Жанна д’Арк. Святая или грешница? - Эрлихман Вадим Викторович - Страница 11

Холодным утром 22 февраля Дева покинула гостеприимный дом супругов Ле Руайе, где провела несколько дней, оседлала лошадь и направилась к замку, где ее ждали спутники. Напутствие Робера де Бодрикура было кратким: «Ну, идите, и будь что будет!» Старый вояка уже отправил дофину письмо, в котором всячески поддерживал Жанну и ее миссию. Он сделал все, что мог, и теперь путешественникам предстояло заботиться о себе самим. Первую ночь они провели в аббатстве Сент-Урбен-ле-Жуэнвиль, но потом старались передвигаться по ночам, чтобы не встретиться ненароком с лихими людьми. Несколько раз такие встречи все же состоялись, но разбойники не решались напасть на семерых (как им казалось) крепких мужчин, вооруженных мечами. Только однажды случилась короткая схватка с бургундским отрядом, охранявшим мост; Жанна сражалась наравне с другими, они прорвались через заставу и продолжили путь. На привалах она спала не раздеваясь, чтобы не вводить спутников в соблазн, и они признавались потом, что не испытывали по отношению к ней никаких «движений плоти». Поневоле их, как позже и многих других, заразила ее горячая вера и неутомимость в достижении цели.

После 11 дней пути 4 марта отряд прибыл в Шинон и разместился на постоялом дворе. Возможно, к этому времени при дворе уже знали о Жанне из письма Бодрикура или от королевы Иоланды. Но большинство придворных отнеслись к прибытию Девы с удивлением или даже испугом. Карл приказал своим советникам отправиться к ней и узнать, чего она хочет. Сперва Жанна заявила, что будет говорить об этом только с самим королем, но советники настаивали на ответе, и в итоге она поведала о двух задачах, которые доверил ей Бог. Первой было снятие осады Орлеана, второй — сопровождение короля в Реймс и его коронация. Мнения придворных разделились: одни считали девушку сумасшедшей или же опасной авантюристкой, от которой нужно поскорее избавиться, другие предлагали для начала выслушать ее. На стороне первых, как можно догадаться, выступили камергер де ла Тремуй и канцлер Реньо де Шартр, вторых поддержали королева Мария и ее мать Иоланда, а в итоге и сам Карл. Свою роль сыграло и «пророчество Мерлина», наверняка известное суеверному королю.

Многократно описанная в литературе встреча Жанны с королем состоялась вечером 6 марта. По узкой улочке, ныне носящей ее имя, Дева и ее спутники поднялись к величественному замку, построенному в XI веке. Миновав ворога, они вошли в огромный зал, подобного которому она никогда не видела, ярко освещенный факелами и восковыми свечами. Она позже вспоминала: «Там было более 300 рыцарей и 50 факелов». Даже если это преувеличение, наверняка большинство придворных из любопытства явились поглядеть на новоявленную спасительницу страны. Некоторые из них оставили свои воспоминания об атом знаменательном эпизоде. Один из них, будущий соратник Жанны Рауль де Гокур, пишет: «Я сам находился в замке и в городе Шпионе, когда приехала Дева, и видел ее, когда она предстала перед Его Королевским Величеством в полной покорности, смирении и простоте, бедная маленькая пастушка. Я услышал следующие слова, сказанные ею королю: „Благороднейший господин дофин, я пришла, и я послана Богом, чтобы спасти Вас и королевство“».

Здесь не сказано, что Карл по совету кого-то из приближенных решил испытать Деву: он уступил свое кресло одному из советников, а сам смешался с толпой. Конечно, Жанна до этого не видела ни самого дофина, ни его портретов — если она узнает его, это докажет покровительство ей со стороны небесных сил. Все ждали, чем кончится розыгрыш, но гостья всех разочаровала: среди всех придворных она безошибочно выбрала короля и подошла к нему. Даже его попытка выдать себя за другого не смутила девушку. Жан Шартье, автор «Хроники Карла VII»[4], пишет об этом так: «Жанна предстала перед королем, поклонилась и, как подобает в присутствии короля, сделала реверансы, как будто она была воспитана при дворе, а после приветствия сказала, обращая свои слова к королю: „Да продлит вам Бог жизнь, милостивый король“, тогда как она его не знала и никогда до этого не видела; а ведь там находилось много дворян, одетых роскошнее и богаче, чем король. И он ответил вышеназванной Жанне: „Да разве я король, Жанна?“ — и, указав ей на одного из придворных, добавил: „Вот король“. На что она ответствовала: „Во имя Бога, милый принц, это вы, а не кто-то другой“».

Отчитав смущенного дофина за обман, Жанна отозвала его в сторону и долго о чем-то говорила. Вот что она поведала об этом своему духовнику Жану Паскерелю с его слов: «Когда король увидел ее, он спросил у Жанны ее имя, и она ответила: „Милый дофин, зовусь я Жанной Девой, и моими устами обращается к вам Царь Небесный и говорит, что вы примете миропомазание и будете коронованы в Реймсе и сделаетесь наместником Царя Небесного, истинного короля Франции“. После других вопросов, заданных королем, Жанна вновь ему сказала: „Говорю тебе от имени Всевышнего, что ты истинный наследник Франции и сын короля, и Он послал меня к тебе, дабы повести тебя в Реймс для того, чтобы ты был там коронован и миропомазан, если того захочешь“. Услышав это, король сообщил присутство-вавшим, что Жанна посвятила его в некую тайну, которую никто, кроме Бога, не знал и знать не мог; вот почему он ей полностью доверяет».

Перед нами очередное чудо, о сути которого не раз фантазировали разные авторы. Вот одна из таких интерпретаций: «Знак, склонивший государя, к коему она была послана, поверить ей насчет ее откровений и допустить ее к ратному делу, состоял в том, что святой Михаил пошел к сему государю, окруженный множеством ангелов, из коих некоторые были в коронах, а некоторые — с крыльями и с коими пребывали святые Екатерина и Маргарита. Сей ангел и сия женщина вместе прошли долгий путь по земле, по улицам, по лестнице и в покои; прочие ангелы и названные святые их сопровождали; и один ангел вручил государю предрагоценную корону из чистейшего золота, и оный ангел склонился пред сим государем, выказывая ему благоговение. И она сказала, что когда ее государь получил знак, то cm, как она думает, был в одиночестве, хотя многие находились поблизости».

Это цитата из обвинительного заключения, составленного «по мотивам» показаний Жанны, но с грубыми искажениями. Несомненно, его автор пытался доказать, что Дева соблазнила дофина при помощи колдовских видений, какими ее обвинители пытались представить голоса. Более достоверно то, что сообщила сама Жанна, — она открыла дофину то, что он считал своим секретом: например, молитвы, которые он произносил перед сном. Об этом могли догадаться только Всевышний — или королева Иоланда, которая знала обо всем происходящем в Шиноне и от своих шпионов, и благодаря системе слуховых устройств в стенах (некоторые были обнаружены при ремонте замка в XIX веке). Без сомнения, Карл VII был объектом ее особого внимания, она знала многие его тайны и могла для пользы дела поведать часть из них гостье. Она же могла предупредить ее о розыгрыше и описать, как выглядит король, чтобы узнавание выглядело особенно эффектно. В таком случае Иоланда добилась своей цели: после двух этих случаев терзавшие дофина сомнения значительно ослабли.

Карл, которому исполнилось уже 26 лет, все еще казался подростком — бледный, худой, пугливый, постоянно ожидавший от окружающих измены или другой гадости. Сын отказавшейся от него матери и безумного отца (или Людовика Орлеанского, которого он почти не помнил) всю жизнь провел в душных дворцовых покоях, в обстановке интриг, зависти и злобы. Он был умен и неплохо образован, но при этом слабоволен, коварен и скуп. И очень одинок: привязываясь к кому-либо из придворных, он всякий раз сталкивался с обманом и корыстью — последним примером был де ла Тремуй. В королеве Иоланде, которая его воспитала, его отпугивала властная натура, а ее дочь Мария не любила его, вынужденно выполняя обязанности жены и королевы. Не сложились у него и отношения с детьми — старший сын, будущий Людовик XI, но слухам, даже пытался отравить отца, и тот в конце концов умер от голода, боясь прикоснуться к пище.