Только для него - Филдинг Лиз - Страница 29

На пороге стояла Наташа, ее щеки покрылись румянцем, она смеялась, и его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, как бывало всякий раз, когда он ее видел. И всякий раз это было по-другому. В первый раз чувство было чисто физическим, как будто в нем загорелось пламя. Теперь к этому пламени добавилось много всего. Наташа заслуживала большего. Но ее смех, ее радость относились сейчас не к нему, а к чему-то другому.

— Что ж, не сомневаюсь, тебе тоже не помешает небольшой перерыв, — заметила Лора. — Посиди с ним, а я пока отвезу в оранжерею закуски.

Наташа тут же села к нему на колени, обняла его за шею и поцеловала.

— Ну, так что там с уровнем сахара в крови? — спросила она. Ее глаза сияли, на шее от возбуждения билась жилка.

— Повысился. Определенно повысился, — ответил Дарий.

— Может, осмотрим лодочный сарай? Сейчас самое время!

— Наташа… — К тому времени, как ее отец показался на пороге, она проворно соскочила с его коленей, быстро поправила прическу и отошла в другой угол кухни. — Тебя спрашивает некий мистер Дервиш. Я проводил его в библиотеку.

— Отлично! Главный покупатель недвижимости. — Она бросилась к выходу, но на пороге обернулась. — Кстати, в «Кантри кроникл» нам обещали целый разворот! Кевин Роуз, редактор, знает, что ты — тот самый Дарий Хедли. Боюсь, твое инкогнито лопнуло.

— Я и сам понимал, что рано или поздно это случится, — ответил Дарий. — Интервью с ним нам поможет? — спросил он так, будто не слышал Наташиного разговора с редактором.

— Милый, если ты дашь ему интервью, мы попадем на обложку.

— Великолепно, — сказал он, когда она уже выбежала прочь из кухни. — Тогда я так и поступлю.

Дарий и ее отец вдвоем смотрели на то место, где только что стояла Наташа.

— Дарий, работа для нее — все. Ее жизнь началась тяжело; возможно, в детстве мы слишком опекали ее.

— Она мне все рассказала.

— Она отказалась от очень хорошей работы только потому, что мечтала уехать из дому. Стать независимой. Что-то нам доказать.

— По-моему, не вам, а себе. — Доказать, что она уже не девочка, что не больна и не трудный подросток. И ей это удалось, удалось стать самым успешным агентом по продаже недвижимости, доказательством чему, помимо прочего, служил красный спортивный БМВ. И даже когда она получила тяжелый удар, она оправилась и снова доказала, что она — лучшая.

— Ты знал о том, что она отказалась от работы в Национальном тресте?

Дарий улыбнулся:

— Она и об этом тебе рассказала. — Деррик направился к холодильнику. — Я играю в гольф с человеком, у которого она могла бы работать. Он спросил меня, почему она отказалась от их предложения — по сути, самого первого… Ее матери я ничего не сказал… Пива хотите?

— Нет, спасибо… После интервью с Кевином Роузом мне нужно будет вернуться в Лондон. — Наташа дала ему слишком многое; самое меньшее, что он мог сделать для нее, — добиться того, чтобы статья оказалась на обложке «Кантри кроникл». Имея на руках такой сильный козырь, она сможет потребовать от Майлза Моргана все что угодно. Он заплатит любую цену, лишь бы она вернулась к нему в компанию. — Я совсем ненадолго заехал. На следующей неделе или через неделю мне предстоит установить в Лэмберне скульптуру, так что нужно вернуться в Лондон, чтобы руководить ходом работ. — Хотя он придумал довольно жалкую отговорку, как ни крути, Деррик, похоже, принял ее за чистую монету. — Если мне не удастся пересечься с Наташей до моего отъезда, скажите ей… — Что? Что он мог ей сказать? — Скажите ей, что она — лучшая в мире во всех отношениях.

— Дарий, ты сейчас можешь разговаривать?

— Только если быстро.

Наташа нахмурилась. После «дня открытых дверей» в их отношениях все стало по-другому. Допустим, она была занята, ему нужно было быть в другом месте, но он уехал не попрощавшись, а потом все пошло не так. Секс — изредка, во время рабочего времени — был по-прежнему ошеломительно горячим, но что-то в его отношении к ней, из-за чего она верила, что является для него единственной женщиной на земле, как будто исчезло. Он забыл, что предлагал ей забавные «свидания». Наташа подозревала, что он закрылся от нее, потому что продажа дома оказалась для него слишком болезненным событием, чего он сам не ожидал. В таком случае вряд ли ему понравится то, что она собирается ему сообщить.

— Я просто хотела, чтобы ты знал: у меня есть два верных предложения о покупке дома, они лежат у меня на столе.

— Два? У нас будет аукцион? — устало спросил он. Видимо, он совсем не обрадовался перспективе.

— Все не так просто. Одно — от заокеанского покупателя, который ищет дом за городом в дополнение к лондонским апартаментам… Он предлагает высокую цену.

— Так прими его предложение!

— Второй покупатель предлагает не такую высокую цену. Мне удалось в ходе переговоров немного поднять ее, но она все еще на полмиллиона ниже, чем у первого покупателя.

— Тогда почему ты вообще о нем упоминаешь?

— Потому что само по себе второе предложение гораздо лучше. Второе предложение поступило от цифровой компании, чей главный офис располагается на другом берегу реки. Они расширяются, поэтому им нужно больше места, но с той стороны есть некоторые ограничения. Дело в том, что многие их сотрудники живут здесь, их дети ходят в местные школы, так что они не хотели бы переезжать.

— Тогда, может быть, им стоит назначить цену повыше?

— Она ниже, но вообще-то само по себе их предложение стоит большего. Мне удалось оговорить, что коттеджи, которые находятся на территории Хедли-Чейз, не тронут, так что тебе не придется заниматься переселением их обитателей. В результате чистый доход для тебя будет выше. Расходы на ремонт и содержание компенсируются за счет налога, а в будущем коттеджи можно будет продать. Наконец…

— Есть что-то еще?

— Наконец, — продолжила она, — они знают Гэри; он подрабатывал у них в прошлом, так что они согласны оставить его смотрителем и подсобным рабочим. Ему дадут оклад и премию. На такое он и рассчитывать не мог, работая в имении твоего деда.

Когда от цифровой компании пришло первое предложение, она сразу же поняла все его преимущества. Такое будущее гораздо лучше для деревни, для людей, за которых Дарий чувствовал себя в ответе. Кроме того, она выбила дополнительные льготы. Такой сделкой можно гордиться! В результате Хедли-Чейз не только будет процветать, но и у Дария сохранится связь с «фамильной» деревней.

— Их топограф только что ушел, — продолжала Наташа. — Скажи «да», и они переведут деньги на твой счет уже к концу этого месяца. — Она немного помолчала. — Алло? Я тут сама с собой разговариваю?

— Н-нет… — ошеломленно ответил Дарий. — Я просто потерял дар речи. Ты необыкновенная женщина, Наташа Гордон. Ты уже все всем доказала. Навсегда.

— Спасибо… — У Наташи от волнения сел голос. — Ну, тогда я, наверное, сообщу Рамзи все детали, да?

— Да… наверное.

— Дарий, ты правда этого хочешь? Если ты вдруг передумал продавать Хедли-Чейз, так и скажи.

— С чего вдруг? Хедли-Чейз — последнее место на земле, где я хотел бы жить.

— Не знаю. Ты какой-то… шершавый, колючий.

— Правда? Может, ты меня намылишь и разгладишь?

В его предложении ей послышалось что-то решительно отталкивающее. Оно прозвучало так, как будто он хотел ее и сам себя ненавидел за это желание. Или, может быть, как будто он хотел, чтобы она его ненавидела. Как бы там ни было, вся ее радость вдруг куда-то улетучилась.

— Я думала, ты работаешь, — уклончиво ответила она, понимая, что лучше всего решительно отказать ему. Но она не могла себя заставить сказать ему «нет».

— Как хочешь, — последовал его ответ, в котором ей послышались нотки облегчения.

— Так я звоню Рамзи? — спросила она. — Чтобы скорее дать ход делу… — Он не отвечал. — Дарий! Ты меня слышишь?

— Да, — ответил он наконец, сухо и деловито. — Работа выполнена. Пора подумать о твоем гонораре.

— Имеешь в виду бронзовую статуэтку?