Игрок (ЛП) - Коул Кресли - Страница 50

— Как это обнаружил Максим?

— В канун Рождества брат пробрался в мою комнату, чтобы положить подарки, но меня там не было. Он нашёл меня в постели Орлова.

О, боже.

— Тогда Орлов его избил? Потому что брат попытался тебя защитить?

Дмитрий кивнул.

— Орлов исполосовал его спину и на несколько месяцев запер в подвале.

Я даже и не подозревала об ужасном прошлом Максима. Сейчас он выглядел уверенным человеком, который находится в мире с собой и с Люсией.

— Как же вы сбежали? Орлова взяли под стражу?

— Нет, он… умер. За нас стала отвечать пожилая женщина, но заботился обо мне Максим, и мне стало лучше. Так, по крайней мере, казалось до подросткового возраста. — Он потёр ладонью лицо. — Чувствуя сексуальное удовольствие, я начинал отключаться. Я сопротивлялся всеми силами, но не мог ничего поделать. После секса я ничего не помнил. Это делало бессмысленным сам акт, и с каждым разом уплывать становилось всё легче.

Теперь я лучше понимала то, что случилось в нашу первую брачную ночь. Он боялся, что потеряет контроль.

— Ты обращался за помощью?

Он оскалился.

— Я перепробовал всё. Любую существующую терапию. Годами я изучал суть своей проблемы и как мне с этим жить, но диссоциации продолжались. Каждый день я чувствовал себя обворованным; каждый день я вспоминал, что ущербен. С прошлым я бы мог разобраться, но настоящее всякий раз добавляло свежую боль.

Я даже представить не могла, что это значит — десятилетиями жить с открытой раной.

— Рассуждая логически, я пришёл к выводу, что однажды я уже не вернусь. Мне было двадцать пять, когда я решил, что не смогу быть ни с кем в отношениях. А значит, Орлов на мне оставил свой знак, именно он смеялся последним. Это меня просто взбесило. Много лет я не чувствовал ничего, кроме гнева. В каком-то роде я был невольно ему верен, и придумал, как сбросить проклятие этого монстра навсегда, — он потёр шрам.

Самоубийство. Кульминация ужаса, жестокости и боли.

— После того, как Максим вмешался, он заставил меня лечь в клинику. Врач предложил таблетки, которые помогали бы мне оставаться в реальности, однако у них был один побочный эффект. Они убивали либидо. У меня был выбор. Вменяемость и воздержание или безумие и секс. Таблетки и отсутствие секса позволили мне сконцентрироваться на работе. Таким образом я прожил несколько лет.

— Когда последний раз ты был с кем-то до меня?

— Довольно давно.

Я видела, как он не хотел распространяться на эту тему.

— Насколько давно?

— Прошло несколько лет.

— Сколько именно?

Он расправил плечи.

— Я полностью воздерживался восемь лет.

Я ничем не выдала изумления. Это многое объясняло в его поведении, начиная от нашего первого вечера… удивление на его лице, когда он изучал моё тело в туалете пентхауса.

Не говоря уж о том, с каким странным энтузиазмом его родные восприняли его интерес ко мне.

— Большую часть времени я работал, — сказал он, как бы оправдываясь. — И я страдал не в одиночку; Максим воевал с собственными призраками. Его спина была покрыта шрамами, и после того, что он вытерпел в том подвале, он не выносил чужих прикосновений.

Неудивительно, что самые длительные отношения у Максима длились всего час.

— Брат был покрыт шрамами снаружи так же, как я — изнутри. Я решил, что мы оба останемся такими навсегда, не желая иметь ничего общего с Алексом, вдвоём несущие эту ношу.

— А потом он встретил Люсию, — пробормотала я. Дмитрий говорил, что ему была ненавистна сама мысль о ней. — И ты вновь почувствовал себя преданным.

Он со свистом втянул воздух.

— Да.

Я накрыла его руку своей.

— Это нормально. Я чувствовала бы то же самое. И любой на твоём месте.

— Я был так в нём разочарован. — Под моей ладонью рука Дмитрия сжалась в кулак. — Мы с ним ставили разум и логику превыше всего, но он поклялся, что чувствует с ней связь, которую невозможно было объяснить ничем рациональным. Мой безжалостный циничный брат начал нести какую-то чушь о грёбанных родственных душах.

Всё как рассказывали Натали, Люсия и Джесс.

— Я смеялся над Максимом, решив, что он стал таким же безумным, как я. Но когда он ради Люсии рискнул своей жизнью, я понял, что он и правда в это верил. А я — по-прежнему нет.

Чёрствая часть меня тоже относилась к этому скептически, но пример моих родителей…

— Максим мог почему-то выносить только её прикосновения. Он мог проспать всю ночь напролёт, обнимая эту девушку. Он смеялся. Даже помирился с Алексом. — Голос Дмитрия погрубел. — С момента его свадьбы я ещё никогда не чувствовал себя так одиноко.

Я вспомнила, как Дмитрий стоял в одиночестве на террасе, устремив взгляд на луну. Люсия сказала, что он по натуре волк-одиночка. И как это бывает с чудищами в сказках, Дмитрий вовсе не хотел таким быть.

Обхватив его кулак обеими руками, я запечатлела на нём поцелуй.

— Больше нет.

Его брови сошлись на переносице.

— Больше нет.

— Продолжай, пожалуйста. Я хочу узнать тебя лучше.

Приняв решение поделиться прошлым, Дмитрий продолжил:

— Мне не было ещё и тридцати, когда я заработал огромное состояние, которое не приносило удовлетворения. Деньги были подобны какому-то гротескному существу, увеличиваясь гораздо быстрее, чем я успевал их тратить. Богатство словно издевалось надо мной, потому что чем богаче я становился, тем сильнее тосковал о том, чего нельзя было купить за деньги: ясный рассудок, дружеское общение, собственная семья.

Это объясняло его стойкое желание тратить деньги.

— В конце концов, я понял, что являюсь единственным препятствием на пути Максима к счастливой жизни, его крестом. Год назад я оформил документы на постоянное проживание в Калифорнии, но по дороге сюда решил, что пора с этим завязывать. Бессмысленно проживать жизнь без удовольствия. Этим я был сыт по горло.

Год назад он снова планировал покончить с собой?

— И что случилось?

— По погодным условиям самолёт вынужденно сел в Лос-Анджелесе. Пришлось задержаться до следующего утра. Я подумал, почему бы не провести здесь выходные, напоследок упившись до беспамятства?

— Ты снова пытался себя убить?

Он покачал головой.

— Той ночью у меня случилось прозрение, будто луч света озарил все самые тёмные закоулки моей души. Я не мог перестать думать: а что, если я тоже смогу получить всё то, что есть у Максима? Наверное, прозвучит странно, но мне тоже хотелось, чтобы было ради кого пойти под пули.

Сумасшедший прекрасный мужчина.

— Максим полностью изменил свою жизнь, получив стимул: Люсию. Точно так же на Алекса повлияла Натали. Что если моя женщина существует и, ну, только и ждёт, чтобы я её нашёл. Я пообещал себе, что исправлю свою жизнь и стану достойным мужчиной для такой, как ты.

О, Дмитрий.

— Я перестал принимать лекарства. Они были небезопасны и запрещены в большинстве стран. Одно лишь это значительно улучшило моё состояние. Начал заниматься спортом и лучше питаться. Изучать секс, чтобы компенсировать мой ограниченный опыт.

А пирсинг сделал его «другим» — в отличие от того мальчика, которого растлевал Орлов.

— Ты удалил шрам.

Он кивнул.

— Не хотел, чтобы моя женщина стыдилась меня на публике. Я привёл бизнес в порядок, эффективнее выстроив процессы, чтобы освободить больше времени для удовольствия, которое, как я надеялся, ожидает меня впереди. Купил этот дом, приготовив всё для жены и жизни, которой пока не имел.

Он приготовил себя для меня. Ну, не персонально для меня, а для будущей жены.

— И послал Алексу оливковую ветвь.

— Da. Я начал понимать важность семьи. Выступать единым фронтом — очень мощная штука, не так ли? Потом, несколько месяцев назад, я проглотил гордость и попросил его помощи в чрезвычайно важном для меня вопросе, связанном с бизнесом. Он с радостью использовал своё влияние и связи, чтобы мне помочь. В процессе совместной работы я узнал подробности о его жизни на улице перед тем, как его нашёл Ковалёв. У Алекса были свои сложности. Мы пришли к пониманию, и с тех пор он мне помогает.