Последний выход (СИ) - Лобин Александр - Страница 9

Бесшумный автомат мне понадобился для скрытного похода в Лабораторию. Именно к такому решению я пришел вчерашним вечером под влиянием спирта и «энергетика», а новости, сообщенные мне торговцем, это решение окончательно укрепили. Если моим бывшим колхозом займутся вояки, если научники хотят там строить лагерь, если телевидение будет там снимать — мне следовало торопиться, пока в подземелье не проник кто-то из них. Сокровища Лаборатории теперь волновали меня даже больше, чем все остальные проблемы. Это будет мой последний выход, типа — пан или пропал, потому что с мелкими деньгами за Периметром делать нечего.

В предстоящей акции имелся еще один интересный аспект, о наличии которого я только что сообразил: Меченый упоминал в своих комментариях к плану, что в Лаборатории столкнулся со снорками. Как же это они туда попали и чем питались все эти годы? Сам собой напрашивался вывод, что из подземелья есть еще один выход, может быть далеко за пределами самой Долины. И я не верил, что Меченый в одиночку мог пробиться из устроенной военными облавы — такие варианты хороши для компьютерных игр, но не для реальной жизни. Это обстоятельство тоже косвенно подтверждало наличие черного хода, а, кроме того, становилось ясно, почему Меченый так легко расстался с ключами. Они ему больше не требовались! Сомневаюсь, что у Крота была какая-то равноценная информация для обмена, да и деньгами Меченый был больше богат, чем мой покойный командир.

Вертолеты появились, когда я собрался уже спускаться. Все произошло, как я и предполагал: стремительная высадка по тросам, снайпера, пулеметы, отдельная группа на крышу. С момента появления вертушек до замыкания блокады прошло не более десяти минут.

Ну, как ты теперь себя чувствуешь, Глыба?

Разумеется, самое интересное происходило внутри. Я бы многое дал, чтобы посмотреть на эту картину… Зато через полчаса я увидел, как их, уже упакованных в наручники, вывели на площадку перед воротами, разложили по стенкам и начали обыскивать всерьез. Чудная картина.

Глыбу я опознал по размерам, не случайно же Дикобраз наградил его таким погонялом. Калым тоже выделялся — малым ростом и бритой башкой. Но всего я насчитал только семь человек, а остаться, за вычетом меня, Боцмана и Селезня, должно было девять. Где еще двое? Покойников не выносили, значит, пропавшие не погибли с честью при попытке сопротивления…

Я ожидал, что после обыска всех арестованных загрузят в вертолет, и уберут с глаз моих долой, но этого не было. Так они и сидели на корточках у стенки, дожидаясь неизвестно чего.

Ответ на этот вопрос ждать себя не заставил. Третья вертушка появилась в поле зрения, прежде чем я докурил сигарету. Выгрузились из него уже знакомые личности — Клара и компания, а дальше началось кино в самом прямом смысле. TV-группа накинулась на свежий материал еще резвее, чем группа захвата. Так и есть — солдаты пинками подняли Глыбу и разместили его рожу прямо перед объективом. Длинный тип в кожаной куртке нацелил на него камеру, Клара сунула под нос микрофон.

Надо будет обязательно достать запись…

Ну, это у них там надолго: крупный план, панорама, интервью, еще, наверное, в цехе поснимают… А мне пора уже было подумать о спуске. На первый взгляд задача не выглядела неразрешимой: четырехметровый обрыв, даже не слишком отвесный. Это наверх подняться никак невозможно — склон слишком рыхлый, осыпается. Но спуск — дело другое…

Я подполз к краю и глянул вниз: из чахлой травянистой поросли там и тут торчали ржавые ломаные железяки. Значит, детский вариант — слалом на заднице — исключался. Впрочем, спускаться здесь, на виду у вояк я с самого начала не собирался. Гораздо разумнее было сместиться на километр-другой левее, под прикрытие деревьев. На самый крайний случай у меня имелось метров десять капронового шнура.

Вертолет с арестованными и еще один только что отбыли за горизонт. Третья вертушка что-то задержалась, однако и этот факт мне настроения не испортил — улетят, куда им деваться.

Я шел по Долине, в которой никого из моих врагов уже не было. В таких случаях положено испытывать радость, но я ощущал только странную пустоту внутри. Когда их отделили от меня километры пространства и надежный армейский конвой, злится как-то не получалось, разве что на Калыма — вот его я пристрелил бы с удовольствием хоть сию минуту.

Жаль, что все вышло именно так — зла я по-настоящему не желал даже Глыбе. Неужели Темная Долина и впрямь такое место, где нормально жить нельзя? В знакомом до последнего камня месте вновь вернулись мысли и сомнения, что разрывали мою бедную голову последние два месяца.

Обиднее всего было ТАК ошибиться в Селезне! Все дело в том, что основную проблему я видел в Глыбе, и за врагов держал тех, кто явно был с ним, того же Калыма, в первую очередь. Но Селезня привели как раз Боцман с Монахом, поэтому я и держал его в нейтралах.

Насчет Монаха Селезень врал, однозначно. Не такой он был парень, чтобы плакать даже перед смертью, да и нычек, которые он мог бы отдать у нас не было. К чему? Лучшая заначка — деньги на счете, поэтому он прятал от товарищей исключительно спирт. Оглушили со спины, поглумились и живьем в «электру» скинули — вот как дело было. Вполне вероятно, что он был и не первый — за месяц перед этим таким же образом сгинуло еще трое, на их место мы последних и брали.

А я, психолог недоделанный, до последнего дня не понимал странной подавленности наших новобранцев, которую списывал на страх перед Зоной, игнорировал честные попытки Боцмана всех со всеми подружить. Да и как я мог все это адекватно воспринимать, если у меня на шее был Монах, который с самого начала дико невзлюбил Глыбу и наезжал на него и по делу, и так просто? Который с каждым днем принимал на грудь все больше и больше, так, что мне приходилось выходить на промысел в одиночку, пока он бегал к Сидору за горючим? Как я мог не поверить в несчастный случай на производстве, когда он накануне принял семьсот без закуски?

Есть такое модное нерусское понятие: «держать ситуацию под контролем». Я ее точно не удержал. И Боцман тоже. Не уверен, что и Глыба что-то там реально контролировал. Ладно, это теперь уже не совсем мои проблемы. Моя проблема только Чумак и Кардан, да и то если им заплатили вперед.

Остальных, впрочем, тоже было рано сбрасывать со счета. В Зоне даже смерть не всегда решает такие проблемы. А что касается арестованных, так мало ли случаев, когда взятый вояками сталкер через неделю или две вновь объявлялся в Баре? За деньги только Монолит нельзя выкупить, а задержанного, если есть соответствующие возможности — вполне реально. Но такая операция требует не только настоящих денег, но и времени. Так что, если мои бывшие кореша и вернутся, то я к тому времени скорее всего буду по другую сторону Периметра.

Это я тогда так рассчитывал.

До Гиблого болота дошел без приключений. Специально выбрал кружной путь, чтобы не столкнуться с кем-нибудь случайно. Через трубу на территорию свинофермы я не полез, хотя путь был проверенно безопасным и более коротким. Не знаю почему, но именно это место — труба, болото и очистные сооружения — вызывали у меня безотчетный, но отчетливый страх. До сих пор я им ни разу не пользовался, в отличие от всех остальных и сейчас не стал нарушать традицию. Вокруг, вдоль стенки было намного спокойнее.

Расстреляв по дороге парочку собак — удобный случай проверить новое оружие — я вышел на дорогу, что пересекала Долину вдоль. Последний вертолет стоял еще на месте, но вояк видно не было. Зато с обеих сторон в Долину шли новые люди, в бинокль я насчитал не менее шести человек. Судя по одежде и снаряжению — наши, с Кордона и Свалки. Неужели всерьез собираются обосноваться в Темной Долине? А почему бы, собственно, и нет? Территория свободна.

До Выброса по прогнозу оставалось меньше суток, которые следовало где-то пересидеть, поскольку с идеей бежать прямо к Лаборатории приходилось расстаться — там люди, которых лучше пока избегать.