Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук - Страница 75

Из предисловия к «Краткой истории Ойкумены» Альберта Б. Холла:

«Эволюция человека никогда не была непрерывной и постепенной — напротив, это всегда был циклический, даже конвульсивный процесс, если рассматривать всю историю человечества в целом. Племена смешивались и сливались, образуя расы, после чего начинался период изгнания, миграции, обособления, разделения на новые племена.

Последний такой процесс продолжался больше тысячи лет по мере того, как расширялась сфера захваченного людьми космического пространства. Изоляция, особые условия и близкородственное скрещивание привели к формированию десятков новых расовых категорий. В последнее время, однако, в Ойкумене наступила стагнация — разумеется, происходит масса всевозможных событий, но возникает впечатление, что маятник эволюции, возможно, замер и начинает перемещаться в другую сторону.

Я говорю, конечно, только об Ойкумене! Люди продолжают заселять новые миры Запределья, сфера человеческого обитания неудержимо растет. Никогда еще изоляция не достигалась так легко, никогда индивидуальная свобода не обходилась так дешево!

К чему это приведет? Остается только гадать. Возможно, Ойкумену ждет вынужденное расширение. Могут образоваться другие Ойкумены. Можно представить себе, что рано или поздно люди вторгнутся в жизненное пространство другой, нечеловеческой расы — ибо на сегодняшний день уже найдено более чем достаточно свидетельств того, что другие существа пересекали межзвездные пространства гораздо раньше нас; почему и куда они исчезли, никто не знает».

«Где Зейман Отваль? — спросил Герсен. — Здесь, в конструкторском бюро?»

«Нет. Но он в Патрисе. Он хочет знать, зачем я оставил ему сообщение, — выражение на лице Мирона Пача стало еще более обвиняющим. — Я не знал, что ему сказать... Унизительно лебезить перед человеком, устроившим такую подлость... Словно тебя заставляют глотать пепел...»

«Но что вы сказали?»

Пач беспомощно развел руками: «Что я мог сказать, кроме правды? Я сообщил ему, что мы нашли способ модифицировать форт».

«Мы?»

«Разумеется, я сослался таким образом на «Конструкторское бюро Пача», ни на что иное».

«Он заинтересовался?»

Пач неохотно кивнул: «Отваль заявляет, что получил новые инструкции свыше. Он скоро прибудет».

Герсен сидел и думал. Зейман Отваль мог быть или не быть одним из многих аватаров Кокора Хеккуса, а Кокор Хеккус мог знать или не знать, что Кёрт Герсен был стукачом, нарушившим его планы в Скузах. Герсен встал: «Когда придет Зейман Отваль, примите его у себя кабинете. Представьте меня как Ховарда Уолла, заведующего производством или главного инженера — что-нибудь в этом роде. Не удивляйтесь ничему, что я скажу». Помолчав, Герсен прибавил: «Не удивляйтесь также изменению моей внешности».

Продолжавший негодовать Пач сухо кивнул и отвернулся. Герсен направился в душевую предприятия, где настенный дозатор позволял выбирать пигменты для кожи. Выкрасив кожу в экзотический двойной тон, багрянистый темно-бордовый с зеленым блеском, он причесался так, чтобы его волосы были разделены пробором точно посередине и ниспадали на щеки — на манер столичных белоколпакских «знатоков». У него не было другого костюма, в который он мог бы переодеться, в связи с чем он накинул белый лабораторный халат. Все еще не удовлетворенный, Герсен нацепил на себя украшения, оставленные в душевой одним из техников, предпочитавшим придавать себе щегольской вид: пару филигранных позолоченных «феерических раковин», закрывавших уши, и позолоченную полоску на нос. Расфуфыренный по последнему слову моды, теперь Герсен сам себя не узнавал в зеркале.

Герсен прошел по коридору в управление конструкторского бюро. Секретарша встретила его удивленным взглядом; Герсен молча прошел мимо нее и сразу зашел в кабинет Мирона Пача. Он застал Пача врасплох — тот поспешно спрятал оружие, которое только что разглядывал. Поднявшись на ноги, инженер раздул щеки: «Да, сударь? Что вам угодно?»

«Меня зовут Ховард Уолл», — сказал Герсен.

«Ховард Уолл? — Пач напряженно нахмурился. — Мы знакомы? Кажется, я где-то слышал ваше имя».

«Разумеется, — отозвался Герсен. — Я произнес это имя несколько минут тому назад».

«О! Герсен. Да уж, в самом деле! — Пач прокашлялся. — Вы меня здорово напугали». Инженер снова уселся: «Зачем такой маскарад?»

«Для Зеймана Отваля. Он меня не знает, и я хочу, чтобы он продолжал меня не знать в дальнейшем».

Всем своим видом Пач изображал упрямое недовольство: «Мне не нравится якшаться с бандой оголтелых преступников, это бросает тень на репутацию фирмы, а высокая репутация — наш самый ценный актив».

Герсен игнорировал возражения: «Не забывайте: я — Ховард Уолл, заведующий производством».

«Как вам будет угодно», — с достоинством уступил Пач.

Уже через пять минут секретарша объявила о прибытии Отваля. Герсен подошел к двери и сдвинул ее в сторону. В кабинет бодро вошел Зейман Отваль. Его кожа была раскрашена бросающимися в глаза темно-рыжими и черными узорами; длинный горбатый нос, костлявые скулы, подчеркнутые впалыми щеками, и выступающий острый подбородок, а также высокие заостренные раковины на ушах, из черного агата с перламутровой инкрустацией, делали его лицо похожим на гротескную маску, вырезанную на носу корабля. Герсен пытался сравнить этого субъекта с воспоминанием о человеке, с которым он столкнулся на Притоне Биссома. Было ли между ними какое-то сходство? Возможно. Отваль был сложен примерно так же, но физиономические пропорции были явно другими. Герсену приходилось слышать о косметических операциях, приводивших к радикальному изменению лицевых метрических показателей, но Отваль отличался от «Билли Карзини» не только носом и не только впалыми щеками... Вопросительно взглянув на Герсена, Зейман Отваль молча перевел такой же взгляд на Мирона Пача — тот неуверенно поднялся на ноги и представил Герсена: «Наш генеральный директор».

Отваль вежливо кивнул: «Значит, у вас стало больше заказчиков?»

«Мне пришлось нанять директора, — ворчливо пояснил Пач. — Кому-то надо было присматривать за предприятием в мое отсутствие. В связи с чем никак не могу выразить вам благодарность».

Отваль беззаботно махнул рукой: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон. У патрона свои причуды — он никогда не скупится, но требует, чтобы щедрое вознаграждение оправдывалось ценностью приобретения. Господину Уоллу известно, чьи интересы я представляю?»

«Разумеется. Он понимает необходимость конфиденциальности».

Герсен кивнул с подобающей случаю торжественностью.

Зейман Отваль слегка пожал плечами: «Очень хорошо, господин Пач. Это приемлемо. О чем вы хотели со мной говорить?»

Указав на Герсена большим пальцем не так любезно, как предпочел бы Герсен, Мирон Пач произнес напыщенно-ироническим тоном: «Господин Уолл понимает характер трудностей, возникших в прошлом в связи с выполнением вашего заказа, и предложил несколько новых идей».

Казалось, Отваль не замечал, что Пач явно не проявлял энтузиазма: «Буду рад вас выслушать».

«Прежде всего — вопрос, — сказал Герсен. — Заинтересована ли все еще сторона, которую вы представляете, в приобретении механизма на условиях, предусмотренных первоначальным договором?»

«Вполне может быть, — ответил Отваль, — если наши требования будут удовлетворены. Патрон был чрезвычайно огорчен неуклюжестью перемещения прототипа. Ноги двигались угловато, рывками, как ножницы парикмахера».

«И это был единственный недостаток?» — поинтересовался Герсен.

«Без сомнения, это была важнейшая недоработка. Допускаю, что в остальных отношениях механизм изготовлен в соответствии с общеизвестными высокими стандартами «Конструкторского бюро Пача»».

«Разумеется!» — заявил Пач.

«Значит, теперь у заказчика не может быть никаких претензий, — сказал Герсен. — Господин Пач, с моей помощью, разработал систему, позволяющую программировать любые плавные движения ног и синхронизировать их в любой последовательности».