Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 35

— С какого места начинать?

— С самого начала. Изложите дело в общих чертах.

Паола вышла из-за стола и приблизилась к доске, приготовившись писать. Она соображала намного лучше стоя. И ей было необходимо что-нибудь держать в руках.

— Так, посмотрим: Виктор Кароский, священник, обвиняемый в сексуальных преступлениях, бежал из плохо охраняемого частного института, где он получал чрезмерные дозы лекарственного препарата, что привело к импотенции и повышению уровня агрессивности. С июня двухтысячного до конца две тысячи первого года сведения о его деятельности и местопребывании отсутствуют. В две тысячи первом году он незаконно и под чужим именем заменил кармелита на кафедре церкви Санта-Мария ин Траспонтина, которая находится в двух шагах от площади Святого Петра.

Паола начертила на доске несколько стрелок и начала составлять календарь:

— Пятница, первое апреля, за двадцать четыре часа до смерти Иоанна Павла Второго: Кароский похищает итальянского кардинала Энрико Портини из пансиона Мадри Пье. Мы установили наличие следов крови обоих кардиналов в крипте? — Бои утвердительно кивнул. — Кароский доставляет Портини в церковь Санта-Мария, подвергает его пыткам и в конце концов возвращает тело туда, где кардинала в последний раз видели живым — в капеллу пансиона. Суббота, второе апреля: труп Портини обнаружен в ночь смерти Папы, однако Vigilanza Vaticana принимает решение «зачистить» место происшествия, посчитав убийство единичным преступлением, совершенным психически больным человеком. По чистой случайности дело не выплыло наружу, за что в большой степени несут ответственность управляющие пансионом. Воскресенье, третье апреля: аргентинский кардинал Эмилио Робайра прилетает в Рим, взяв билет в одну сторону. Мы предполагаем, что некто перехватил его в аэропорту или же на пути к пансиону для священников Сант Амброджио, где его прибытия ожидали вечером в воскресенье. Точно известно, что туда он не доехал. На камерах слежения в аэропорту есть что-нибудь существенное?

— Никто не проверял. У нас не хватает сотрудников, — развел руками Бои.

— Сотрудников достаточно.

— Я не могу дополнительно привлекать детективов к следствию. Чрезвычайно важно не допустить огласки, в соответствии с пожеланиями Святого Престола. Играем не по правилам, Паола. Я лично запрошу записи.

Диканти недовольно нахмурилась; впрочем, другого ответа она не ожидала.

— Итак, воскресенье, третье апреля: Кароский похищает Робайру и прячет в крипте. Там он более суток пытает его и добавляет к сценарию преступления рукописные послания на теле и на полу капеллы. Послание, найденное на теле, гласит: «Mt 16, Undeviginti». Благодаря отцу Фаулеру мы выяснили, что записка содержит ссылку на Евангелие. Стих, который начинается фразой «И дам тебе ключи Царства Небесного» намекает на избрание первого Верховного понтифика католической церкви. Это обстоятельство, а также послание, написанное кровью на полу, и тяжелые увечья трупа наводят на мысль, что убийца активно интересуется конклавом. Вторник, пятое апреля: подозреваемый переносит тело в одну из часовен церкви и спокойно звонит в полицию, до конца играя роль брата Франческо Тома. Желая от души поглумиться над нами, он в критический момент надевает очки второй жертвы, кардинала Робайры. Полицейские агенты звонят в ОИНП, а директор Бои связывается с Камило Чирином.

Паола сделала короткую паузу, а затем прямо посмотрела в глаза Бои:

— Когда вы позвонили, Чирин уже знал имя преступника, хотя ему в голову не приходило, что тот окажется серийником. Я много размышляла на эту тему и считаю, что Чирин знал имя убийцы Портини уже ночью в воскресенье. Вероятно, он имел доступ к базе данных ВИКАП, а результат поиска по ключевому словосочетанию «отрезанные руки» не будет слишком длинным. Чирин задействовал свои многочисленные связи, и таким образом всплыло имя майора Фаулера, который прибыл в Рим ночью пятого апреля. Скорее всего по первоначальному плану нас не принимали в расчет, директор Бои. В игру нас вовлек Кароский, причем сознательно. А вот с какой целью — на этот вопрос ответа пока нет.

Паола начертила последнюю стрелку:

— Среда, шестое апреля: пока Данте, Фаулер и я пытались получить какую-нибудь информацию о жертвах у чиновников Ватикана, Виктор Кароский забивает насмерть младшего инспектора Маурицио Понтьеро в крипте церкви Санта-Мария ин Траспонтина.

— Мы располагаем данными об орудии убийства? — спросил Данте.

— Да, располагаем, хотя отпечатки пальцев отсутствуют, — ответил Бои. — Кароский нанес Понтьеро несколько резаных ран остро заточенным лезвием, возможно, кухонным ножом, и многократно ударил канделябром, который найден на месте преступления. Но я не возлагаю на эту линию расследования особых надежд.

— Почему, директор?

— Данное следствие совершенно не укладывается в стандартные рамки, Данте. Как правило, мы работаем иначе. Мы стремимся установить, кто убил. Обычно следствие подходит к концу, когда мы можем твердо назвать имя убийцы. В настоящем случае мы вынуждены использовать все известные данные, чтобы вычислить, где находится убийца. Мы исходим из того, что знаем преступника. Поэтому работа, которую делает ispettora, важна сейчас, как никогда.

— Хочу воспользоваться моментом и поздравить вас, dottora. По-моему, хронология событий выстроена безупречно, — сказал Фаулер.

— Бесподобно, — съязвил Данте.

В его реплике сквозила неприкрытая обида. Накал эмоций был таков, что его досаду, казалось, можно было потрогать руками. Но Паола проигнорировала враждебный выпад, предпочитая повременить с выяснением отношений.

— Качественное резюме, — похвалил Бои. — Каков следующий шаг? Вы уже разобрались, что творится в голове у Кароского? Изучили подобные случаи?

Криминолог подумала немного, прежде чем дать ответ:

— Все разумные люди похожи, но каждый из спятивших ублюдков сходит с ума по-своему.

— И что сие означает, dottora, кроме того, что вы читали Толстого[60]? — спросил Бои.

— А то, что мы совершили бы ошибку, утверждая, что один серийный убийца мало отличается от другого. Можно попытаться найти примеры, подобрать аналогии, сделать выводы на основе сходства, но в момент истины каждый из этих подонков представляет собой независимый, самостоятельный разум, обитающий на расстоянии миллионов световых лет от остального человечества. Там пустота. Они не человеческие существа. Они лишены способности к сопереживанию. Их чувства дремлют. Мотивы, побуждающие их убивать, внушающие им уверенность, что собственные эгоистические цели намного важнее человеческой жизни, а также причины, которыми они оправдывают свой произвол, — все это для меня не имеет значения. Я готова понимать их ровно настолько, насколько необходимо, чтобы задержать, не более того.

— Для этого нам следует предугадать следующий шаг убийцы.

— Очевидно, Кароский убьет снова. Не исключено, что ему потребуется время на поиски новой личины, если у него не заготовлен запасной вариант. Но новая маска не будет сработана так тщательно, как маска брата Франческо, поскольку на ту легенду он потратил несколько лет. Возможно, отец Фаулер сумеет помочь нам в этом вопросе.

Священник, выглядевший озабоченным, покачал головой:

— Все, что я знаю, собрано в досье, которое я вам передал, dottora. Но я хочу вам кое-что продемонстрировать.

На приставном столике стояли графин с водой и несколько стаканов. Один из них Фаулер наполнил водой до половины, а затем бросил в стакан карандаш.

— Я не могу представить себя на его месте, ибо мне невероятно сложно рассуждать, как он. Посмотрите на стакан. Он прозрачен, как вода, но когда я ставлю туда карандаш, абсолютно прямой, мне кажется, что он сломан. Аналогичным образом структура его мировосприятия искривляется в определяющих точках. Для сравнения приведу прямую линию, которая преломляется и уходит в неведомом направлении.

— Точка излома является ключевой.

— Может быть. Я вам не завидую, dottora. Вам предстоит тяжелая работа. Кароский — человек, которому в одно мгновение глубоко отвратительны проявления жестокости, а в следующее он способен на еще более страшные зверства. Одно мне совершенно ясно: искать его надо рядом с кардиналами. Он намерен убить вновь, и сделает это скоро. Час открытия конклава близится.