Зеркало и чаша - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 39

— Если она в город ушла, — Зимобор повернулся к Жиляте и так нехорошо заглянул тому в глаза, что кметь попятился, — то мне надо на первой осине удавиться от позора. Что же у меня за дружина, если две сотни здоровых мужиков за одной девкой уследить не могут? И если эта девка у дружины под носом в город проберется, то и из города кто хочешь выйдет и нас спящими перережет! Доходит? Доезжает?

— Ну, ты уж...

— Ну, я уж так плохо о своей дружине не думаю. Не могла она в город уйти. Еще куда-то подалась. А тут ближе трех верст жилья нет.

— Это вверх по реке нет. А вниз мы еще не были.

— И к лесу не были, — подал с пола голос Средняк, который тоже проснулся, но все надеялся, что вылезать на снег из-под теплого полушубка все же не придется.

— Вот и побываем! — Зимобор запахнул полушубок и затянул пояс. — Всех будите. И чтоб из-под земли ее мне вырыли!

Скорее из-под снега... Десятки Судимира и Моргавки одевались, отроки побежали будить спящих в других избах. Зажгли лучины, сделали на скорую руку факелы из четвертинок, обмакнутых в смолу. Слава Стрибогу, что с вечера не было снега, и все следы были видны.

Вот только следов, похожих на девичьи, из ворот не выходило.

— Не выходила она, и никто не выходил! — сипло клялся Ерш, стоявший в это время у ворот. — Вот пусть меня Перун молнией треснет, если вру! Не спал я, и Коньша тут был все время, Горбатый не спал, и Лось с Желаничем по двору бродили! А Шумиха с Витимом снаружи околачивались, я отсюда слышал, они все перекрикивались. Не могли мы в столько глаз одну девку проглядеть.

— Значит, не через ворота вышла.

— Да ты глянь, тын здесь какой! Я сам-то в полушубке не перелезу, налегке если только.

Зимобор тем временем лично осматривал отхожее место. Чуланчик стоял в дальнем углу двора, который выходил на реку. С одной стороны снег был примят, как будто кто-то здесь стоял. Делать между стенкой и тыном было нечего — только прятаться.

— Вот сюда она шмыгнула, знать, пока Коньша отвернулся. — Жилята наклонился с факелом, осмотрел следы. — Ножки маленькие — ее. А потом...

— Вон. — Зимобор уже сам все увидел.

От примятого места два отпечатка вели к самой стене. Под тыном было что-то не так. Пнув сапогом, Зимобор отодвинул чурбак, довольно большой обрубок бревна, прикрывавший лаз наружу.

— Собаки, что ли, прорыли? — Жилята тоже заметил. — Да, собаку бы сейчас, хоть плохенькую.

— Коньшу давай сюда, он мне вместо собаки нюхать будет...

С внешней стороны найти место побега было нетрудно — на снегу отчетливо отпечатался след, где беглянка вылезла из-под тына, встала на ноги и пустилась бежать. Судя по следам, она тут же съехала с обрыва на речной лед — широкая перепаханная полоса была хорошо заметна, — но на льду след оборвался.

— Назад она не могла пойти, там наш обоз! — сказал Достоян. — Вперед только, а там мы не знаем что.

— Ну, пошли! — Зимобор первым ступил на лед.

Три десятка кметей быстрым шагом двинулись вниз по заледеневшей реке. На счастье, светили луна и звезды — иначе даже сумасбродная пленница едва ли решались бы на побег ночью. Несколько человек пристально осматривали кромку берега с обеих сторон, чтобы не попустить то место, где беглянка сойдет с реки. Да, самая захудалая собачонка была бы сейчас как нельзя более кстати! Но собачонки не было, и приходилось полагаться только на себя. Несколько раз кто-то выходил с реки на берег, изучая подозрительное место, но следы обрывались, и становилось ясно, что беглянка старается их запутать.

Куда она бежит? Город давно остался позади, и что это за место, где она надеется отсидеться?

— Не навела бы она нас на засаду, — негромко сказал Зимобору Судимир, чтобы не слышали другие.

Но Зимобор покачал головой. Чтобы навести их на засаду, девушка по имени Никак должна была знать, где эта засада. А она с самого часа своего пленения не могла получить ни от кого весть. Значит, она просто ищет место, где спрятаться. Где? Не до утра же она будет бежать по льду, между заснеженными берегами, под черным небом с белой луной?

— Вот, вот тут! — радостно заорал спереди Гремята.

Нашел он еще не беглянку, но явный след. Здесь в Жижалу впадал ручей, и его заснеженное ныне русло было засыпано глубоким снегом. На нетронутой белизне хорошо отпечатались несколько глубоких следов. Здесь беглянка сошла с русла Жижалы на какую-то иную, известную ей дорогу.

Дружным стадом пропахав русло ручья, кмети по следу взобрались на берег. Здесь след был виден четко, и потерять его им уже не грозило. Подгоняемые Зимобором и жаждущие исправить свой недосмотр, Коньша и Лось мчались впереди, за ними остальные.

— Я вроде ее вижу! — закричал Коньша, вырвавшись вперед так далеко, что свет факелов не слепил ему глаза. — Вон, гляди, черное виднеется!

Вдали на белом снежном поле и правда было видно что-то черное, шевелящееся. Издалека его можно было принять за медведя или еще какого зверя, но никто не сомневался — это она. Строптивая пленница, не меньше их уставшая, из последних сил бежала, вернее, брела по глубокому снегу, направляясь к довольно высокому холму, хорошо заметному в лощине над ручьем.

Зимобору сразу бросились в глаза чересчур правильные очертания этого холма — ровные, одинаковые по высоте склоны, плоская, будто срезанная вершина, а сам холм круглый, как каравай...

— Святилище! — он присвистнул. — Давай, ребята, шевелись, а не то уйдет!

Святилища обычно строились на мысах, и только некоторые, самые большие, возводились на нарочно насыпанных или выровненных холмах — но такие работы были по плечу разве что князю. Здесь же, насколько можно было разглядеть в темноте, внешний и внутренний валы были насыпаны по всей окружности холма, внутренний чуть выше, внешний чуть пониже, и когда по праздникам на вершинах обоих валов разжигали цепочку костров, это, должно быть, на равнине выглядело особенно величаво и торжественно.

Беглянка в это время остановилась, как будто совсем обессилела, и присела. Видно было, что она наклоняется, кажется, сняла варежку, положила пылающую ладонь на снег, черпнула немного и поднесла ко рту. Видимо, в это время она оглянулась, потому что заметила своих преследователей — на белом снежном поле под луной три десятка черных фигур, да еще с факелами, были хорошо видны. Беглянка сразу вскочила и побежала дальше. Ей оставалось немного.