Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 36

Детективы возвратились в лабораторию Анджело, пребывая в легкой растерянности. Молодой техник представился Данте, который едва обратил на художника внимание. Паола невольно отметила про себя грубость суперинтенданта. Этот мужчина, несмотря на всю привлекательность, был по сути своей скверным человеком. За его ядовитыми колкостями не скрывалось ровным счетом ничего. Пожалуй, шуточки были лучшим, на что он способен.

Анджело сдержал обещание и к их приходу приготовил результаты цифровой обработки фотографий. Он нажал несколько клавиш, и на двух громадных мониторах появились трехмерные изображения, сотканные из тончайших зеленых нитей на черном фоне.

— Вы можете придавать им текстуру?

— Да. Тут сделана кожа. В первом приближении, конечно; но все-таки кожа.

Левый экран демонстрировал трехмерную модель головы Кароского в точности как на фотографии 1995 года. На правом экране можно было видеть верхнюю половину головы брата Франческо — так, как он выглядел на фото из церкви Санта-Мария ин Траспонтина.

— Я не стал моделировать нижнюю часть лица. С густой бородой, как у него, это невозможно. Глаза также видны не слишком отчетливо. На фото, которое вы мне дали, он идет ссутулившись.

— Вы можете взять челюсть первой модели и наложить ее на второе изображение?

В ответ Анджело начал быстро стучать по клавишам и щелкать мышкой. Не прошло и двух минут, как просьба Фаулера была выполнена.

— Скажите, Анджело, с вашей точки зрения, насколько достоверна вторая модель?

Молодой человек тотчас смешался:

— Ну, понимаете… Если не считать соответствующих условий освещения в ситуац…

— Они не учитываются, Анджело. Мы это уже обсуждали, — нетерпеливо вмешался Бои.

Паола заговорила медленно и спокойно:

— Послушай, Анджело, никто не пытается подвергнуть сомнению твои умения. Мы хотим лишь знать, в какой степени мы можем полагаться на сконструированную модель.

— Что ж… примерно на семьдесят пять — восемьдесят пять процентов. Не больше.

Фаулер внимательно вглядывался в изображения мониторов. Лица были мало похожи. Совсем не похожи. У второй модели нос явно шире, более массивные скулы. Может, объект просто сильно загримирован?

— Анджело, пожалуйста, разверни оба изображения анфас, а потом измерь ширину скул. Так. Вот оно. Этого я и боялся!

Четыре пары глаз выжидательно уставились на него.

— Что еще? Говорите же, ради Бога, отче!

— Это модель лица не Виктора Кароского. Такое преображение, а речь идет о метрических показателях, неосуществимо с помощью любительского грима. Профессионал из Голливуда мог бы добиться подобного эффекта, использовав накладки из латекса. Но тогда вблизи камуфляж бросался бы в глаза. Обманщика раскусили бы сразу.

— И…

— Есть только одно объяснение. Кароский побывал на операционном столе. Ему сделали полную реконструкцию лица. Мы охотимся за призраком…

Институт Сент-Мэтью

Сильвер-Спринг, Мэриленд

Май 1998 г.

Расшифровка записи беседы номер 14 доктора Фаулера с пациентом номер 3643

Д-р Фаулер: Приветствую, отец Кароский. Вы позволите?

№ 3643: Заходите, отец Фаулер.

Д-р Фаулер: Вам понравилась книга, которую я вам дал?

№ 3643: О, конечно. «Исповедь» Блаженного Августина. Я ее уже прочитал. Поразительно, как охотно человек верит в счастливый конец, и сколь неисчерпаемы запасы его оптимизма.

Д-р Фаулер: Я вас не понимаю, отец Кароский.

№ 3643: Вы-то как раз единственный здесь, кто способен меня понять, отец Фаулер. Единственный, кто не называет меня по имени, опускаясь до пошлой фамильярности, совершенно излишней, оскорбляющей достоинство обоих собеседников.

Д-р Фаулер: Вы об отце Конрое?

№ 3643: Ну и человек! Упорно делает вид, снова и снова, что я обычный пациент, как всякий другой, кому необходимо лечение. Я священник, такой же как он. Но он не дорожит саном, нет, настаивая, чтобы я называл его доктором.

Д-р Фаулер: Мне казалось, этот вопрос мы прояснили на прошлой неделе, отец Кароский. Только к лучшему, чтобы общение с Конроем сводилось исключительно к отношениям врач — пациент. Вы нуждаетесь в помощи, чтобы справиться с определенными проблемами травмированной психики.

№ 3643: Травмированной? Кем травмированной? Может, вы тоже хотите препарировать и рассмотреть в микроскоп мою любовь к матушке, святой женщине? Умоляю, не следуйте путем отца Конроя. А он к тому же пригрозил, что заставит меня прослушать записи, которые развеют мои иллюзии.

Д-р Фаулер: Записи?

№ 3643: Он так сказал.

Д-р Фаулер: Думаю, вам не следует слушать эти записи, отец Кароский. Знакомство с ними не принесет вам добра. Я поговорю с отцом Конроем.

№ 3643: Как угодно. Но мне нечего бояться.

Д-р Фаулер: Послушайте, отец, мне хотелось бы извлечь максимальную пользу из нашей беседы. Меня очень заинтересовало то, что вы сказали вначале. Об «Исповеди» и оптимизме святого Августина. Что вы имели в виду?

№ 3643: «Может быть, и ты посмеешься надо мной, но, обратившись ко мне, пожалеешь меня»[61].

Д-р Фаулер: Не понимаю, чем вас так задела эта фраза. Или вы не верите в доброту и бесконечное милосердие Господа?

№ 3643: Всепрощающий Боже — изобретение двадцатого века, отец Фаулер.

Д-р Фаулер: Святой Августин жил в четвертом веке.

№ 3643: Святой Августин много нагрешил в юности. Собственное прошлое повергало его в ужас, поэтому он поспешил снять тяжесть с души, нагородив кучу благостной лжи.

Д-р Фаулер: Отец, но идея милосердия заложена в основу нашей веры. Бог нас прощает.

№ 3643: Не всегда. Те, кто идет к исповеди с тем же чувством, с каким намеревается помыть машину… Тьфу! Меня от них тошнит.

Д-р Фаулер: Именно это чувство вы испытывали, выслушивая исповедь? Тошноту?

№ 3643: Омерзение. Много раз меня рвало в исповедальне от отвращения к человеку, сидевшему по ту сторону решетки. Ложь. Разврат. Прелюбодеяние. Порнография. Насилие. Воровство. Все они входили в тесную кабинку конфессионала, исполненные скверны. И выплескивали ее, изливая на меня!

Д-р Фаулер: Но, отец, люди поверяют свои грехи не нам. Они исповедуются Господу. Мы лишь посредники. Надевая епитрахиль, знак благодатных дарований, мы уподобляемся Христу.

№ 3643: Они вываливали все. Приходили нечистыми и воображали, будто уходят непорочными. «Благословите, отец, ибо я согрешил. Я украл у своего компаньона десять тысяч долларов». «Благословите, отец, ибо я согрешил. Я изнасиловал младшую сестру». «Благословите, отец, ибо я согрешила. Я сфотографировала своего сына голым и вывесила снимки в Интернете». «Благословите, отец, ибо я согрешила. Я подмешала щелок в пищу мужу, чтобы он больше не исполнял супружеских обязанностей, поскольку от него разит потом и луком». И так изо дня в день.

Д-р Фаулер: Позвольте, отец Кароский, исповедь — дивное таинство, если человек испытывает раскаяние и всей душой стремится стать лучше.

№ 3643: Такого не бывает. Они вечно перекладывали на меня свои грехи. И оставляли меня одного перед бесстрастным ликом Бога. Лишь я один выступал последней шаткой преградой между человеческими мерзостями и возмездием Всевышнего.

Д-р Фаулер: Вы действительно считаете, что Бог мстителен?

№ 3643: «Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы.

На все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости»[62].