Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 68

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – Ромуальд улыбнулся, приподнимая на мгновение уголки губ, после чего скрылся в коридоре.

Ему следовало отвлечься, чтобы не думать о сегодняшнем инциденте, о собственных недальновидных поступках, о тех сравнениях, что мучили его во время поездки домой. О неловкости, которую он ощущал, находясь на одной территории с Джулианом. Неизвестно, появились ли подобные мысли у Джулиана, но Ромуальду казалось, что в лёгких не осталось воздуха. Почти как во время удушения в туалете продюсерского центра. Только тогда было страшно, а здесь больно.

Он будто видел перед глазами буквы, окрашенные красным. Они выносили ему приговор и заявляли, что он ничем не отличается от тех уродов, что бросили Джулиана раньше. Предатель. Человек, которому нельзя доверять. На которого невозможно положиться.

Он обещал отобрать эту роль для Джулиана, но особых успехов не достиг. Глупый самоуверенный мальчишка, переоценивающий свои способности и себя по многим параметрам.

Его руки делали привычную работу, доставая чашки, отбирая нужное количество чаинок, заливая подготовленное сырьё кипяченой водой, а затем отфильтровывая полученный напиток. Ромуальд старался отвлечься и найти успокоение в повседневных мелочах, вроде тех, которыми озадачивался сейчас, будто не было в его жизни ничего важнее чая, но не находил. Вместо этого раздражался сильнее и ненавидел сильнее, и хотел сильнее. Всё росло в прямой зависимости.

Раздражение, ненависть, желание.

Жгучее, как перец чили.

Горькая, как полынь в абсенте.

Сладкое, как кусок патоки на языке.

Раздражение, ненависть, желание.

Тлеющее, как угли.

Испепеляющая до основания.

Затмевающее способность мыслить здраво.

Раздражение, ненависть, же…

Разбитая чашка, полетевшая со стола, и порезанный палец.

«Грёбанный гомик».

«Грёбанный Аркетт! Что б тебя…».

========== 19. ==========

Soundtrack: Meg & Dia - Monster, Megaherz - Herzblut

– Послушай, я тут подумал… Почему бы нам не постараться поговорить нормально, не на повышенных тонах, а как старым приятелям? К тому же, практика не помешает. К определённому моменту нам нужно вжиться в свои роли и походить перед журналистами на цыпочках, сердечно улыбаясь и не уставая повторять, насколько крепка наша дружба. Мы могли бы отрепетировать этот номер.

– Да-да, тот самый момент притирки. Большая актёрская семья, – Илайя воздел глаза к потолку, с трудом удержавшись от громкого хохота, что так и рвался наружу, в ответ на чужую проникновенную речь.

Совет Челси не ушёл в пустоту, Илайя прекрасно помнил слова наставницы. Когда Ромуальд предложит свою дружбу, можно смело бить по руке, не сомневаясь в правильности принятого решения. Всё равно ничего хорошего не получится.

Да и звучит подозрительно, больше похоже на ловушку, нежели на реальное предложение о перемирии.

Илайя усмехнулся.

Будь это ловушкой, Ромуальд не стал бы столь откровенно навязывать внимание и рисковать, совершая звонок со своего номера. Если записать разговор, файл станет неопровержимым доказательством того, что встреча была назначена, придраться к предоставленной улике никто не сумеет. На время Илайя даже подумал о том, чтобы действительно записать разговор, но вскоре отмахнулся от этой идеи, посчитав шпионские игры лишними.

Сама встреча пока оставалась под вопросом. Илайя склонялся к мысли, что идти туда не стоит, поскольку все предшествующие прошли не в лучшем ключе, а тон они задали основательно.

Нет-нет да и проскальзывали мысли об очередном скандале, на какой угодно почве, будь то вопрос сексуальной жизни партнёра по сцене, к которой Ромуальд проявлял повышенный интерес, перенаселения земли и геноцида, которым грезил всё тот же младший Эган или… Да множество вопросов, которые они могли начать обсуждать, понимая в процессе общения, что точек пересечения во взглядах не имеют вовсе, зато разногласий – море. Одной из самых горячих тем оставалось, несомненно, участие в мюзикле Джулиана и того, стоит ли Илайе паковать вещи и валить из основного состава. Он не сомневался, что начав в позитивном ключе, Ромуальд вернётся к своей заезженной пластинке и будет действовать на нервы. Из их общения получится что угодно, но только не репетиция дружбы и не взаимопонимание. Скорее, они возненавидят друг друга сильнее, чем прежде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Куда сильнее-то? Этот актуальный вопрос напрашивался сам собой и тут же получал ответ. У чувств вообще нет предела. Они безграничны. Просто каждый человек устанавливает для себя допустимые пределы.

Одни не отслеживают ситуацию и не стараются контролировать переживания, зарождающиеся в душе. Другие, напротив, боятся сделать лишний вздох, постоянно стягивают поводок у себя на шее, запрещая любить, ненавидеть, радоваться, плакать. Лишь время от времени снимают это ограничение, чтобы потом ужесточить контроль и не давать слабину на протяжении года, двух… Отрезок времени они тоже устанавливают сами, здесь нет определённой величины, на которую можно равняться.

– Что-то вроде того, – произнёс Ромуальд. – Мне стоит рассчитывать на встречу или же это обречённое занятие?

– Вопрос провокационного характера, и я не знаю, что ответить.

– Почему?

– Не хочется повторять печальный опыт прошлого. Тогда меня никуда не приглашали, но приняли живое участие в насыщении пресной и скучной жизни событиями.

– Это не повторится. Я действительно хочу просто поговорить.

– Мы разговариваем сейчас.

– В более подходящей обстановке.

– Чем плоха данная расстановка сил?

– Мы не видим друг друга. На пресс-конференции же будем сидеть рядом и улыбаться журналистам, желающим расколоть нас и развести на сенсационный материал. По телефону не получится репетировать. Так что? Ты придёшь?

– Когда?

– В девять вечера.

– Не поздно?

– Ты выходил из дома и в более позднее время.

– Хорошо. Приду.

Илайя ответил совсем не то, что крутилось на языке и в голове. Он собирался честно ответить «нет», но потом подумал, что честность мало кто ценит. Обещание не обязательно выполнять. Он волен ответить согласием, а потом отправиться в одиночестве в кино, на концерт, а то и вовсе никуда не ходить. Никто не требовал от него в обязательном порядке отвечать на звонки Ромуальда, можно отключить телефон или не играть в детский сад с попытками спрятаться от неприятного абонента, а просто игнорировать входящие вызовы. Или бросить его в чёрный список и не париться на этот счёт. Благо, что Ромуальд свои данные открыл, и теперь не требовалось ломать голову над тем, кто звонит с данного номера.

Сам звонок, конечно, удивил несказанно, как и тон, которым партнёр по сцене выдвигал предложение о встрече. Ещё и выбирать позволил, где встретиться, а не поставил перед фактом. Деловая встреча с налётом дружеских посиделок, так сказал Ромуальд, и не было повода усомниться в правдивости слов.

Здесь Челси тоже не солгала. Её родственник умел убеждать, если испытывал в этом необходимость. Илайя запросто представлял Ромуальда периода школьных лет, нашёптывающим на ухо какой-нибудь скромной одноклассницы, как она ему нравится, а её способность решать сложные задачи по химии вообще с ума сводит, будоражит сознание и заставляет сердце биться чаще. Да, именно химия. Математика сегодня не в тренде. Да, милая, дай списать. Доведи меня до оргазма своим высоким интеллектом.

Зашвырнув телефон подальше от себя, Илайя поднялся с кровати и направился в сторону кухни. До момента предполагаемой встречи оставалось приличное количество времени, и он мог позволить себе никуда не торопиться. Впрочем, именно торопиться он и не планировал. Приходить заранее – тоже. Он не был заинтересован в общении с Ромуальдом, чего нельзя сказать о последнем. Интерес Ромео проявлялся периодически и являл собой сомнительные действия, перемежаемые не менее сомнительными фразами, слизанными то ли из порнографии, то ли из тупой молодёжной комедии, которую смотришь с каменным лицом, не зная, когда смеяться. И стоит ли вообще это делать, не рискуя показаться дебилом.