Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 12

– Сука, – прошипел Ромуальд.

– Маленький эгоистичный ублюдок, – не осталась в долгу Челси, прожигая брата взглядом.

Упрямый, невыносимый и ужасно… глупый. Он совершенно не понимал, что ставит на карту. Не понимал, насколько дорог отцу проект, и как много этот мюзикл для него значит. Ромуальд думал только о своих интересах. Как и в детстве. Как и в подростковом возрасте. Как и теперь.

– Очень надеюсь, что однажды тебя разнесёт от твоего любимого блюда, как корову, – мило улыбнулся Ромуальд, швырнув недоеденный кусок обратно на тарелку, и выскочив из-за стола с такой скоростью, будто ему на брюки плеснули кипяток. – Готовься к тому, что твой первый встречный уже через пару недель после утверждения на роль откажется от неё в пользу дублёра. Я выживу каждого, кто будет претендовать на это место. Каждого. И буду повторять всё до тех пор, пока ты не дашь согласие на Джулиана в качестве актёра.

– Считай, что никогда.

– Мне некуда спешить.

– Мне тоже, – хмыкнула Челси и подняла вверх стакан с колой. – Твоё здоровье, братик.

– Сука.

– Ты повторяешься.

Ромуальд не стал парировать, поняв, что в словесной пикировке шансов на победу не имеет, потому просто продемонстрировал родственнице неприличный жест и покинул пиццерию. Челси усмехнулась криво.

Что ж… Вызов брошен, да, Ромуальд?

Если да, то она его принимает.

========== 4. ==========

Soundtrack: Oomph! - Sex hat keine Macht

Секс не имеет власти.

Слова из достаточно старой, но до сих пор не потерявшей своей привлекательности для слушателя песни, крутились в голове с завидным постоянством, словно кто-то поставил данный трек на повтор. В общем-то, Илайя ничего против такого музыкального сопровождения не имел, более того, периодически пытался подпевать. Его попытки были не слишком музыкальными, но, по сути, он практически и не старался. Просто стоял, перелистывая страницы книги, изредка косился в сторону посетительницы, бродившей между рядами с отстранённым видом, ни на чём особо не акцентировавшей внимание, да и вообще не походившей на завсегдатая секс-шопов. Создавалось впечатление, что она сюда зашла не с определённой целью, а просто так, чтобы отвлечься.

Что ж, для этого она выбрала интересный способ и интересный магазин.

Книга была не особо интересной, потому сосредоточиться на чтении не удавалось, кроме того несколько отвлекало присутствие поблизости постороннего человека. Илайя пришёл к выводу, что с чтением в данный момент придётся покончить, потому сунул между страниц закладку и отложил томик в сторону. Девушка продолжала бродить с отсутствующим видом, ей даже ничего особо предлагать не хотелось; реакцию на свои слова Илайя мог предсказать заранее. Скорее всего, она отмахнётся и отправит его подальше, поскольку покупать ничего не планирует. Вряд ли, увидев консультанта, радостно начнёт вываливать на него проблемы своей сексуальной жизни, попутно сгребая диски с порно, наручники, плётки и искусственные члены, а потом с широкой улыбкой прося упаковать всё это и повязать сверху бантик.

Ещё год назад, уезжая из родного города, Илайя и представить себе не мог, куда его забросит судьба. Нет, пункт назначения был известен с самого начала, но вот место работы… Тогда он ловил себя на мысли, что нет никакой разницы, где разносить пиццу, хоть здесь, хоть там. Разницы и, правда, не было. Это блюдо везде оставалось одинаковым. Тесто, соус, сыр и дополнительные ингредиенты по желанию, в зависимости от того, какие предпочтения у едока.

Однако по прибытии разносчиком пиццы он не стал, а рискнул взяться за довольно неоднозначную работу, какую только можно представить. Конечно, вакансия продавца в магазине секс-товаров не была пределом его мечтаний, но и ничего особо ужасного в ней не имелось. Во всяком случае, Илайя не находил, относясь к происходящему философски и понимая, что иногда люди, торгующие подобной ерундой, в чём-то схожи с психологами или сексопатологами. И там, и здесь приходится выслушивать жалобы клиентов, находить к ним подход и решать проблемы интимного плана. Кажется, о некоторых посетителях он знал больше, чем их близкие родственники, коим доводилось видеть только отштукатуренный фасад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Разумеется, не стоило всех судить по одному шаблону, сразу же присваивая характеристики и навешивая ярлыки. Для того чтобы разбираться в людских потребностях, понадобилось время. Учитывая природную наблюдательность и заинтересованность в изучении типажей, это оказалось не так сложно. За год работы Илайя вполне мог создать классификацию посетителей, расписать каждый тип с подробной характеристикой, опубликовать получившийся труд и прославиться не меньше, чем Бель де Жур. С той лишь разницей, что для собственных сочинений ему не пришлось проверять всё на практике, он ограничивался теоретическими знаниями.

Они были разными – его посетители. Кто-то скованный, замкнутый, необщительный, кто-то, напротив, разнузданный и попробовавший всё на свете, а потому невероятно пресытившийся и не представляющий, чем его можно удивить. Кому-то в итоге достаточно было выговориться, кто-то действительно увлекался разнообразными игрушками, костюмами и фильмами категории «только для взрослых». Одни тратили сотни и тысячи, сгребая все новинки. Другие боялись даже заговорить с продавцом, лишь тыкали ему в лицо пачку презервативов и упаковку с каким-нибудь кремом, расплатившись, засовывали свои покупки в пакет и убегали, с трудом удерживаясь от желания надеть этот пакет себе на голову. Их щеки розовели, а то и откровенно краснели, голос был тихим и сбивчивым, а вот внешний вид… Это могли быть и застенчивые подростки, и довольно зрелые женщины. Взрослые парни и мужчины относились ко всему гораздо проще, и в своих желаниях они были куда откровеннее, нежели их спутницы, хотя…

Как раз присутствие поблизости женщин зачастую сковывало их, заставляя ограничиваться чем-то нейтральным, вроде наручников, повязки на глаза и стеков. В более продвинутом варианте – флоггеров и, возможно, нарядов. С появлением на прилавках одной бездарной книжки, почему-то ставшей объектом поклонения домохозяек, спрос на подобные вещицы несказанно вырос. Каждая вторая дама, независимо от возраста, возомнила себя гуру БДСМ и жаждала опробовать на практике то, о чём прочитала. Илайю подобная мода веселила, но как продавца только радовала.

Мужчины одинокие тоже различались в характеристиках. Но здесь вполне можно было поговорить и вытащить из посетителя откровения, чтобы в итоге посоветовать нечто, реально ему подходившее, а не становившееся напрасной тратой денег. Лишь две подкатегории раздражали и временами заставляли ненавидеть работу. Всё те же подростки, которые приходили за несчастной упаковкой презервативов, но перед тем как уйти считали своим долгом перелапать всё, что только под руку попадётся. А вдогонку к ним – манерные педики, которые не могли просто взять покупку и свалить в неизвестном, но примерно представляемом направлении, которое без труда демонстрировали покупки, ими совершаемые. Многие из представителей этой подкатегории считали своим долгом оказать продавцу долю внимания, откровенно навязываясь и периодически предлагая дополнительный заработок, только бы Илайя уделил им немного своего внимания.

Он вскидывал бровь и усмехался. Предложения повисали в воздухе, неловкость зашкаливала. Илайя вполне мог бы сказать что-то достаточно обидное, окончательно отбивающее желание заигрывать с ним, но вовремя прикусывал язык, понимая, что постоянные клиенты, даже такие, не должны переходить к конкурентам, их следует холить и лелеять, чтобы делали выручку. Пусть даже они несколько противны ему. Задевало его непосредственно само поведение, а не ориентация покупателей. К ней как раз Илайя относился равнодушно. Его мало интересовали чужие постельные забавы, он не брался осуждать или читать нотации, не поражался количеству особ, склонных к извращённым и не очень забавам, просто не любил столь показную демонстрацию. Тушь, склеивающую ресницы, губы, намазанные липким блестящим блеском, какие-нибудь совершенно неадекватные наряды и томные голоса, которыми к нему обращались, используя слово «котик». Вот уж с кем себя Илайя не ассоциировал, так это с котиками, потому и обращение казалось до невозможности глупым.