Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 20

Судя по его взгляду, там активной мозговой деятельности не наблюдалось вовсе, только пара ограниченных мыслей о том, как утянуть незнакомого парня в тёмный угол и сделать с ним всё возможное и невозможное. Этот взгляд был настолько недвусмысленным, что Илайя без труда прочитывал пожелания постороннего человека. Вот только отвечать на них не собирался. Наверное, следовало просто отвернуться и направиться к выходу, но он не удержался и продемонстрировал безмолвному наблюдателю средний палец, в какой-то мере отыгрываясь за своё прошлое, когда обладателям подобных взглядов предписывалось сдержанно улыбаться, а не демонстрировать истинное отношение к их предложениям.

Вообще-то парень, прожигавший Илайю взглядом, не слишком походил на так нелюбимый и даже немного отвратительный типаж. Он не облачился в обтягивающие вещи, не выглядел расписанной куклой, и губы его не искрились от прозрачного блеска. Напротив, довольно мужественное лицо, офисный стиль…

Если бы Илайя встретил его в другой обстановке, и они о чём-то разговорились, финал общения мог быть иным. Нет, не потенциальные отношения. Просто отказ в более вежливой форме. В пределах развлекательного заведения пришлось ограничиться быстрым и доходчивым способом сказать «нет». Наверное, парень оскорбился, но на поиски наглеца не отправился, и это радовало. Илайя сумел затеряться в толпе, добрался до выхода из клуба и поехал домой, желая поскорее избавиться от запаха сигаретного дыма и чужих духов, коих смешалось в единый аромат огромное количество.

Принято говорить, что, чем лучше было накануне вечером, тем хуже станет утром. Конечно, это больше относится к тем, кто напивается и в состоянии опьянения совершает необдуманные поступки. Подобную характеристику Илайя к себе применить не мог, но всё же признавал, что о вчерашнем немного сожалеет. Не потому, что следовало принять предложение, приблизиться к наблюдателю и без предисловий поцеловать его, потешив самолюбие и исполнив хотя бы частично эротическую фантазию. А потому, что стоило просто проигнорировать, не выставляя себя в неприглядном свете.

Казалось бы, ничего особенного не произошло. Он просто послал без слов какого-то левого парня, которого не знал прежде. С которым не планировал сводить знакомство в будущем, но как-то само собой получилось, что утро Илайи началось именно с воспоминания об этом эпизоде жизни.

Свесив голову с кровати так, что волосы коснулись пола, Илайя смотрел в потолок, раздумывая о собственных мотивах. О том, что вполне мог оставить распальцовку при себе, а не тыкать неприличный жест в лицо каждому встречному. Сеанс самобичевания казался невыносимо абсурдным ещё и потому, что сейчас, увидев того парня при свете дня, Илайя вряд ли бы сумел его узнать.

От сигаретного дыма и ярких вспышек разноцветных огней у него слезились глаза, а потому он сумел рассмотреть не так много, лишь отдельные черты лица и образ, в целом. Но этого было совсем недостаточно для запоминания. Да и зачем? Всего лишь случайная клубная встреча без шанса на продолжение. Точнее, этот шанс был, но Илайя самостоятельно отшвырнул его от себя, как футбольный мяч, вложив в удар немалое количество силы. Если бы ему в клубе незнакомец продемонстрировал данный жест, он пожал бы плечами и подумал, что встретился на жизненном пути с идиотом, после – выбросил инцидент из памяти и вернулся к поиску кандидатур, переключившись на кого-то более сговорчивого.

– Забей. К тебе это не имеет отношения, – произнёс, проводя по полу рукой в поисках джинсов, почему-то нашедших себе приют под кроватью, а не в шкафу и даже не в кресле, если уж на то пошло.

Бросив кровать в разобранном состоянии, он прошёл на кухню, распотрошил пакетик с сомнительной смесью для горячего шоколада, в которой настоящим шоколадом даже не пахло, сделал себе напиток и вернулся обратно в спальню. Следовало начинать жизнь с чистого листа, писать новую страницу и желательно так, чтобы она оказалась интереснее старой. Вот только для начала требовалось хотя бы цель перед собой поставить, обозначить несколько пунктов, в которые он может направить энергию…

«Просить милостыню, ага, – порадовал себя Илайя, с тоской покосившись в сторону стопки газет с объявлениями. – Или разрисовать лицо и отправиться на улицы, приставать к прохожим, показывать пантомимы и получать за это жалкие центы».

Впрочем, картина вырисовывалась не самая мрачная. Определённый запас средств у него имелся, реальный поход за милостыней не грозил, потому можно было немного побездельничать, ложась поздно ночью, а то и под утро, просыпаться ближе к вечеру, занимать своё время культурными событиями, самообразованием и не вспоминать о флиртующих девочках с членом между ног.

При определённом стечении обстоятельств у Илайи обещала открыться аллергия на представителей подобного типажа, поскольку уже сейчас наметилась откровенная передозировка сладкими мальчиками, что жаждали вложить ему в карман несколько долларовых купюр, получив в обмен на них несколько минут внимания.

«Добби свободен», – хмыкнул Илайя, устроив ноутбук на коленях и открывая браузер.

Разумеется, в данный момент его интересовали исключительно вакансии, а не что-то другое.

Сеанс самобичевания и воспоминания о парне, раздаривавшем многообещающие взгляды, постепенно сошли на «нет». Основное внимание ныне сконцентрировалось на попытках построить дорогу в новую жизнь, Илайя настроился на монотонное, скучное занятие, именуемое поиском работы, и уткнулся носом в экран.

Сам труд, как таковой, в любых его проявлениях, Илайю не страшил и не вгонял в состояние, близкое к панике. Он вполне мог устроиться и курьером, и секретарём, если бы на эту должность требовались юноши девятнадцати лет, не имеющие высшего образования, и официантом. После работы в магазине интимных товаров он просто не представлял, какой должна быть вакансия, чтобы он почувствовал себя не в своей тарелке и поспешил удалиться от потенциального работодателя. Он мог попробовать себя в качестве фрилансера, хотя сомневался, что его таланты будут высоко оценены, а, если честно, то сильнее сомневался именно в факте наличия талантов, поскольку это были лишь некие зачатки способностей, коим подходила характеристика «чуть ниже среднего». Или выше, в зависимости от того, какие требования предъявит наниматель. Он мог начать писать статьи, но не думал, что кого-то действительно заинтересуют его изощрения, да и с темами не определился окончательно. А ваять просто так, не особо разбираясь в теме… Глупо же, верно? Это всё равно, что расписаться в собственной беспомощности. Если бы он постиг азы программирования, тоже мог бы применить полученные знания, направив их на получение прибыли, пусть небольшой, но стабильной, однако навыков подобных не имелось.

Мелких вакансий было немалое количество, и Илайя одно за другим открывал новые окна, глядя, как растёт количество закладок. При мысли о рассылке резюме, звонках и собеседовании ему становилось немного не по себе, ехидно посмеивалось подсознание, включившее роль старшего товарища, умудрённого опытом, знающего всё обо всём, всё обо всех. Оно завело песню о стабильности, и о том, что иногда нужно дорожить тем, что имеешь, а не гнаться за большим.

Необходимость прохождения собеседования не напрягала, но порядком раздражала, и вовсе не потому, что найти общий язык с людьми было задачей непостижимой, а потому, что это утомляло и порядочно выматывало. Илайя помнил, как искал работу в первый раз, и эти ощущения представали в воспоминаниях, как достаточно мерзкие. Бесконечное повторение одних и тех же фактов, пересказ анкеты, которую здесь наверняка изучили вдоль и поперёк, попытки произвести впечатление, чтобы по итогу услышать отвратительную фразу.

Мы вам перезвоним.

«Да-да, конечно. А я буду спотыкаться, бегая к телефону каждый раз, когда он зазвонит».

В том-то и дело, что большинство даже не думает звонить. Об отказе уж точно не оповещают, поскольку не считают нужным тратить время на подобные мелочи. Дожидаясь ответа, можно покрыться слоем пыли толщиной в палец, обвеситься со всех сторон сетью паутины, прекрасно выполняющей роль аксессуара, но так и не увидеть на дисплее своего сенсора заветных цифр.