Игрок (ЛП) - Коул Кресли - Страница 49

Когда я подумала, насколько он был близок… Спасибо, Максим!

Дмитрий отвёл взгляд.

— Я старался не говорить ничего особенного во время, как я думал, нашего последнего разговора, но брат, должно быть, что-то почувствовал в моём голосе. До сих пор не знаю, что заставило его приехать ко мне.

— Зачем ты это сделал? — Насколько это физически и морально мучительно — вонзить нож в собственную плоть!

Он явно взвешивал, много ли мне рассказать.

— Я не представлял себе лучшую жизнь, потому что… не знал, что появишься ты.

Эти взгляды утопающего! Он вообще понимает, какой груз взваливает на мои плечи?

Он хмуро на меня посмотрел.

— Это одна из тех вещей, которые я не должен произносить вслух, да?

Слишком большая ответственность за счастье другого человека. А если наш брак не продлится долго?

Я же всего лишь аферистка!

Мы смотрели друг другу в глаза, пока я не успокоилась достаточно, чтобы сказать:

— Ты можешь объяснить, что подтолкнуло тебя к такому решению?

Он потёр ладонью загривок.

— Максим сказал, что я должен полностью рассказать о своём прошлом, чтобы мы могли двигаться дальше. Ты тоже так считаешь? — Дмитрий действительно спрашивал моего совета.

— Думаю, это будет полезно. — Я вспомнила, как мучился Бэнжи, его боль. — У моего сводного брата было сложное детство. Если бы он держал всё в себе, то, уверена, это бы его просто уничтожило.

Дмитрий встал и принялся ходить из стороны в сторону.

— А сейчас ему лучше?

— Это заняло несколько лет. Но, да. — Я не чувствовала, что Дмитрию действительно нужно выговориться, скорее он просто прощупывал почву, чтобы укрепить наш брак. — Не надо что-то рассказывать чисто для галочки.

— Возможно, если я поделюсь своим прошлым, ты мне расскажешь что-то о себе. Я бы хотел этого. Я хочу, чтобы мы… — Он чуть замедлил свои шаги, чтобы взглянуть на меня. — Мы становимся ближе друг к другу?

— Ты имеешь в виду, устанавливается ли между нами связь?

— Именно.

— Я думаю, да. А ты?

Он кивнул.

— Каждая проведённая с тобой минута заставляет меня желать ещё тысячу. Я просыпаюсь, вижу твою голову на моей груди и чувствую, что попал в сказку.

Бешено заколотилось сердце.

— Когда ты так говоришь, у меня пальцы на ногах подворачиваются. Но потом я спрашиваю себя, как ты можешь испытывать такие сильные чувства, если мы по-прежнему мало знаем друг друга.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем, видимо, передумал.

— Когда я решил, что ты могла забеременеть, часть меня обрадовалась этому, потому что ребёнок бы нас объединил.

С Уолкером и Кэрин это не сработало.

— Дмитрий, есть много других способов стать ближе.

Вновь отведя взгляд, он произнёс:

— Я буду… я готов рассказать о своём прошлом. — Он сел на кровать, вновь прижавшись спиной к спинке кровати. — Как ты думаешь, что со мной случилось?

Вопрос меня не смутил.

— После смерти отца тебя отправили к человеку, который тебя растлевал.

Он резко выдохнул.

— Ты очень проницательна. На самом деле это его отправили к нам.

Глава 32

— Я… это было очень давно, — казалось, Дмитрий начал терять выдержку.

— Сколько тебе было лет, когда всё началось?

Он прочистил горло.

— Семь. С семи до девяти.

Ещё такой невинный малыш. Желание защитить Дмитрия взорвалось внутри, как инферно.

— Этот человек был вашим опекуном? — Тот, кому надо было доверять.

— Да. Его фамилия была… Орлов. — Кулаки Дмитрия сжались. — Он… домогался меня и многих детей до этого. И мальчиков и девочек. Он мучил Максима, избив и заперев на несколько месяцев в тёмном подвале.

Я наклонилась к нему.

— Мне очень жаль, Дмитрий.

— Не знаю, хочу ли я сейчас всё тебе рассказать. Не выношу жалость.

— Не нужно ничего говорить, если ты ещё не готов, но знай, что я вовсе не жалею того мужчину, которым ты стал сейчас.

Успокоившись, он продолжал:

— Орлов не был нашим первым мучителем. Мой отец был жестоким алкоголиком. Самые ранние воспоминания — как он бьёт меня, братьев и нашу мать. Особенно по ночам. А зимой ночи бесконечны.

Боже мой. Неудивительно, что он и его братья почти не пьют.

— Когда мне было почти шесть, я проснулся однажды от страшных криков. Отец пришёл в ярость от какого-то незначительного проступка Максима и Алекса, и собирался жестоко их наказать. Я никогда не слышал, чтобы он был так разъярён. Мать бросилась на него, отчаянно пытаясь защитить сыновей. Он столкнул её вниз по лестнице. — Голос у него стал совсем глухим. — Никогда не забуду внезапно наступившую тишину. Я почувствовал, что её больше нет, но не мог к ней пойти, опасаясь отца. Он оставил маму там, чтобы я нашёл её следующим утром.

Я бы всё на свете отдала, чтобы изменить его прошлое! Представляя Дмитрия, напуганного до смерти мальчика, мне хотелось его обнять, но выглядел он так, словно готов был сбежать в любую секунду.

— Лишь недавно я сказал братьям, что она умерла, защищая нас, — хрипло сказал он.

«Бесконечное терпение, безусловная любовь и защита ценой собственной жизни», говорил Дмитрий. Его мать отдала свою жизнь, защищая сыновей.

— Наверное, тебе ужасно её не хватает.

Его лицо стало злым:

— Пойми, она ничего не могла сделать. Приютов там не было. Если бы она сбежала с нами, наш могущественный отец всё равно бы её отыскал. И даже если бы ей удалось ускользнуть от него среди зимы с тремя детьми, ей всё равно было бы некуда пойти.

Он думал, я буду осуждать маму, которую он так любил.

— Дмитрий, тогда было другое время и место, которые я и представить себе не могу. Я бы никогда не осудила её за то, что случилось, — но осудила бы её мучителя.

Удовлетворившись моим горячим ответом, Дмитрий продолжал:

— Когда Алексу было всего восемь, отец попытался проделать с ним то же самое. Но Алекс смог за себя постоять, в результате убив отца. Опасаясь попасть за решётку, он сбежал, бросив нас с Максимом. И вскоре приехал Орлов.

Столько жестокости и ужаса.

— Вот почему ты так долго не общался с Алексом. — Ведь его не было рядом, когда Дмитрий так в нём нуждался. В семилетнем возрасте ему нужен был защитник.

Он кивнул.

— Алекс был мне как отец. А потом он… исчез. Своим детским умом я воспринял это как предательство. Он бросил нас и забыл своё несчастливое прошлое, а потом его усыновил очень богатый и благородный человек, биологический отец Натали — Ковалёв.

Значит вот как познакомились Алекс и Натали?

— Его наградили новым отцом, а нас с Максимом наказали пребыванием с монстром. Во всём, что с нами случилось, я винил Алекса. Максим чувствовал то же самое, хоть и в меньшей степени. Логически рассуждая, я понимал, что Алекс не виноват, но моей ярости это не уменьшало.

— Он думал, что с вами всё будет в порядке?

— Da. И гораздо лучше, чем было при нашем отце. Он и предположить не мог, что с нами случится. Узнал обо всём лишь два года назад.

Представляю, какую он почувствовал вину.

— Ты расскажешь, что случилось после приезда Орлова?

Дмитрий колебался.

— Вначале… он был ко мне добр, не делал ничего особенного. А когда он начал меня трогать, это было настолько не похоже на прежнее жестокое отношение, что я принял его поведение за искреннюю привязанность. Он говорил, что всех мальчиков в моём возрасте целуют и гладят их опекуны.

Под одеялом у меня сжались кулаки.

— Максим чувствовал, что что-то не так. Он спросил, не обижает ли меня Орлов, и я честно ответил, что нет, потому что тот никогда не делал мне больно. Он бы скорее умер, чем причинил боль своему «сладкому мальчику». — Дмитрий содрогнулся от омерзения.

Я сглотнула ком в горле и представила, как Орлов горит на костре из покрышек.

— А потом он принялся увольнять прислугу, ещё сильнее изолируя нас. В то же время он вынуждал меня делать то, на что я никак не мог согласиться. Тогда он пригрозил убить Максима. Я, наконец, понял, что представляет собой Орлов. Он внушил мне такую злость и отвращение к себе, что мой разум и мысли начали от него отстраняться. Иногда я отключался надолго.