Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ - Мелтон Кит - Страница 12

Эти стандартные мероприятия оперативной связи – звонок с молчанием, сигнал в виде метки «X» и тайник – были частью плана под кодовым названием DISTANT, разработанного специально для Пеньковского и призванного обеспечить раннее предупреждение возможного советского нападения на Запад{90}. Маленькая спичечная коробка, прикрепленная проволокой позади радиатора, которую нашел Джейкоб, могла содержать информацию о начале Третьей мировой войны.

С помощью телефонного звонка с молчанием Пеньковский, о котором с начала сентября ничего не было слышно, очевидно, просто дал о себе знать{91}. Возможно, ничего серьезного не произошло. Если это была ловушка – провокация со стороны КГБ, то, возможно, оставался бы какой-то шанс. «Мы волновались о нем, когда он на какое-то время затих, – рассказывал оперативный офицер, который расшифровывал сообщение. Его воспоминания о событиях более чем сорокалетней давности все еще были точными. – Но потом он вышел на связь. И мне казалось, что у нас нет ни предупреждений, ни информации, которые указывали бы на то, что они его поймали».

Теперь же, после ареста Джейкоба, уже независимо от того, что произошло, надежд на восстановление связи с Пеньковским практически не оставалось. Возможно, у какого-то случайного свидетеля манипуляции Пеньковского с радиатором в подъезде вызвали подозрение, и он сообщил об этом властям. Была вероятность, что прикрытие Джейкоба не смогло обмануть КГБ, и на его маршруте к тайнику было организовано конспиративное наблюдение{92}. У кураторов были разные версии произошедшего с Пеньковским, но в любом случае офицеры ЦРУ очень волновались за его жизнь.

Кураторов Пеньковского беспокоили также недавние события вокруг агента. Пеньковский исчез из поля зрения московской резидентуры за несколько недель до сигнального телефонного звонка, а его начальство в ГРУ неожиданно отменило намеченную поездку Пеньковского в Сиэтл осенью 1962 г.{93} Кроме того, тот объем разведывательной информации, который он обеспечивал ЦРУ с помощью фотоаппарата «Минокс», предполагал невероятный риск разоблачения. В первой половине 1962 г. результативность Пеньковского возросла настолько, что его кураторы решили временно не давать ему новые задания по сбору информации.

В отношении Пеньковского ЦРУ планировало уделять больше внимания поддержке его работы в ГРУ, помогая в подготовке технических статей для издания под его именем. Для этого предполагалось снабжать агента безобидными разведывательными сведениями, которые он мог забирать в Москву во время поездок на Запад. Это было необходимо для завоевания большего доверия руководителей Пеньковского и для создания его репутации выше всяких подозрений, что помогло бы ему внедряться в круги, имеющие доступ к советским секретам.

В течение трех месяцев, между октябрем 1961 г. и январем 1962 г., Пеньковский 11 раз выходил на оперативный контакт в Москве с Джанет Чизхолм, молодой женой офицера британской разведки MИ-6 Родерика Чизхолма. Во время этих коротких встреч она получила 35 фотокассет, содержащих сотни сверхсекретных советских документов{94}. В январе Пеньковский сообщил о возможном наружном наблюдении за госпожой Чизхолм, но не высказал тревоги. Вернее, он предложил вместо контактов на улице использовать тайники{95}. Казалось, прежние успехи придавали Пеньковскому уверенности, но по мнению его кураторов, уровень активности агента вызывал у них не только удовлетворение, но и беспокойство.

Стал ли Пеньковский небрежным в соблюдении мер безопасности, когда постоянная угроза разоблачения превратилась для него в рутину? Возможно. Вырос ли он в собственных глазах, стал чувствовать себя неуязвимым и выше всяких подозрений? Наверное, присутствовали и такие моменты. Только значительно позднее стало известно, что Джордж Блэйк, офицер разведки МИ-6, работавший на СССР, проинформировал КГБ о Джанет Чизхолм, которая активно помогала своему мужу в работе на британскую разведку. Следовательно, когда эта пара прибыла для работы в Москву, служба наружного наблюдения КГБ уже ждала их.

Худшие опасения подтвердились спустя несколько часов после первого сообщения. Пришло известие об аресте Гревилла Винна, британского бизнесмена, приехавшего в Венгрию. Винн, который периодически осуществлял контакты между Пеньковским и его кураторами, 2 ноября был арестован группой КГБ в Будапеште и доставлен в Москву.

Заключительный аккорд этой драмы прозвучал через месяц. 12 декабря появилась статья в газете «Правда», сообщавшая об аресте Пеньковского в конце октября, то есть более чем за неделю до того, как у Джейкоба возникли подозрения. Через шесть месяцев, 7 мая 1963 г., Пеньковский уже стоял в большом зале перед тем же судьей, который председательствовал на процессе по делу Фрэнсиса Гарри Пауэрса, американского пилота самолета-шпиона U-2, сбитого в мае 1960 г. над Свердловском.

Суд продолжался четыре дня. Пеньковский в попытке спасти жизнь признался, что передавал секреты американцам и британцам. Среди причин его измены обвинение называло «моральную деградацию», а один из свидетелей подтвердил это, сказав, что видел, как Пеньковский потягивал вино из женской туфли во время ночной попойки{96}.

17 мая появилось официальное сообщение, что Пеньковский казнен, и поползли слухи о подробностях его смерти. Советская пресса объявила, что приговор приведен в исполнение путем расстрела, но, по слухам, Пеньковский был заживо сожжен в крематории, а устрашающий эпизод засняли на пленку, как предупреждение офицерам ГРУ, которые могли когда-нибудь в будущем строить планы сотрудничества с Западом{97}.

Гревилл Винн на суде также признал себя виновным и был приговорен к восьми годам тюрьмы. В 1964 г. его обменяли на Гордона Лонсдэйла, советского разведчика, осужденного в Великобритании.

Подобно бесшумному взрыву, захват, суд и казнь Пеньковского вызвали в кругах американской, британской и советской разведок волну шока, неуверенности, взаимных обвинений и мести. В то время как в СССР реформировали ГРУ, британцы и американцы, одолеваемые сомнениями, пытались найти ответ на вопрос: когда и как Пеньковский попал под разработку КГБ{98}. Если Пеньковский был под контролем КГБ в декабре 1961 г. или январе 1962 г., означало ли это, что КГБ уже контролировал информацию, которую поставлял Пеньковский? Если это так, то когда он начал давать информацию, переработанную КГБ, чтобы ввести в заблуждение американских и британских аналитиков? И если на то пошло, можно ли было вообще доверять тому, что он тогда сообщал?

Материал, длительное время изучаемый политическими аналитиками, был восстановлен и тщательно исследован повторно. В окончательном заключении говорилось, что СССР не использовал Пеньковского в игре против американцев и британцев. Однако остался без ответа вопрос, почему КГБ продолжал сохранять его доступ к секретам, если Пеньковский попал под подозрение уже в декабре 1961 г.

В последующие несколько лет дело Пеньковского превратилось внутри ЦРУ в целое расследование, где каждый оперативный аспект был проанализирован в попытке определить, что же пошло не так, как надо.

Деятельность Пеньковского принесла огромное количество информации. В течение полутора лет он передал более ста фотокассет «Минокс» по 50 снимков в каждой. Более чем 140 часов записи его бесед в Лондоне и в Париже легли в основу приблизительно 1200 страниц расшифровок стенограмм и стопок рукописных страниц.