Пираты «Грома» - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 11

Это был единственно логичный способ, но цена его, считая в человеческих жизнях, была очень высока.

– Но даже если так, – вмешался Козодой, которому все сказанное внушало ужас, смешанный с некоторым благоговением, – при этом изменялось только тело, а не разум, привыкший мыслить в человеческих понятиях. Многие, вероятно, просто сходили с ума.

– Да, безусловно, – безмятежно согласилась Хань. – Хотя подозреваю, что с помощью ментопринтеров эту опасность можно было свести до минимума. Скажем, снять информацию с первых колонистов и впечатать ее новичкам перед отправкой. Мы говорим между собой на английском языке, который выучили похожим образом. Отчего бы и там не сделать нечто в этом роде? Научить хотя бы основам.

Внезапно Козодою пришла в голову весьма неприятная мысль:

– Ты говоришь, для переправки обязательно нужна приемная станция? Так как же мы попадем туда, куда нас ведет Колль? А когда отправимся за перстнями, как будем высаживаться на планеты? Если даже предположить, что приемники там еще работают, мы не сможем ими воспользоваться. Это же все равно, что вору подойти к подъезду дома своей жертвы, постучать и представиться.

– Мы в состоянии высадиться на поверхность любой планеты, не включенной в Систему, – сказала Хань. – Звездный Орел уверяет, что сможет дублировать приемную станцию и послать дубликат на одном из истребителей, хотя я подозреваю, что все не так просто. Пробраться в обитаемый мир действительно намного сложнее, особенно учитывая, что "Гром" неизбежно привлечет к себе внимание. Над этим придется еще подумать.

– Подумать! – пробурчал Ворон. – В этих вещах мы разбираемся не лучше, чем Молчаливая!

– Ну и что? – спокойно ответила Хань. – Разве, работая в Центре, вы знали точно, как и почему зажигается свет или доставляется еда? А обогрев, кондиционирование воздуха и все остальное... Я умею водить скиммер, но весьма смутно представляю себе, как он устроен. Я могу использовать мощные компьютеры, но на самом деле не знаю, как они мыслят и на чем основаны. Не обязательно понимать, как действует вещь, чтобы ею пользоваться. Скольких людей убили стрелки, не имевшие ни малейшего представления о баллистике! Даже Звездный Орел понимает не все из того, что делает. Он никогда не предназначался для вождения такого огромного и сложного корабля, но тем не менее получил доступ к инструкциям и успешно их выполняет.

– Удачное замечание, – сказал Козодой. – Итак, мы, дикари, вполне можем со всем этим справиться. По-моему, настало время собрать совет и решить, что делать дальше.

Подождав, пока все рассядутся в кружок на полу мостика, Козодой заговорил, тщательно подбирая слова.

– Я созвал это собрание, но прошу не обвинять меня в узурпации власти, – начал он, понимая, что кое-кому эта церемония может показаться странной. – У моего народа это был бы совет племени, на котором сообща устанавливаются правила, цели и порядок действий. Все мы происходим из разных мест, у нас разный опыт, мы думаем на разных языках, и у некоторых из нас меньше общего с другими, чем можно себе представить. И все же нас кое-что объединяет. Во-первых, все мы беглецы и над нами висит смертный приговор. Во-вторых, мы все обладаем некоей тайной. Мы знаем, что существует способ одолеть Главную Систему и полностью свергнуть диктатуру машин. Нам не с кем разделить эту ответственность, и мы, нравится нам это или нет, связаны одной веревкой. Нам удалось бежать, но пока мы бежим в ничто, в никуда, без какой-то определенной цели, и, прежде чем определить эту цель и решить, что нам делать дальше, следует избрать старшего, не властителя или вождя, а просто председателя собрания.

– Ты вполне подходишь, вождь, – высказался Ворон. – Я за то, чтобы ты вел собрания и говорил речи. Одни из нас разбираются в людях, другие в машинах, но только у тебя есть подходящее образование, чтобы схватить общую картину. Есть возражения?

Некоторые опустили глаза, но возражений не было.

– Хорошо, я принимаю руководство, но, как только большинство сочтет, что я плохо с ним справляюсь, я тут же подам в отставку. Своим заместителем я назначаю нашу Хань. Мне кажется, что мы с ней больше способны к планированию, чем к непосредственным действиям. Ну да ладно... Итак, первый важный вопрос. Капитан Колль, куда мы направляемся?

– В Дикий край, сэр. В дебри. Эта область лежит на расстоянии двух проколов от любых известных межзвездных трасс. Когда-то Главная Система разведала ее в общих чертах, и на некоторых планетах проводились эксперименты, но без особого толку. Впрочем, там есть несколько звездных систем, которые подают кое-какие надежды, и, возможно, при поддержке "Грома" нам удастся организовать наземную базу. Невозможно же постоянно жить взаперти в этой жестянке. Это вредно для здоровья, и она слишком заметна. Если мы решим навсегда связаться с ней, нам придется все время быть в бегах и делать прокол за проколом до тех пор, пока мы и сами не сможем найти обратную дорогу. Кроме того, не следует складывать все яйца в одну корзину. Надо, чтобы обязательно выжил кто-то, кто сможет рассказать человечеству о перстнях и обо всем остальном.

– А мне кажется, что корабль вполне подходит, – отозвалась Хань. – Его можно перестроить для большего числа людей, и он дает нам мобильность. И потом, я не думаю, чтобы мы смогли выжить во враждебном мире.

Сестры Чо одобрительно закивали. Но Козодой понял, что имела в виду Колль.

– Наш корабль понадобится нам для другого, – сказал он. – Совершить задуманное в одиночку нам не под силу. Система межзвездных перевозок полностью автоматизирована, но пока что она уязвима, а нам необходимы и другие межзвездные корабли. Нам нужны резервы. Нам необходимы информационные каналы. Значит, придется устанавливать связь с флибустьерами и со всеми, кто живет вне Главной Системы. Придется заниматься грабежом и разбоем, но при этом не выдавать Главной Системе своего присутствия. Нашим врагом может оказаться любой, даже те же флибустьеры. Капитан Колль права. Раз уж нам суждено стать пиратами, у нас должно быть место, где можно изучать и хранить нашу добычу. В конечном счете нам понадобятся союзники, и наконец, здесь, взаперти, невозможно растить детей, а у нас ведь будут дети, не так ли, Хань?

Та хмуро кивнула:

– Да. Звездный Орел проверял трансмьютерную систему, и для эксперимента ему в конце концов потребовался человек. Она щекочет. Везде. И ничего больше. Невозможно даже понять, что происходит, пока все не закончится. Во время этой работы ему пришлось составить мою полную карту, вплоть до молекулярного уровня. Я уже знала, что люди Клейбена применяли ко мне трансмьютер, только не знала, с какой целью. Теперь мне это известно. – Эхо от металлических стен дробило ее глухой, бесстрастный голос на миллионы осколков.

В разговор вмешался Звездный Орел.

– Она подверглась основательной трансмутации, – сообщил он, – хотя внешне это почти не заметно. Я надеялся, что сумею в какой-то степени вернуть ее к нормальному состоянию, но это исключено. Возможно, ее смогла бы восстановить Главная Система, но мне это не под силу. Полной трансмутации присуща некоторая.., нестабильность. Я знал это еще по опыту с малым трансмьютером на старом корабле. Каждый раз, когда что-то меняется, происходят небольшие потери, и их невозможно компенсировать целиком. Именно поэтому для трансмутации человеческого груза кораблю требовался отдельный компьютерный модуль: допуск на ошибки практически нулевой. Потери, которые она понесла на Мельхиоре, очень малы, но все, что будет сделано после, будет включать в себя и их. Восстановление может ее убить или изувечить. Есть косвенные признаки того, что нестабильность была, по сути дела, встроена в систему, но проявляется только при работе со сложными органическими объектами. Главная Система хотела, чтобы никто из тех, кого она переделывает, не мог вернуться в прежний вид.

– Я была.., своего рода генетическим экспериментом, – объяснила Хань. – Меня создал мой отец. Моя красота – прошу не считать эти слова хвастовством – и мой интеллект были заложены именно тогда. Я была частью более обширного плана. Он мечтал создать расу, способную на нечто большее, чем время от времени обманывать Систему. Но я была всего лишь первой ступенью, одной из тех, кому предстояло породить следующее поколение, которое уже могло бы восстать. Но я не желала быть родильной машиной и считала отца бесчувственным и дурным человеком. Я бежала и попала в руки Клейбена, по сравнению с которым мой отец – ангел во плоти. Мельхиор был игровой площадкой Клейбена. Вероятно, это единственное место во всей известной Вселенной, где люди имели неограниченный доступ к таким обширным знаниям и могуществу. Клейбен исследовал меня, понял, для чего меня готовили, и решил, что мой отец был прав.