Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 53

– Скажем так, я не люблю откладывать мерзкие дела на потом, но тут мне повезло, и встреча тет-а-тет не имеет смысла. Мы были знакомы раньше. Для меня не является секретом возможная реакция Ромуальда Эгана на то, что будет представлено его вниманию.

– То есть?

– Иногда закрадываются подозрения, что мне предложили место композитора только для того, чтобы позлить Ромуальда. Мы не ладим. Он ненавидит мою музыку. Возможно, меня. Это весело. Не скажу, что приятно осознавать, как человек будет мучиться, исполняя вещи, написанные мною. А вот слово «весело» подходит идеально.

– Иногда закрадываются подозрения, что мне предложили роль в мюзикле только для того, чтобы вывести Ромуальда из себя, – заметил Илайя, улыбнувшись, но не ядовито, с долей злорадства на фоне столь потрясающего совпадения, а достаточно искренне.

Тони посмотрел на него внимательно и произнёс без тени иронии в словах:

– Что ж, в таком случае, добро пожаловать в самое ядовитое из всех возможных болот под названием «Эган Медиа-групп». Господа знают толк в моральном садизме, а потому здесь ничего не делается просто так, только с умыслом.

Илайя, отмечавший все изменения во внешности собеседника, понял, что усмешки вслед за этими словами не последует. Энтони сказал ему правду и, тем самым, только подтвердил давние подозрения.

Говорят, всё это делается ради Ромуальда. Мюзикл, созданный с целью развития его карьеры, но…

Сколько правды заключено в этом заявлении? Кажется, всего ничего.

========== 15. ==========

Soundtrack: Amaranthe - Massive addictive, Amaranthe - The nexus

Последние несколько недель жизни были ознаменованы не только подозрительными взглядами и неким флёром опасности, витавшим в воздухе, но не находящим выхода. Илайе не хотелось проводить параллель, но время от времени в голову закрадывалось подозрение, что он постоянно находится в опасности, а Ромуальд, одаривая ненавидящими взглядами, провоцировал усиление этих ощущений. Илайя чувствовал себя героем дрянного боевика, который постоянно находится под дулом пистолета, но не знает, где именно притаился преступник. Потому единственное, что ему остаётся – терпеливо выжидать подходящего момента. Главное, чтобы он не стал последним в жизни, а подозрения не оправдались.

Пару раз Илайе казалось, что он видел знакомую «Infinity» неподалёку от своего дома, но надолго она не задерживалась и исчезала стремительно. Ромуальд явно что-то замышлял, и его план требовал тщательной подготовки. Отсюда сама собой напрашивалась догадка о том, что он хочет провернуть всё идеально, вот и не торопится. Или же старается сделать так, чтобы партнёр по сцене почувствовал себя в безопасности, основательно расслабился. Как только это произойдёт, можно наносить удар, во всех смыслах, независимо от того, что задумано. Уничтожать хоть физически, хоть морально.

Илайя думал о том, что Ромуальд не настолько безумен, чтобы действовать открыто, выходя на первый план, но вместе с тем… Эта непрофессиональная слежка уже позволила заглянуть в карты противника. Илайя ждал. По вечерам подходил к окну, не включая в комнате свет, смотрел вниз. Именно в такие моменты машина и попадалась ему на глаза. Потом, видимо, Ромуальд понял, что его засекли, и появляться перестал. Либо пересел на другой автомобиль, потому оставался в тени и мог свободно наблюдать за домом.

Благо, что жителей там было предостаточно. Если на стоянке появится ещё одна машина, никто особо не удивится. Мало ли, к кому из обитателей многоэтажного здания прибыли гости или появился обожатель? В каком-то смысле, вторая характеристика подходила к их ситуации, с поправкой на то, что обожание Ромуальда имело приставку минус, и по шкале ненависти достигало пика, в то время, как симпатий не было вовсе. Напряжение, возникшее между ними, не могло копиться вечно, рано или поздно оно должно было найти выход. Возможно, этот выплеск будет похож на слабый выброс пепла, а, возможно, сравнится по силе с извержением вулкана, проспавшего много лет, чтобы затем продемонстрировать всю свою мощь. От Ромуальда с его идеей зачистки планеты от половины, а то и большей части населения, можно было ожидать чего угодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пару раз за время пребывания в состоянии нервного напряжения, Илайе снилось, как он оказывается один на один с Ромуальдом. Заканчивался сон всегда одной и той же картинкой, довольно пессимистичной, но уже имевшей место быть в реальности. События сна разворачивались в декорациях прихожей дома семьи Эган. Ромуальд вновь стоял напротив, сжимая в руке игрушечный пистолет, отводил им волосы от лица Илайи, ухмылялся, а потом нажимал на курок. Вместо привычного щелчка раздавался настоящий выстрел. Всё затягивалось красной плёнкой, Илайя просыпался. Не было тяжёлого дыхания, падений с кровати и стремительного побега в ванную, чтобы посмотреть на себя. Если бы этот выстрел произошёл на самом деле, потолок не вставал бы перед глазами, да и вообще ничего не было. Илайя не смог бы проснуться.

Пока его мрачные фантазии оставались на совести разбушевавшегося воображения, решившего нагрузить хозяина порцией ужастиков. Естественно, что подобные сны не добавляли радостного предвкушения, не заставляли с восторгом ожидать момента, когда газеты напечатают новость о начале репетиций, а столкновения с Ромуальдом станут ежедневным ритуалом. Только тогда встречи будут уже не мимолётными, а основательными, отвернуться не получится, уйти – тоже. Один раз? Реально. Но убегать постоянно, демонстрируя отсутствие коммуникативных навыков и демонстрируя неприспособленность к работе в коллективе – это позор и признание собственного дилетантства. Становиться объектом насмешек Илайя не хотел. Для него по-прежнему на первом месте стоял вопрос победы в противостоянии, несмотря на то, что сама идея войны казалась ему бессмысленной. Илайя придерживался идеи поддержания нейтралитета, но его желания вряд ли разделял противник.

Илайя мучился от осознания, что не имеет возможности посоветоваться с кем-либо, рассказать о своих подозрениях. Вообще-то никто не отбирал у него телефон и не запрещал разговаривать с Челси, однако, как только в голову приходила эта идея, он моментально приказывал себе избавиться от нелепых мыслей и прекратить развивать в себе фобии. К тому же, Илайя не думал, что Челси внезапно проникнется этими подозрениями, приставит к нему охранника, отдав приказ следить днём и ночью. Вопросом безопасности следовало озаботиться самостоятельно, не втягивая посторонних людей, не распространяя на окружающих свою паранойю. Челси билась над превращением дилетанта в отличного исполнителя. Всё, что не входило в сферу этой деятельности, её не волновало.

Матери Илайя тоже ничего не говорил. Тип отношений, установившихся между ними, к предельной откровенности не располагал. Да и расстояние… Оно играло немалую роль. Крепкой связи не возникло раньше, когда они жили ближе друг к другу, сейчас отведённое время закончилось. Попытки наладить родственные отношения теперь казались чем-то нелепым.

Какая жалость, что эти люди ответственны за мой генетический код. Не так ли?

Кажется, прилив мизантропических настроений дал о себе знать в самый неподходящий момент.

Илайя стоял у окна и внимательно осматривал стоянку. Все автомобили, расположившиеся там, были ему знакомы, ничего подозрительного не наблюдалось. Ромуальд либо осторожничал, либо прекратил преследование и наблюдение.

С одной стороны, это добавляло остроты в жизнь, делая её похожей на детективный сериал с погонями, перестрелками, слежкой и прочими обязательными атрибутами, но вместе с тем заставляло изрядно понервничать. Илайе гораздо сильнее импонировала мирная жизнь, когда он мог не опасаться за каждый свой шаг.

Ромуальд устанавливал свои правила и не собирался отступать. Илайя готов был многое отдать за возможность узнать, что творится в голове напарника, но это относилось к категории невыполнимых задач. Затаиться и ждать, постоянно напоминая себе о том, что опасность может нагрянуть в любой момент, а потому расслабляться не стоит. Даже если стоянка пустует, а Ромуальд не хватает его за руки при встрече и не шипит угрожающим тоном, что своеволие должно быть наказано, это не является показателем начала перемирия и предвестником продуктивной совместной работы.