его половой принадлежностью.

Девушкам легче. Пойти и рассказать обо всём подруге? Проще простого.

Уже через пару минут после происшествия о нём будут знать все более или менее близкие люди. Не сказать, что Илайя осуждал подобную тактику поведения, просто к себе не примерял.

Чтобы презирать кого-то, нужно чрезмерно задрачиваться чужой жизнью, копаться в принципах, анализировать. Этого он делать не собирался. Потому не осуждал. Лишь резюмировал, что ему нечто подобное неприятно и отказывался от опрометчивых решений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Писать матери, прося совета? Идея ещё более абсурдная, нежели первый вариант. Отчиму? Совершеннейшее безумие, к которому не стоит присматриваться внимательно. Всё равно ничего путного из него не получится.

Вот и выходило, что в деле решения личных проблем Илайе не на кого было положиться, только на себя. Возможно, так даже лучше. Разные люди могли посоветовать диаметрально противоположные вещи, и это взорвало бы ему мозг в мгновение ока. В случае провала обвинить тоже было некого. Все моментально сделали бы невозмутимые лица и сказали, что думать нужно своими мозгами, не полагаясь на посторонних людей. Посоветовать можно многое, но ответственность ложится на плечи того, кто принимает окончательное решение.

Свой выбор он обозначил ещё во время телефонного разговора, потому-то теперь и входил в здание спортивного бара, в котором была назначена встреча с Ромуальдом. Место для встречи всё же выбрал Ромео, территория, в целом, выглядела нейтральной, на посторонние мысли не наводила. Илайя, стоя на пороге, осмотрелся по сторонам, разыскивая в толпе одного из членов «большой актёрской семьи». Заметил его в самом конце зала и направился туда.

Ромуальд пока ничего не заказывал, праздно простаивая у стойки. Время от времени он бросал взгляд на экран своего сенсора и понимал, что скоро решится на звонок. Илайя не опаздывал чудовищно, да и минимально тоже, однако не давало покоя подозрение, что согласие было всего-навсего способом отделаться от нежеланного собеседника, после чего заняться своими делами. Вечером же он свалит куда-нибудь и не даст знать о себе до следующего утра, дня, вечера. Вообще не даст знать. Звонки проигнорирует. Когда это преследование основательно его достанет, внесёт номер в чёрный список и посчитает миссию завершённой.

У Илайи был весомый повод усомниться в чистоте намерений напарника по сцене, и этот фактор мог оказать влияние на принятие окончательного решения. После угроз, происшествия в арке, посещения больницы и тупых действий с машиной, летящей на него, потом резко тормозящей… Логично, что доверия нет.

Размышляя над своим поведением, Ромуальд неоднозначно характеризовал и оценивал сегодняшнюю инициативу. Набирая номер, он сначала даже не представлял, что скажет. Стоило услышать голос, как план родился сам собой. Он не был хитрым, коварным и мстительным, как предшественник. Ромуальд вообще не понимал, как ему на ум пришло что-то такое, однако, от идеи не отказался и заранее настроился на общение, связанное с предстоящей пресс-конференцией. Наверное, после недавнего провала следовало залечь на дно, ошибок не повторять и слегка сменить тактику. Постараться перевести вражду в приятельские отношения, далее – действовать по обстоятельствам.

В любом случае…

Да, не стоит забывать о Джулиане.

Он обещал ему эту роль. Он должен сделать хоть что-то.

Ромуальд потянулся к телефону, собираясь вновь набрать номер, посмотрел в сторону входной двери. Заметил знакомый шейный платок и куртку цвета топлёного молока в сочетании с бежевым свитером. Джинсы на Илайе были обычные, без стандартных дыр на коленях, а вполне себе классические. Словно таким образом пытался подчеркнуть серьёзность встречи, на которую явился.

– Ты, правда, считаешь, что совместный просмотр футбольных матчей способствует зарождению дружбы? – поинтересовался Илайя, решив начать не с приветствия, а с вопроса по теме.

Поздороваться они успели и во время телефонного разговора.

– И разговоры, – усмехнулся Ромуальд. – Разговоры – тоже. Болеешь за какую-нибудь команду?

– Нет.

– И футбол ненавидишь, да?

– Отношусь спокойно. Без особого восторга, но и без рвотных позывов, потому это не самое ужасное место, которое можно было предложить, – Илайя пожал плечами и устроил локти на высокой стойке.

Он внимательно разглядывал напитки, которые можно было здесь попробовать, но которые ему не светили из-за возраста.