Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 102

Эстелла повела плечиком.

— Не знаю. Я только хочу, чтобы мы могли любить друг друга открыто, а единственный способ это сделать — пожениться.

— Ммм... ну а почему нет? Если ты этого хочешь, мы поженимся.

У Эстеллы лицо вытянулось.

— Вот так просто?

— Да, вот так просто. Эсте, я тебя не понимаю. Почему такая реакция? Если ты хочешь пожениться, значит, мы поженимся. Я хочу быть с тобой, и мне всё равно, каким способом это будет. Я так боюсь тебя потерять, тогда я просто умру.

— Да, ты прав. Всё равно я не вижу другого выхода.

— Что значит «не вижу другого выхода»? — Данте встряхнул волосами, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — Ты так говоришь, будто тебя кто-то насильно к этому принуждает. Я сказал, что мы поженимся, но поженимся по любви и обоюдному согласию. И будем счастливы. А не потому что так надо, чтобы все отстали.

— Но разве я могу теперь выйти замуж за кого-то другого?

— Ничего не понимаю.

— Ну, допустим, я бы захотела выйти замуж за другого... Не смотри на меня так, — добавила девушка, перехватив на себе испуганный взгляд, — я сказала «допустим». Так вот, допустим, я бы встретила другого, но я бы всё равно не смогла бы выйти за него, потому что... потому что я уже была с тобой. Ну, в смысле, если бы он узнал, что я была с другим, он навряд-ли бы на мне женился. Так что я могу выйти замуж только за тебя.

— Ты вольна делать всё, что тебе вздумается. Я тебя ни к чему не принуждаю. И ты не обязана выходить за меня, только чтобы заткнуть рты каким-то ханжам. Просто я думал, что ты тоже меня любишь. Но раз нет, что ж... — Данте говорил спокойно, но голос его дрогнул. — А другой — это тот маркиз, да?

— Данте, ну опять ты за своё?! Причём тут Маурисио? Я говорила это чисто теоретически. Почему ты всё воспринимаешь в штыки? У меня было строгое воспитание. И мне, и Мисолине внушали, что мы должны вести себя прилично. Не думаю, что моя семья бы оценила, что я... ну то, что я сделала...

— Переспала со мной. Интересно, когда ты научишься называть вещи своими именами?

— Ну да... Так вот, мне кажется логичным, что после этого я выйду замуж за тебя и только за тебя. Или вообще не выйду.

— Правда?

— Клянусь!

Повеселев, Данте упёрся Эстелле головой в живот. Девушка прижала его к себе.

— Тогда зачем ты несла всю эту чушь? Почему нельзя было сразу сказать, что хочешь быть со мной?

— Просто я тебе рассказала о своих взглядах.

— Ну так что, значит, женимся?

— Ага, — Эстелла подалась назад, устраивая голову Данте у себя на коленях. — Свадьба... наша свадьба... Ах, Данте! Платье у меня будет эмм... красное! Да, хочу красное! И без фаты, фату мне уже нельзя. Конечно, если мы никому не скажем, то можно, но это нехорошо, ведь я не девушка и не могу выходить замуж в фате. А ещё будет играть орган, и хор будет петь Аве Мария, и букет у меня будет из белых и красных роз. Священник станет говорить красивые слова, и мы поклянемся друг другу в вечной любви, и... — Эстелла умолкла, заметив, что Данте помрачнел, вперив стеклянный взор в потолок.

— Что такое? Тебе не нравится такая свадьба, да? Ты хочешь по-другому?

— Дело не в этом. Эсте, знаешь, ради тебя я готов пойти на всё, даже повенчаться в церкви, но... Я не могу венчаться. Не потому что не хочу, а потому что нас просто не обвенчают. Я не крещёный.

— Ну и что? Крестись. Пойдём к падре Антонио, и он тебя окрестит.

— Невозможно. Эсте, ты забыла, что я маг? Даже если бы я и пошёл на это ради тебя, я не знаю что при этом может произойти. Я не могу контролировать свою магию, когда нахожусь в церкви, вот в чём дело. Моя магия и церковь несовместимы.

Эстелла чуть не расплакалась.

— Но... но... ты хочешь сказать, что мы не можем пожениться?

— Нет, я хочу сказать, что мы не можем венчаться в католической церкви. Но это не единственный способ, чтобы пожениться.

— Как это? Я не понимаю, — изумилась Эстелла.

— Мы можем пожениться не по католическому обряду. У нас будет свадьба, красивая, с цветами, платьем, музыкой, всё, как ты хочешь, просто она будет не в церкви. Она будет другая, это тоже свадьба, настоящая, но языческая. Когда я жил в «Лас Бестиас» я много раз был на таких свадьбах. Это потрясающе красиво! И когда я недавно побывал на свадьбе у Клементе в церкви, это было так дико скучно, что, если бы моя магия мне не мешала, я бы заснул.

Эстелла никогда не задумывалась о том, что свадьба её могла бы стать оригинальной, но после слов Данте она загорелась идеей. Действительно, ведь её мужчина необычный, значит, и свадьба у них должна быть необычная.

— Ну так что, Эсте? Ты выйдешь за меня замуж?

Как же она мечтала это услышать!

— Да! Да, выйду! — Эстелла покрыла поцелуями лицо Данте, а он всё не верил, что на свете бывает такое счастье. И это счастье отныне принадлежит ему.

Неделя пролетела незаметно. Нежность сменялась смехом, страстные ласки сонной негой. И если Эстелла поначалу задумывалась, что ведёт себя нехорошо, живя с мужчиной вне брака, то вскоре она махнула на это рукой. Пришла уверенность: ничего дурного они с Данте не делают.

Каждую ночь влюблённые проводили вместе: и просто спали, прижимаясь друг к другу, и занимались любовью; и Эстелла поняла, что Данте теперь неотделим от неё, как вторая кожа. Он больше не был тайным возлюбленным, о поцелуях которого она грезила ночами, он стал для неё родным человеком, без которой она не могла физически существовать. Страсть разгоралась в Эстелле, окрыляя её, когда она утопала в таких нежных, таких жарких и сильных объятиях своего любовника. Девушка потеряла счёт времени, забыв, сколько недель или лет минуло с тех пор, как одним дождливым вечером она прибежала к Данте, напуганная заскоком лучшей подруги и ненавистью, царившей в её доме. Из наивной девочки Эстелла мало-помалу превращалась в страстную молодую женщину.

Однажды, выглянув в окно, Эстелла с удивлением обнаружила, что Бульвар Путешественников сияет огнями и рождественскими гирляндами. Вот, полная женщина несёт в руках торт, украшенный кремовой омелой. А вот, двое мужчин сгружают с повозки здоровенную мохнатую ель.

Сочельник! И как она могла забыть об этом? Сердце Эстеллы затрепетало. Она обожала Рождество, а в этом году оно станет необычайно счастливым, потому как она сама наполнена счастьем до кончиков ресниц. Эстелле захотелось кричать от радости, как кричали неподалёку дети лавочников, играя в прятки. Прохожие спешили мимо, их болтовня и выкрики перемежались со смехом; они шуршали обёртками от подарков, звенели ёлочными колокольчиками, тащили целые пакеты вкусной снеди, сгибаясь под их тяжестью. Окна домов отливали серебром и золотом, синими и зелёными, красными и розовыми огоньками, а прямо на тротуаре играл бродячий оркестр.

С сияющими глазами Эстелла влетела в комнату. Данте дома не было — с утра он уехал на встречу с богатым испанцем, коллекционером редких пород лошадей. Надо устроить сюрприз: украсить комнату, приготовить праздничный ужин. Это будет самое волшебное Рождество в её жизни!

Эстелла принялась за уборку: разобрала шкаф, помыла зеркало, почистила жердь Янгус. Данте не запрещал ей копаться в его вещах, хоть и был недоволен тем, что она, непривычная к хозяйству, этим занимается. Но Эстелле нравилось, она всегда терпеть не могла бездельничать, как это любили делать Роксана с Мисолиной и прочие обитатели её дома.

Интересно, мама и Арсиеро уже вернулись? Или они будут отмечать Рождество в столице? Навряд-ли. Значит, вернулись. И наверное, уже ищут её. Но если бы случилось что-то плохое, Сантана или Либертад нашли бы способ её оповестить, ведь они знают о Данте, а разыскать его в городе не так уж сложно. Но раз нет никаких вестей, значит, всё в порядке.

Сев на пол у комода, Эстелла один за другим выдвинула ящики. Ну почему Данте так любит бардак? Вечно у него всё напихано как попало. Она долго раскладывала всяческие бумаги, перья, побрякушки, шляпы, паньюэло, ремни, полотенца и простыни по стопочкам и коробочкам, пока взгляд её не наткнулся на розовый пергаментный конверт.