Последний выход (СИ) - Лобин Александр - Страница 8

Никто меня за этим дело не застал, все прошло на редкость чисто — а это было уже второе мое убийство за истекший световой день — Мосла считать не будем, он сам в аномалию влез…

Хорошее начало новой карьеры.

Прежде, чем встретиться с Сидором, я насколько мог приблизился к костру — послушать, о чем там народ треплется. Это оказалось неожиданно легко, потому что за пределами освещенного круга было особенно темно, а прикрытия эти дикобразы не выставили — всем хотелось общения. Тема, надо признать, была исключительно интересной…

— …изменении статуса Зоны! — вещал, сидя у костра, тот пожилой, который днем явился вместе с журналистами. Не знаю почему, но я сразу решил, что он как раз не с телевидения, а скорее представляет здесь научную часть — было в нем что-то…. Более здешнее, что ли…

— Что значит — изменение статуса? — перебил его сидящий на почетном месте Дикобраз. — Объявят что ли Бар вольным городом?

Народ ржал долго и со кусом, но пожилого это не смутило — чувствовался в нем опыт и задор матерого оратора.

— Об этом не мечтайте. Но вопрос о признании Чернобыля всего лишь зоной локального экологического бедствия практически решен!

— И в чем, собственно, разница? — уже серьезно спросил Дикобраз.

— Ну, как же! Разница буквально принципиальная! — оживился докладчик, — судя по всему, такого вот вопроса он и ждал. — До недавнего времени Чернобыль воспринимали как угрозу всей планете. Однако Зона существует седьмой год! За последние три года ее границы вполне стабилизировались, радиационный фон упал наполовину и уже ясно, что глобальных экологических катастроф не предвидится. А дает Зона столько, что и подсчитать невозможно — вы тут, вероятно, не в курсе, но сейчас ни одна приличная медицинская клиника не работает без этих ваших… «ломтей» и «крови». А какой эффект дает применение «грави» в космической технике! Это же просто технологический прорыв в XXII век!

— Насчет прорывов мы полностью в курсе, не беспокойтесь… Мне вот интересно, что же реально тут измениться? — Спросил Дикобраз.

— Прежде всего, уберут НАТОвский контингент.

— И они так просто возьмут и уйдут?

— Именно НАТО и поставило вопрос на Ассамблее ООН! У них сейчас куча проблем на Ближнем Востоке, а тут еще такие расходы и «двухсотые» грузы с Украины… Налогоплательщики волнуются.

— Предположим, эти уйдут. А кто останется?

— Объединенный контингент СНГ. Причем, сейчас Зона живет по законам военного времени, но если в Женеве все срастется, то Москва и Киев тоже изменят политику: власть в Зоне передадут гражданским службам, а военные будут только охранять.

— Наш фильм, — вдруг вклинилась невидимая мне Клара, — как раз и должен изменить общественное мнение в правильную сторону. Информация о Зоне идет совершенно превратная — вояки развели ужасную секретность, все эти подписки и запреты всем мешают, ученым совершенно работать стало невозможно…

— Ну, это вы загнули… — пробасил Дикобраз. — Чтобы армия сдала Зону штатским… Вы хотя бы представляете, какие деньги они делают только на экономии топлива и списании боеприпасов?!

В этот момент от костра отошли двое и направились в мою сторону. Тогда я решил, что услышал вполне достаточно.

— Статус Зоны, говоришь, собрались изменить? — мрачно спросил Сидор. — То-то эти кинодеятели в Темную Долину собрались…

— Так говорят. Ученые хотят вояк себе в сторожа перевести. — Подтвердил я. — А «Экстрим-TV» им будет мнение общественное менять.

— Не дождутся… А то я не знаю нашу комендатуру. То есть кино-то снять им может и позволят, а вот дальше…

— Есть новости? — осторожно спросил я.

— А ты думал, я просто так болтаю? Между прочим, со мной уже не раз консультировались и те, и эти. Пока у них полный консенсус: научники грозятся устроить в вашей Долине Исследовательский Центр. И не такой как на Янтаре — железная коробка посреди болота, а реальный — с домами, с транспортом, целый поселок, короче. Вояки четырьмя ногами за, берут на себя содействие и охрану, только помяни мое слово — как янкесов уберут, они еще сильнее гайки здесь закрутят. Всю Зону оккупируют, как Агропром, и лагеря для сталкеров устроят…

— Насчет Темной Долины я что-то не понял — киношники что, с Глыбой этот вопрос уже провентилировали?

— Да что им твой Глыба! Этот змей камуфлированный, что вчера с журналистами приходил, мне прямо намекал, что никакого Глыбы в Долине не будет уже к следующему Выбросу!

— Уговорят уйти по-хорошему?

— Лучше некуда. Знаком ли тебе термин — «карантинная операция»?

— Еще бы не знаком…

— А еще он интересовался сталкерами.

— В смысле?

— Спрашивали, кто свободен. Кажется, ищут проводников. Называл конкретные имена, в том числе тебя, убогого.

— Я-то им откуда известен?

— Известен, значит, раз спрашивали…

Дальнейшие вопросы пришлось прекратить — слишком больная тема поднималась. Сидор уже почти прямым текстом сообщил мне то, что я и так знал, — о своей работе на военных.

Я не раз задавался вопросом — сколько народу в Зоне на кого-то работает: на Сидора, на Бармена, на наемников, на Особый отдел, на разведку всех бывших союзных республик и прочие ЦРУ? По самым скромным подсчетам получалось — каждый третий. Может чуть меньше, с учетом того, что тот же Сидор точно работает на армейскую контрразведку, комендатуру района и безопасность Украины одновременно. Впрочем, почему работает? Просто торгует информацией, точно так же, как патронами и артефактами.

— Ладно, — прервал мои размышления Сидор — давай дело делать. Ты насчет документов не передумал? А то может хочешь подождать, пока вам всем амнистию объявят?

— Конечно, нет. Все как договорились. И еще — хочу свой «калаш» поменять на «вал» — найдется у тебя такая штука?

— Говно вопрос. Даже с оптикой есть.

— Давай…

Утро я встретил на вершине одного из холмов, окружающих Долину. С этой точки я видел ее почти целиком — от сараев на юге до недостроенного корпуса на севере — на этой стройке обитал когда-то Боров, поэтому наши не заморачиваясь называли его свинофермой. Я даже пожалел, что ни разу не додумался подняться сюда раньше — традиционно считалось, что холмы чрезвычайно активны в смысле радиации. Когда проводились последние замеры, бог его знает. Если верить моему дозиметру здесь было не намного хуже, чем на Янтаре и по любому чище, чем в Припяти.

Для того, чтобы полюбоваться на карантинную операцию с участием Глыбы и его команды я был готов и на большие жертвы, чем небольшая доза облучения. Одну такую операцию я уже видел…

В тот раз на Агропроме вояки действовали просто: сразу после Выброса, пока еще народ не разошелся, высадили с вертолетов целый взвод и штурмовую группу на крышу, окружили корпуса и через матюгальник предложили всем сдаться. Воевать с армией без крайней необходимости у бродяг не принято — себе дороже выходит. Мы уже собрались руки поднимать, однако судьба рассудила иначе — один из них нарвался на растяжку и тогда вояки без долгих выяснений первые открыли огонь на поражение. Крота выручил очень вовремя заглянувший к нам Меченый, а остальные, кто уцелел, прорвались через проломы в стенах.

Что потом в Зоне творилось… Военные разнесли весь наш корпус ракетами с вертолетов и еще месяц отстреливали в Зоне всех подряд прямо с воздуха.

Но это случай редкий — обычно армия уж так-то не зверствует, ограничивается отловом и отстрелом тех, кто слишком близко подходит к Периметру. Глубокие рейды предпринимались редко, чаще всего для сопровождения ученых или на Припять, и о них в Баре знали как минимум за день — не только у контрразведки есть осведомители…

Киношники о рейде знали. Сидор предполагал. Могли знать и другие. Захочет ли кто-то предупреждать Глыбу? Я надеялся, что нет.

Итак, время шло, приближаясь к традиционному подъему, счетчик Гейгера в моем кармане исправно щелкал, а кавалерия запаздывала. Я решил, что операцию перенесли на после Выброса и уже собрался спуститься в Долину. Спрячусь, мне не впервой, пересижу где-нибудь, а там видно будет. План выходил так себе, но совсем без риска в Зоне не проживешь. Зря что ли я сменил «калашников» на «вал»?