Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 104

— Нет. Я оставила дома записку о том, что ушла к Сантане. Санти могла сказать, что меня у неё не было. Либертад могла догадаться, что я с тобой, как и Санти, и они могли рассказать маме. Ох, мама вытрясет любую информацию из кого угодно, а найти нас — пара пустяков. Данте, ведь мы даже не прятались, — Эстелла в отчаянье ломала руки. — И где была моя голова? Мы должны были спрятаться! О, Данте, что же делать?

— Эсте, успокойся. Сейчас мы спустимся вниз и узнаем, кто там пришёл. И будем действовать по обстоятельствам.

— Мы?

— Да, мы. Я пойду с тобой. Нас никто больше не разлучит, Эсте. Теперь, когда я узнал что такое счастье, я буду бороться за него! Я тебя не отпущу, я тебя никому не отдам и никому не позволю тебя обидеть!

— Боже мой, как я тебя люблю! — Эстелла обвила руками шею Данте. Да, она будет драться! Объявит войну всему миру за право любить и быть любимой.

Держась за руки, Данте и Эстелла спустились в холл, и девушка вздохнула с облегчением, увидев, что ждёт её вовсе не мать. Это была Сантана. Одетая в тёмно-золотое бархатное платье и шляпку с бантом, она смерила Данте взглядом, полным ненависти. Посмотрела на Эстеллу — взлохмаченную, с сияющими глазами и припухшими губами, наспех одетую в первое попавшееся платье, и Эстелла заметила на лице Сантаны какую-то брезгливость.

— А, это ты, Санти. Слава богу! Я испугалась, решила, что это мама.

— Мы могли бы поговорить наедине? — процедила Сантана, злобно зыркнув на Данте. В ответ получила взгляд не менее «дружелюбный».

— Вообще-то у нас с Данте нет секретов друг от друга.

Сантана высокомерно вскинула голову.

— Ну уж нет, идите наверх и разговаривайте без меня! — отрезал Данте. — Я не хочу при этом присутствовать. Не собираюсь я сидеть и слушать женские сплетни, я вам не дрессированная обезьянка. Пойду прогуляюсь, — и он вышел на улицу.

— Сколько не хорохорься, а даже и красивая физиономия не спасает от огромной, светящейся на лбу надписи: «Простолюдин», — не удержалась Сантана.

— Пойдём, — сухо выговорила Эстелла и пошла наверх, не оборачиваясь. После такого выпада у неё отпало желание общаться с подругой. Сантана двинулась следом.

— Проходи, — Эстелла пригласила гостью внутрь. Та вплыла, как королева в сарай, и изучила взглядом комнату. Свечи и цветы, остатки ужина на столе и скомканная постель Сантану не смутили, но привели в негодование. Она чванливо поджала губы.

— Садись, — Эстелла указала на софу.

— До чего же ты опустилась. Ужас какой! — Сантана присела на краешек софы, подобрав юбку. — Поселилась в убогой гостинице в качестве сожительницы немытого пастуха, повелась на смазливое личико. Ну и как тебе? Хорошо с ним живётся? По носу ещё ни разу не получала?

— Прекрати! — оборвала Эстелла. — Я не намерена слушать твои колкости! Да, Данте не богат, но здесь я гораздо счастливей, чем в тех хоромах, где жила раньше. И он носит меня на руках и никогда меня не обидит, я знаю. Мы любим друг друга.

— О, да! Любовь и всё такое... Ну-ну, — Сантана закатила глаза.

— Чай или кофе будешь?

— Что? Ты предлагаешь мне пить из грязных чашек? Нет, благодарю.

— Почему грязных? Они чистые, я сама их мыла.

— О, да ты уже и сама посуду моешь? Так скоро и в прачки наймёшься. Знаешь ли, я не люблю нищету и предпочитаю фарфоровую посуду.

— Ты меня поражаешь, Санти. Ты ведь никогда не гналась за статусом, — Эстелла всё больше разочаровывалась в Сантане. С кем же она дружила столько лет?

— Да, но не до такой же степени мне опускаться, как это сделала ты. Я с детства живу в приличном доме и общаюсь с приличными людьми. И я не желаю это менять.

— Санти, вот что: скажи мне, зачем ты пришла, будь любезна. Я тебя в гости не звала, а ты пришла и оскорбляешь меня и моего мужчину.

— Я пришла сказать спасибо.

— Спасибо? За что же?

— За то, что ты подставила меня перед своей мамашей. Она, значит, приходит к Сантане и требует сказать, где её дочь, потому что Эстелла, видите ли, должна быть у Сантаны. А Сантана ни сном, ни духом. Спасибо тебе!

— Ну извини, я не думала, что она придёт к тебе, — потупилась Эстелла.

— Разумеется! Ты вообще хоть о чём-то думаешь, кроме своего пастуха?

— Прекрати так называть Данте! — Эстелла в гневе топнула ногой, и Янгус на жёрдочке подпрыгнула с испуга. — У него есть имя, красивое имя. И он не пастух, он гаучо, а эта профессия ничуть не хуже других.

— Ничего себе, как ты заговорила! Быстро же он тебя, аристократочку голубых кровей, превратил в рабыню. Но сути дела это не меняет — твоя мамаша рвёт и мечет.

— Значит, ты меня заложила, да? Ты сказала маме, что меня у тебя не было?

— Да, я сказала, что ты за эту неделю не приходила ко мне ни разу, и что я не знаю, где ты. И я пообещала ей тебя найти. Короче, если ты не хочешь, чтобы твоя мать явилась сюда сама и увидела тебя в подобном состоянии, лучше вернись домой добровольно. Она ведь всё равно тебя найдёт, да и я не стану молчать. Я ей расскажу, где ты прячешься.

— Вот как? — Эстелла повела бровью. — И ты способна предать меня после стольких лет дружбы?

— Ты первая предала меня, — жёстко сказала Сантана. — Ты променяла тринадцать лет дружбы со мной на синие глазки своего пастушонка. И я не считаю, что поступлю неправильно, рассказав твоей матери, где ты, потому что желаю тебе добра, потому что хочу вырвать тебя из лап этого бандита. У него взгляд убийцы, а ты ничего не видишь. Ты ослепла. Как же низко ты пала! Ты сейчас похожа на проститутку наутро после приёма с десяток клиентов.

— Знаешь что? Ты можешь делать что угодно и рассказывать что угодно и кому угодно! — выдала Эстелла, трясясь от ярости. — И не надо прикидываться овечкой! Ты считаешь, я предала нашу дружбу? Чем же? Тем, что полюбила Данте? Я не виновата, что ты видела в нашей дружбе то, чего там нет и не было. И ты сама её убила, не я, а ты, когда подделала моё письмо к Данте!

— Что?

— Не притворяйся! — Эстелле захотелось Сантану отколотить. Подбежав к комоду, она вынула письмо и пихнула его Сантане под нос. — Вот. Читай. Хочешь сказать, это не ты дописала тот бред, что внизу? Я ведь этого не писала, и это даже не мой почерк! Я тебе доверила самое дорогое — мои чувства к Данте, а ты вздумала нас разлучить.

— Да, это я. Я действительно хотела, чтобы вы расстались. Я хотела, чтобы он оставил тебя в покое. Пойми ты, идиотка, этот человек тебе не пара! Он сломает тебе жизнь. Я хотела тебе помочь, но поздно. Ты превзошла саму себя, кувыркаешься с ним в постели, как похотливая кошка, и даже не скрываешь этого. Не ожидала от тебя.

— Да! ДА! Мы с Данте спим вместе! — крикнула Эстелла, больше не владея собой. — И у нас было всё! И ни один раз! И это было прекрасно! Я испытала с этим мужчиной такое, что тебе и не снилось. И никогда ты такого не испытаешь, потому что ты ненормальная извращенка. Всё, уходи отсюда! Проваливай! — Эстелла распахнула дверь.

— Что ж, моё дело было предупредить. Потом не жалуйся, — Сантана вышла.

Долбанув дверью, Эстелла рухнула на красный ковёр и разревелась в голос.

Данте болтался по улицам, ежесекундно думая об Эстелле. Как она там? Зачем припёрлась эта её мерзкая подружка? Он десять раз пожалел, что ушёл. Надо было остаться и послушать, чего хочет та девица, но гордость и страх выставить себя дураком не позволяли Данте присутствовать при женских разборках.

Спустя три часа, сердце Данте не выдержало, и он бегом прибежал в «Маску». В холле его окликнул сеньор Нестор:

— А ваша дама ушла.

— Какая дама? Ах, та, что приходила? Хорошо.

— Нет, та, что приходила, ушла часа полтора назад. Другая.

Данте побледнел.

— К-куда ушла?

— Не знаю, — сеньор Нестор скривил рот на бок. — Ушла с вещами.

— Как это с вещами?! И ничего не сказала?

— Сказала, что оставила вам записку в комнате.

Данте кинулся наверх. Чуть не упал на ровном месте, налетев на косяк. Вбежал в комнату. Эстеллы не было, как и её вещей. Ушла. Оставила пустые полки в шкафу, скомканную постель и ночную рубашку на софе. На столике среди цветов и выгоревших свечек лежал конверт. Данте, судорожно его схватив, выудил письмо, но сразу прочитать не смог: буквы плясали и расплывались, превращаясь в цветные пятна. Данте протёр глаза и, наконец, разобрал слова: