Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 124

— Надо бы убрать отсюда крысу, — сказала Эстелла.

— Угу...

Проглотив комок в горле, Данте подошёл к крысе. Взмахнул рукой. Хлоп! Крыса и кровавая лужа исчезли, словно их и не было.

— Здорово! — Эстелла сразу успокоилась. Вообще, она имела в характере замечательное качество: легко забывала о проблемах, когда они оставались позади. В душе же Данте любая неприятность поселялась надолго, поэтому он иногда завидовал Эстелле. Сама Эстелла называла эту свою черту легкомыслием, уверяя, что не может долго заниматься одним и тем же, не может думать об одном и том же или подолгу расстраиваться. Правда, чувства к Данте — исключение, она думает о нём постоянно.

— Милый, а где ты был?

— Ходил к тому старику.

— Ты договорился о нашей свадьбе?

— Почти. Завтра я опять к нему пойду. Думаю, свадьба будет через пару дней.

— А этот старик действительно колдун?

— Да, настоящий колдун, я даже удивился. Но он такой же, как и я. Пойдём в комнату, я тебе расскажу...

В обнимку они ушли наверх и до конца вечера не выходили из спальни. Данте лишь на пять минут спустился, поприветствовал Клема, взял поднос с ужином и снова заперся с Эстеллой в комнате. Про крысу он никому не сказал, но заснуть ночью не мог, в отличие от Эстеллы, которая вырубилась сразу, как голова её коснулась подушки. Данте до утра лежал без сна, перебирая длинные волосы своей возлюбленной. Да, ради этой девушки, ради того, чтобы быть с ней рядом, любить, оберегать её, он пойдёт на многое, если не сказать на всё. И никто их не разлучит — он не позволит.

Проснулся Данте рано от звуков чьего-то голоса.

— Данте... Д-д-анте...

Ещё не открывая глаз, он определил, что голос принадлежит Эстелле и, верно, та чем-то напугана. Данте резко подался вверх:

— Что случилось?

Эстелла сидела на кровати, прижимаясь спиной к стене, и попискивала, как мышка.

— Данте... — шепнула она, подняла палец, указав себе на голову. Там сидел паук размером с ладонь. — П-пожалуйста, у-у-убери его... Я ненавижу их... ненавижу...

Эстелла находилась на грани обморока, и в её взгляде Данте прочитал тот же страх, что он испытывал всегда при виде крысы.

— Подожди, не дёргайся! Сейчас...

Одним движением Данте подполз к девушке и снял насекомое с её волос. Паук не был страшным или отталкивающим, напоминал скорее краба, — мохнатый, серовато-серебристый с розовыми, оранжевыми и чёрными пятнышками, лежа у Данте на ладони, он шевелил лапами.

Эстелла притянула колени к груди.

— Убери его отсюда, пожалуйста! — взмолилась она. — Я смертельно боюсь пауков, а он такой большой... Он тебя не укусит?

— Нет, не думаю, — Данте осматривал паука. — Это тарантул. Он не опасен для человека. Тарантулы никогда первыми не нападают на тех, кто крупнее их по размеру, только обороняются.

— Но он ведь, наверное, ядовитый...

— Не опаснее пчелы, даже кошку не убьёт. Укус вызовет жжение или боль, и всё. Он убивает на смерть только насекомых.

— Всё равно выкинь его куда-нибудь или убей, только чтоб его не было рядом со мной, — всхлипнула Эстелла.

— А мне он кажется красивым, — Данте усмехнулся эстеллиной реакции — она сморщилась.

— Красивым? Он ужасен! Данте, убери его!

Данте хотел выбросить паука в окно, но передумал — завернул его в тряпку и быстро оделся.

— Ты куда?

— Отдам паука хозяйке.

Эстелла вопросительно поглядела на него.

— Ты думаешь, это она?

— Родная моя, ну а кто ещё? Сеньор Анхель тут не живёт, только в гости заходит. И не думаю, что Клем стал бы подкладывать нам пауков. Такие пауки не водятся в домах и не ползают по улице. Даже если бы мы с тобой улеглись на ночь под деревом, вероятность того, что он бы свалился нам на головы, стремится к нулю. Таких больших пауков выращивают на продажу для коллекционеров, которые разводят редких насекомых, или для того, чтобы сдавать их в аптеку — из их яда и лапок делают лекарства. Таких совпадений не бывает: вчера крыса, сегодня паук. Ну я ей устрою! — и Данте, прихватив тарантула, выскочил за дверь.

Найти Пию труда не составило — на втором этаже было всего три спальни: комната Клементе, их комната с Эстеллой и комната Пии. Данте дёрнул дверь — она оказалась не заперта — и без стука ввалился внутрь. Пия, с ног до головы закутанная во всё серое, молилась, перемещаясь на коленях от одной иконе к другой и так по полукругу, у импровизированного алтаря, что занимал половину комнаты.

— Эй ты, радушная хозяйка, ну-ка забери свой подарочек! — грубо сказал Данте. Развернув тряпку, он бросил паука на Пию.

Паук зацепился за её шаль и повис на ней. Пия не заорала и не запрыгала — продолжила в молитве шлёпать губами, как ни в чём не бывало.

— Оставь нас в покое, поняла? Не трогай Эстеллу или я тебя убью!

— Ты мне угрожаешь? — Пия, подняв глаза, перекрестилась и сбросила паука с себя.

— Именно. Оставь в покое мою жену!

— Она тебе не жена.

— Эстелла моя жена, и я никому не позволю над ней издеваться! Если ты продолжишь в том же духе, с тобой произойдёт то же, что с крысой, которую ты вчера бросила на неё!

— Что же ты с крыской сделал, с бедняжкой? — ехидно поинтересовалась Пия.

— Я её убил. Кинжалом, обмазанным ядом, — со смаком сказал Данте. — Хочешь, могу и на тебе проверить действие этого чудесного снадобья?

— Хм, интересно. И кто это недавно меня называл убийцей? Ты же любишь животных, а крысу убил! А это тоже животное. Какая-то избирательная у тебя любовь.

— Да! Так и есть! — выкрикнул Данте, зеленея. Он буквально задыхался — то ли от присутствия Пии, которую люто ненавидел, то ли от огромного количества икон и крестов. — У меня избирательная любовь. Я люблю только моих животных и Эстеллу, а остальных ненавижу! Ясно?

— Любить надо Бога, — спокойно сказала Пия, — а иное — грех.

— Да пошла ты к дьяволу, больная! Ты не знаешь что такое любовь! И никогда не узнаешь! Так и будешь молиться своим богам и гнить в этой конуре. А Эстеллу ты ненавидишь, потому что завидуешь ей! Да, ты завидуешь! Она любит и любима, а ты — нет! Она счастлива, а ты — нет! Ты похоронила себя в этих тряпках и иконах! Никому ненужная богомолка! Даже мужа своего не в состоянии ублажить! — Данте выскочил в коридор, как ошпаренный, и тут же напоролся на Клема.

— Что-то случилось? Что за вопли с утра? — удивился тот.

— У жены своей спроси! Кто-то мне говорил, что наказал её. Оно и видно! — и Данте с размаху захлопнул дверь, чуть не расквасив Клементе нос.

К обеду Данте решился пойти к Тибурону, хотя и опасался Пии — мало ли что ожидать от этой сдвинутой.

Разговор со стариком был непродолжителен: они сошлись на том, что Данте отдаст перстень после того, как Тибурон проведёт свадебную церемонию.

— Мне нравится твой подход, — сказал старик. — Это разумно. Никогда не верь людям на слово, особенно колдунам. Свадьба состоится завтра. Кстати, помнишь, что я тебе вчера говорил: не впускай Тьму в свою душу?

— Помню.

— Хорошо же ты усвоил урок, ничего не скажешь.

— Не понимаю, о чём вы.

— На тебе кровь. Кого ты убил вчера?

Данте вздрогнул, машинально оглядев свою одежду и руки — крови не было.

— Вы что-то путаете. На мне нет крови, — фыркнул Данте. — Я никого не убивал! Только крысу, подумаешь, мерзость какая. Может, мне ещё отчитываться перед вами за каждого раздавленного москита?

— Дело не в крысе, дело в тебе, — Тибурон смотрел на юношу не мигая. — Ты становишься жестоким. Ты сделал это с удовольствием. Убил крысу и испытал удовольствие при виде её крови. Разве не так? Злорадное чувство мести, превосходства, желание уничтожить всех, кто тебе мешает.

— Прекратите! — рассвирепел Данте.

— Люди всегда злятся, когда им говорят правду.

— Вы упрекаете меня за то, что я убил крысу? Да она напала на Эстеллу! — возмущению Данте не было предела; ему хотелось затопать на старика ногами.

— Нет, я говорю о твоих чувствах. Крысоловы тоже убивают крыс. Раньше церковники их власть над крысами объясняли не иначе, как данную дьяволом, и расправлялись с ними, пока крысы не разнесли повсюду чуму. А когда крысолов убивает крысу, испытывает ли он при этом удовольствие? Не думаю. Это его работа. А когда палач по рекомендации церкви и Святой Инквизиции убивает приговорённого к казни крысолова, он испытывает удовольствие? Возможно. Даже скорее всего, ибо не каждый человек способен быть палачом. Смотри, как бы однажды ты не стал либо палачом, либо его жертвой. Будь осторожней и иди готовься к свадьбе.