Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 39

Он позволил Ромуальду делать всё, что тому только в голову взбредёт и не жалел об этом.

Он наслаждался каждым прикосновением, осторожными поцелуями между лопаток, тёплым дыханием на затылке.

Последнюю чудом уцелевшую лилию Джулиан сломал сам. Она лежала у него в руке, когда Ромуальд потянулся, чтобы переплести пальцы. Цветок оказался зажат между их ладонями, и, конечно, тоже не сумел сохранить первозданный вид.

Тогда об этом никто не думал, но…

Получилось в какой-то мере символично. Более чем.

========== 11. ==========

Soundtrack: The Birthday Massacre - Blue

Это так же абсурдно, как стоять, натирая и без того блестящую поверхность. Или как высыпать в кружку пять чайных ложек кофе. С горкой. Залить небольшим количеством кипятка, а потом цедить отвратную на вкус чернильную жижу, натянуто улыбаться и заявлять, что ничего вкуснее в жизни не пробовал. Или, как быть мясоедом, ненавидеть овощи, но всё равно прийти в вегетарианское кафе и кривиться, демонстрируя отвращение к представленному здесь ассортименту блюд. Или обожать рок, ненавидеть классическую музыку и всё равно прийти в оперу, а потом портить настроение людям, сидящим рядом, своими ехидными комментариями и ядовитыми непрофессиональными замечаниями. Короче говоря, какое сравнение не подбери, итог будет одинаковым. Абсурдное поведение, не поддающееся систематическому анализу и разбору на мелкие детали. Всё просматривается исключительно в общем формате, в нём же и воспринимается.

Мысли то и дело перекидывались на нелепый разговор, а потому сосредоточиться непосредственно на занятиях не получалось. Оставалось тихо порадоваться, что работа творческая, и здесь всё легко объяснить дурным настроением. Если бы в таком состоянии пришлось становиться за операционный стол, больным следовало бы посочувствовать. К счастью, Илайя хирургом не стал.

Он был обычным человеком, которому свойственно нервничать, когда на горизонте маячат проблемы. Сейчас они у него действительно намечались, причём многочисленные. Он не боялся, но, собираясь на встречу с партнёром по сцене, представлял всё иначе. Переговоры в сдержанно-деловом тоне, никаких пошлых намёков и попыток унизить словами. Согласно его теории, общаться с Ромуальдом следовало исключительно о работе. Пусть это выглядело бы немного клишировано и избито, но под ситуацию подходило сильнее. Их же встреча напоминала как раз ту абсурдную картину, что представлялись ранее.

Ромуальд с его неизменным желанием отдать роль в хорошие руки… Быть может, стоило прислушаться к его мнению, а не выстраивать великую китайскую стену, окончательно отгораживаясь от брата? Конечно, общение с Челси давало представление о её характере, и после ознакомительного курса в пару встреч, становилось понятно, что она так просто от своих идей не отказывается. Общение длиной в несколько месяцев окончательно подтверждало выдвинутые подозрения, превращая их из теоремы в аксиому.

Теперь, когда общение с Ромуальдом не ограничилось одним взглядом и столь же мизерным количеством жестов, Илайя понял, что противник мало чем отличается от своей сестры.

Два эгоиста, карьериста и ещё хренова тьма характеристик, предполагающих наличие ослиного упрямства, отсутствие желания прислушиваться к мнению другого человека, война не до первой, а до последней капли крови. Вот только проливать её предписывается не членам семьи Эган, а тем, на чьей стороне находится каждый из представителей. Война между Челси и Ромуальдом, а противостояние между ним и Джулианом.

Ох уж этот Джулиан. Сразу после встречи Илайя отправился домой, не удосужившись вновь заглянуть к Челси, обосновался на кровати с ноутбуком в руках и принялся с усиленным рвением штудировать историю чужой жизни. Если раньше сосредотачивался исключительно на результате творческой деятельности, то теперь пытался проникнуться знаниями, какую личность ему противопоставляют. Общие факты биографии он, конечно, знал, но вот мелкие детали оставались за гранью восприятия. Пробелы в знаниях следовало заполнить.

Он не пытался ставить себя на место Джулиана, для общего понимания положения, в котором они оказались; это и не требовалось. Достаточно было лишь набрать большое количество информации и погрузиться в чтение, с тем же интересом, с каким принято окунаться в книгу, давно и страстно желаемую для личной коллекции. Если раньше Джулиан был в представлении Илайи всего лишь посредственным исполнителем, получившим незаслуженное количество внимания к своей персоне, то теперь дело приобретало иной оборот и характеристики получало иные. Их связывало нечто… Нечто, именуемое общими знакомствами.

Илайя читал статьи, просматривал фотографии и время от времени задавался вопросом, почему же раньше не озаботился изучением эпизодов жизни счастливчика Джулиана? Вопрос не являлся риторическим, поскольку ответ на него возник в голове даже раньше, чем эта формулировка. Не интересовался, не представлял, какой человек стоит за спиной конкурента. Да, Челси постоянно была рядом, но она могла преувеличивать, описывая брата. Намеренно рисовать отвратительный образ, чтобы при встрече Илайя не сдержался и вцепился напарнику-противнику в глаза. Знание об истинном лице Ромуальда позволило сделать вывод: Челси преуменьшала масштаб катастрофы, не желая отпугивать потенциального кандидата заранее.

А это вполне могло случиться.

Теперь Илайя пытался понять, каким должен быть человек, способный мирно сосуществовать рядом с Ромуальдом, да ещё и получать удовольствие от поддержания отношений. Вряд ли Джулиан любил только имя-лейбл, а на остальное плевал со статуи свободы.

Конечно, он этого не делал. Конечно, он питал нежные чувства к продюсерскому сыну.

Не сарказм.

Илайя не проникся, но допускал мысль, что доля истины в его заявлении о тёплых чувствах имеется.

Он не заговаривал с Челси о Ромуальде. Не требовал подробного отчёта об отношениях, сложившихся между этими двумя. Довольствовался малым, то есть кратким замечанием о том, что они – близкие друзья.

Разумеется, в прессе об этом никакой информации не было. Для них Джулиан, до определённого момента, оставался примером идеального… Человека, артиста, общественного деятеля. Кого угодно. В концепцию подобного имиджа скандальные детали не вписывались и смотрелись так же актуально, как паровая морковная котлетка на вывеске «Макдональдса». Открыто признаваться в своих постельных пристрастиях Джулиан не торопился, провокационными выходками общество не шокировал, в скандалах, замешанных на сексе, не попадался. По всему выходило, что на людях они с Ромуальдом вместе вообще не появлялись и не стремились строить пиар на подобной платформе.

Ладно, для Джулиана она и не была методом строительства, напротив, могла отвратить аудиторию влюблённых девчонок, но вот Ромуальд вполне… Видимо, он не рассматривал вариант рекламы собственного имени за счёт демонстрации интимных связей. Такой примерный на страницах газет и журналов, что аж тошно становится, особенно, когда сопоставляешь образ истинный с тем, что говорят СМИ. Даже интересно становится, насколько имидж Джулиана соответствует истинным характеристикам личности. Может, тоже – больше выдумки, чем правды?

Несколько секунд Илайя сомневался, потом вновь потянулся к мышке, останавливая курсор на адресной строке.

Пальцы неторопливо набрали первое имя. Замерли над клавиатурой, поскольку Илайя основательно задумался, стоит ли вообще проверять данное подозрение, или он вообще никакого результата не получит. Добавил второе и снова задумался. Третьим пунктом проходило уже не имя, а характеристика отношений, способных отразить взаимодействие двух интересующих объектов.

Ромуальд Эган.

Джулиан Ормонт.

Любовники?

Знак вопроса появился сам собой, будто Илайя сомневался в правильности такой формулировки. По правде говоря, ему не требовались доказательства. Он всё знал из надёжного источника, однако не удержался и решил изучить, что на этот счёт думают другие пользователи интернета.