Капеллан (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 49

   - Орихайя и нокса.

   - Я же говорил, что ты лучшая, - улыбнулся Янг. - С титулом определишься сама. Хоть герцогиня Кембриджская . В Мерсии плохо знают Тиррану - слишком далеко. По прибытии в Блантон представишься ко двору. Там найдешь русского. Дальше яд или нож.

   - Зачем так сложно - сморщила носик Лиз. - Подкараулить его с винтовкой - и все дела. Быстро и эффективно.

   - Ни в коем случае! - покрутил головой Янг. - Русский должен умереть аутентично. Сюда летит их корабль. Русские захотят осмотреть тело. Найдя пулевое ранение, сделают вывод...

   - Они и так начнут следствие.

   - Вместе с русскими летит корабль США. Заявленная причина - эвакуация тел десантников. На самом деле - присмотреть за русскими. Они засвидетельствуют, что клиент умер от рук местных. Даже если смерть свяжут с тобой, искать в Тирране какую-то орихайю... - Янг хмыкнул. - Во-первых, не найдут. Во-вторых, они сами отправили человека в мир, полный опасностей. К моменту появления кораблей Мерсия будет нашей. Война, смена династии... Здесь будет такой хаос, что не разобраться. Думаю, русские даже высаживаться не захотят.

   - Умеешь ты разрабатывать операции, - сказала Лиз.

   - Поэтому и здесь, - улыбнулся Янг. - И поспеши, Лиз. Мы готовы. Но я не могу начать вторжение, пока русский жив...

   18.

   Практику после второго курса мы проходили в отдаленных епархиях.

   - Армейщины вы нахлебаетесь на службе, - сказал куратор в ответ на наши удивленные взгляды. - А пока посмотрите, как окормляют паству сельские батюшки. И постарайтесь перенять...

   Так я отправился на юг России, где попал к настоятелю Преображенского храма отцу Игорю. Храм и настоятель мне понравились. Церковь Преображения Господня, небольшая, но богато изукрашенная, сияла, как начищенная к строевому смотру пряжка курсантского ремня. Батюшка был статен, громогласен и отличался армейской выправкой. В епархии меня просветили, что он из капелланов. Отслужил 25 лет, вышел на пенсию и принял под свое попечение сельский храм. На пенсионера отец Игорь не походил. Моложавый, стройный, с едва тронутыми сединой черными волосами он нравился прихожанкам, которые так и вились подле него. Служба в храме шла образцово. Слаженно пел хор, дьяк с чувством читал ектенью , а отец Игорь обращался к пастве с душевной проповедью. Меня поразило отсутствие в храме свечной лавки. Свечи, крестики и иконки лежали стопками на столе в притворе, и каждый брал себе из них по надобности. Здесь же стоял ящик для пожертвований, куда прихожане бросали купюры или же прикладывали к терминалу коммуникаторы, переводя деньги с банковских счетов. Никто не контролировал этот процесс, никаких цен на церковный товар выставлено не было. Тем не менее, ящик к концу службы был полон, а банковский счет храма очевидно не пустовал. Об этом свидетельствовал внешний вид церкви, сытый вид клира и уютный дом настоятеля, обставленный по последнему слову техники.

   Настоятель принял меня радушно: поселил в собственном доме, напоил и накормил. В первый день моего пребывания в гостях мы с отцом Игорем набрались до изумления. Утром оба страдали от похмелья. Настоятель предложил поправить здоровье у реки. Службу в храме в тот день вел другой священник. Стояла жара. Мы скинули одежду, и развалились на песке, потягивая пиво из запотевших бутылок. Их отец Игорь ловко извлекал из переносного холодильника. Когда боль из голов ушла, батюшка предложил перекинуться в карты. Он дважды сорвал банк, когда к нашему казино выбрела бабка в белом платочке.

   - Батюшка! - всплеснула она руками. - В карты играете! Да еще заголившись? Грех это!

   - Цыц, старая! - рявкнул отец Игорь. - Прокляну!

   Бабку словно волной смыло.

   - Православная ведьма, - ответил батюшка на мой изумленный взгляд. - По молодости отжигают во все тяжкие, крутят романы, а, выйдя в тираж, бегут в церковь. Исповедуются пару раз, причастятся и начинают мнить себя правовернее патриарха. Командуют в церкви, шпыняют прихожан, указывая им, как себя вести. Я их гоняю, но они не унимаются. Даже пастыря пытаются строить, - он усмехнулся. - А веры у самих не на грош. Видел, как дернула? Проклятие батюшки для них - это ой-ой-ой! Суеверы! - отец Игорь сплюнул.

   Настоятель не только пил и играл в карты. В его доме жила женщина и две девочки десяти и четырнадцати лет. Младшая как две капли воды походила на настоятеля. В тоже время я знал, что отец Игорь несет пастырское служение на целибате! Выяснять подробности я остерегся. Тем более что меня буквально запрягли. В приходе подвизались три священника, службы шли каждый день, и я помогал в каждой. Участвовал и в требах. Мы крестили, венчали, освящали дома и машины - все, что желали благочестивые прихожане. К концу практики я мог без труда отслужить литургию, окрестить или обвенчать. Разумеется, мне этого не позволяли - сана-то нет. Но знания и навыки появились.

   У старшей из дочерей сожительницы настоятеля оказалось витилиго. Девочка из-за этого страдала. Ей нельзя было загорать - кожа, лишенная пигмента, мгновенно обгорала. На улице Настя не снимала шляпку. Белые пятна на ее лице были видны даже на незагорелой коже. Витилиго - болезнь не опасная, косметический недостаток, не более. Мужчины, особенно зрелые, не обращают на него внимания. А вот женщины... Тем более подросток, начавшей ощущать себя девушкой.

   Подумав, я связался с отцом. В нашей клинике витилиго лечили, но я этим не занимался. Отец выслушал и рассказал, что делать.

   - Ничего сложного, Кап! - сказал на прощание. - Справишься.

   Отец Игорь мое предложение встретил настороженно.

   - В каких только клиниках мы не бывали! - сказал сердито. - И везде без толку. Лечат в Германии, но там цены...

   - Я сын Эриха Куглера, - сказал я. - С пятнадцати лет практиковал под его руководством.

   У отца Игоря отпала челюсть. Мне пришлось показать ему семейные фотографии. Дальше - просто. Я дал Насте импет, и уже через пару дней белые пятна на ее лице стали темнеть. Через неделю кожа стала одинакового цвета. Настя сменила шляпку на платочек. Ее лицо покрыл ровный, здоровый загар.

   Когда эффект стал налицо, отец Игорь позвал меня к себе.

   - Денег, как я понимаю, не возьмешь? - спросил, усадив меня за стол.

   - Нет, - подтвердил я.

   - Тогда я буду за тебя молиться, - сказал он. - Каждый день. Включу в личный поминальник. Про Машу и говорить нечего. Она рвалась руки тебе целовать, но я запретил - напугала бы. Ты даже не представляешь, что сделал! Маша - вдова. Покойный муж - офицер, служил в части, которую я окормлял. После его гибели я взял Машу и Настеньку на попечение. Маша - сирота, идти было некуда. И вот так оно и срослось, - отец Игорь вздохнул. - Когда понял, что жить без нее не могу, пошел к владыке. Собирался сан снять. Жениться на вдове, как сам знаешь, священнику нельзя, - он помолчал. - Владыка сан снимать запретил. Сказал: 'Коли любите друг друга, то живите вместе. Господь заповедовал нам любовь. Ему не важны наши церковные установления, он веры взыскует. У вас обоих она есть. А грех отмолите. Не так он и велик в глазах Господа...'

   Отец Игорь плеснул в бокалы коньяк, мы выпили.

   - Все у нас было хорошо, - продолжил он, поставив бокал. - Катенька родилась, мне после выходу отставку приход дали. Настеньку я удочерил, девочки носят мою фамилию. В поселке не знают, что я на целибате. Машу считают матушкой. А тут витилиго... Маша взяла себе в голову, что это наказание за наш грех. Спать со мной перестала. Стала ездить по монастырям, мощам кланяться. Сколько не говорил, что это всего лишь болезнь, не слушала. Уйти от меня собралась. Все рушилось. Я стал молить Господа ниспослать нам чудо, и Он его явил.

   Наверное, лицо у меня вытянулось, поскольку отец Игорь улыбнулся.

   - Думаешь, случайность?

   Я кивнул.

   - В епархии знали, что ты сын Куглера?