Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 33

— А почему ты в синяках? И вообще весь какой-то растрёпанный. Что ты делаешь в лесу в такую рань?

— А я от них сбежал, — выдал Данте. Почему-то этот человек производил на него приятное впечатление. — Они меня бьют. А в последний раз этот зверь, мой приёмный дядя, запер меня в подвале. А там были крысы, во-от такие. Ну я оттуда и сбежал. Ненавижу крыс! — Данте передёрнуло.

— Как это в подвале запер? — Гаспар был поражён.

— Очень просто. Взял и запер. За то, что я ему в лицо тортом запустил. А я это сделал, потому что они меня довели. Он сначала меня избил так, что я еле шевелился, а потом ещё хотел заставить меня вежливо с ним разговаривать. Сука! — Данте сплюнул.

— Знаешь что?

— Что?

— А хочешь пойти со мной?

— Куда?

— Ко мне в гости. Я покажу тебе наш посёлок, ты увидишь как мы живём, увидишь моего сына и жену.

— А меня там не будут обзывать?

— Конечно нет!

— Тогда я согласен. Только вот...

— Что?

— Ну... я сбежал же от этого монстра. Он точно будет меня искать. Он, наверное, ещё не знает, что я сбежал. Они же обычно раньше одиннадцати не встают. Аристократов из себя строят, а даже читать толком не умеют. Я и то лучше их это умею. Вот, думаю, он не успокоится. В прошлый раз, когда я сбегал, он даже жандармов позвал, чтобы меня найти. У вас могут быть проблемы из-за меня.

— Не переживай, разберёмся, — сказал Гаспар. — К проблемам мне не привыкать. Пойдём.

Гаспар, усадив Данте на лошадь, сам примостился сзади. Они поскакали вперёд и вскоре исчезли за горизонтом. Чёрно-алая птица, расправив крылья, летела следом за всадниками, рисуя в воздухе мёртвые петли.

Комментарий к Глава 10. Охотник ---------------------------------

[1] Изабелловая масть — окрас лошади кремового цвета или цвета топлёного молока; кожа на теле розовая, глаза голубые. Редкая масть.

[2] Специальные отравленные стрелы использовались для охоты на птицу. Стрелы изготавливались из жилок листа пальмы. Мелкие и лёгкие, полностью бесшумные, с очень острыми концами, которые смазывались специальным ядом кураре. Такие стрелы помещали в бамбуковую трубку и при выстреле выдували из неё. Будучи задета такой стрелой, птица мгновенно падала камнем и умирала от удушья.

====== Глава 11. Клементе ======

Эстелла, сидя в кресле, читала любовный роман и захлёбывалась слезами. Любовь и смерть, страдания и приключения будто сошли со страниц книги, представ перед девочкой воочию. И конечно же красивый и отважный главный герой, в которого она тут же влюбилась.

Замок в двери щёлкнул. Эстелла, поспешно вытерев слёзы, спрятала книгу за кресло и схватила с низенького столика Библию. Это была единственная книга, которую девочке разрешали читать во время заточения в комнате. Но Либертад регулярно снабжала юную сеньориту любовными романами, таская их из библиотеки. Если бы не это, Эстелла за три прошедших дня чокнулась бы с тоски.

Кроме Либертад в спальню Эстеллы не заходил никто. По вечерам служанка причёсывала девочку, помогала одеться, и Эстелла вместе с Роксаной шла на вечернюю мессу. Мать не разговаривала с ней, но не отпускала от себя ни на шаг. После мессы они возвращались домой и Эстеллу опять запирали в комнате, приказывая учить молитвы наизусть. Эстелла ничего не учила — на зло всем.

Но сегодня маленькая узница чуть с кресла не свалилась, когда бабушка Берта на цыпочках переступила порог её комнаты. И у неё даже Гортензии в руках не было, хотя обычно Берта её от себя не отпускала.

— Бабушка? — Эстелла выпучила глаза.

— Привет, дорогая.

— Вы что тут делаете? Вам мама разрешила ко мне зайти?

— Нет. Это Либертад дала мне ключ. Вообще-то я на пять минут. Я ещё вечерком загляну, когда все спать лягут. Я хочу сказать, что у меня есть план. Я знаю как тебе помочь.

Эстелла застыла.

— Вы знаете как убедить маму снять с меня наказание?

— Нет, этого я не знаю. Хотя даже Арсиеро на твоей стороне, но твою мамашу переубедить нельзя. Но я тебе помогу выйти на прогулку.

— В смысле?

— Ну... ты ж ведь хочешь увидеться с тем мальчиком иль я не права? — Берта подмигнула.

Эстелла покрылась румянцем.

— Хочу... но я не знаю, где его теперь искать. Мы... мы не договорились о встрече... точнее договорились, но я на неё не пришла. И теперь я вряд-ли его найду.

— Тогда сходишь туда, где он обычно бывает, и оставишь ему записку. Я приду вечерком. Только тссс... — прижав палец к губам, Берта выплыла в дверь.

Эстелла прикрыла глаза. Сердечко её трепетало от радости. Может быть, сегодня она увидит Данте.

Путь до поселения гаучо оказался неблизким, но Данте обожал ездить верхом. В такие моменты он чувствовал себя счастливым и свободным. Сейчас за спиной его сидел Гаспар, и это создавало определённое неудобство. Данте вспомнил о Ветре — своём дымчатом коне, которого любил безмерно. Ветра подарил ему покойный Мендига, когда мальчику исполнилось шесть лет. Тогда же Данте впервые и сел на лошадь. Теперь Ветер остался у Сильвио. Надо будет забрать его. Или украсть. Данте был большим противником воровства и никогда не брал чужого, но эта лошадь принадлежала ему по праву.

Наконец, они въехали в посёлок, носящий красноречивое название «Лас Бестиас» [1]. Миновали деревянный кабачок «Кентавры», вокруг которого сгрудились мужчины и женщины, одетые в кожаные чирипас, пончо всех цветов радуги и сапоги со шпорами; с красными платками на шеях и кинжалами за поясом. На углях шкворчало мясо, распространяя дурманящий аромат. Данте смотрел на этих людей во все глаза. Так пялился, что едва не свернул себе шею. Гаспар только посмеивался, глядя на забавную реакцию мальчишки. Но навряд-ли он понимал, почему Данте так себя ведёт. С тех пор как мальчик себя помнил, это была его мечта — стать таким, как эти люди. А теперь он видел их так близко!

Всадники пропустили несколько домиков, подле которых паслись коровы и лошади. На заборах висело разноцветное белье, а женщины в широких юбках, заткнутых за бёдра, кормили гусей, пели, громко обсуждали друг с другом последние новости или нянчили грудных детей.

Гаспар и Данте спешились у деревянного домика, мало отличного от других. На верёвке во дворе сушились шкуры, рубашки, штаны и чепчики. По двору важно вышагивали индюки. В луже напротив возилось свинячье семейство: мама-хрюша и четыре крошечных поросёнка.

— Вот тут я и живу. Проходи, — сказал Гаспар, отворяя дверь.

Данте робко вошёл. Домик и внутри был отделан деревом и выглядел очень чистеньким.

— Дорогая, привет! — крикнул Гаспар. — Со мной сегодня гость.

Из-за ракушечной занавески показалась миловидная женщина лет двадцати пяти-тридцати. Пухленькая, с широкой улыбкой, одетая в серое домотканое платье и цветастый фартук. Руки её до локтей были перепачканы в муке.

— Это моя жена Каролина, — сказал Гаспар. — А это Данте.

— Проходи, золотце, располагайся, — у Каролины оказался нежный, певучий голос. — А я тут как раз пироги затеяла.

— Милая, а где Клементе?

— Где-то во дворе бегает.

— Клементе — мой сын, я тебе говорил про него, — объяснил Гаспар. — Ему тринадцать. Он очень хороший мальчик. Думаю, вы подружитесь.

Данте многозначительно приподнял тонкую бровь. Разве он может подружиться с кем-то? Хотя может. С Эстеллой же подружился. Если Клементе и вправду хороший, это было бы здорово — найти приятеля-мальчишку. У Данте никогда не было друзей, а тут вдруг начали появляться. Но воспоминания об Эстелле камнем легли на сердце. Он поёжился, отгоняя мрачные мысли.

— Пойду во двор, поищу Клементе и познакомлю вас, — Гаспар вышел. Раздался его крик на улице: — Клем! Клем, ты где?

Данте несмело отодвинул ракушечную занавеску и оказался на кухне — небольшой, но очень светлой. Каролина месила тесто, напевая что-то себе под нос. Она вдруг чем-то напомнила Данте Руфину, хоть и не была ни капельки на неё похожа. Да, по Руфине он тоже скучает...