Крылья распахнуть! - Голотвина Ольга - Страница 4

– На купеческом судне – копьемет? – усомнился кто-то.

На придиру цыкнули. А богато одетый толстяк с капитанским шнуром вокруг объемистой талии сказал задумчиво:

– В какое время мы живем… Я тоже себе на палубу копьемет поставлю. «Поморники» так обнаглели, что хоть боевого мага в рейс нанимай… А вы рассказывайте, сударь, рассказывайте. История презанятная.

Старик учтиво поклонился.

– Боцман не подвел, выстрелил метко, под крыло угодил. Птица даже закувыркалась. Другой бы твари конец пришел, а эта вновь поймала крыльями поток и пошла вверх. Снова для нападения изготавливается. Прямо не птица, а Свен Двужильный, до того упрямая!

Слушатели посмеялись. Здесь, в уютной таверне, можно было и про знаменитого «поморника» пошутить. То ли дело в небесах, когда только того и жди, что вынырнет из облаков «Красный коготь» с четырьмя копьеметами по каждому борту…

– А только и капитан Гайдж был не дурак. Птица еще в воздухе кувыркалась, когда альбинец хлопнул себя по лбу, побежал с капитанской галереи на палубу и кинулся в свою каюту…

– Придумал что-то? – снова не удержался лопоухий юнга.

– Ну да, – охотно согласился старик, – вот этак себя ладонью по лбу шлепнул…

Он изобразил жест человека, припомнившего что-то важное, – и вдруг воскликнул:

– Ах, дурень я старый! Главное-то забыл!

Он сдернул с головы мягкую черную шляпу и протянул перед собой:

– Люди добрые, коли нравится вам рассказ, оцените его кто во что может!

И пошел со шляпой вдоль столов.

Слушатели заулыбались маленькой хитрости рассказчика, оборвавшего историю на интересном месте. В шляпу дождем посыпалась медь.

Наконец старик, держа наполнившуюся шляпу в левой руке, правую приподнял, призывая всех к молчанию.

– Капитан вынес из своей каюты кожаный мешок с таумекланским перцем. Но почему Гайдж хранил мешок не в грузовом трюме, а в своей каюте – про то меня не спрашивайте, сам удивляюсь!

Леташи расхохотались. Толстяк капитан весело всплеснул руками.

Даже тот из небоходов, кто никогда не загружал трюм контрабандой, время от времени припрятывал что-нибудь мелкое, но ценное, чтобы продать без пошлины. А мешок таумекланского перца – мелких семян дерева тхиллок, из которых изготовляли острую приправу, – мог дать неплохой заработок тому, кто провезет его мимо таможни.

– Капитан схватил лопату, которой юнга разбрасывал песок по палубе, и зачерпнул, не жалея, дорогие семена. Птица уже была рядом: хищный клюв крючком, глаза навыкате… Гайдж швырнул ей в голову лопату семян – и хищница вновь закувыркалась в воздухе, почти ослепшая, с ошпаренным горлом. На этот раз она расправила крылья лишь над самой водой. И тут из бездны вынырнула и яростно взвилась в воздух гигантская рыба-меч. Обезумевшая птица впилась в нее когтями – и началась битва! Рыбина, извиваясь, тянула птицу в глубину, а та била крыльями по воздуху и по воде, пытаясь поднять свою неслыханную добычу…

Леташи загомонили, обсуждая схватку рыбы и птицы.

– Так кто же победил? – спросил наконец толстый капитан.

– Гайдж не дождался конца схватки, – с достоинством ответил старик. – Ему было не до редкого зрелища – беспокоила судьба «Портовой девчонки». Команда кое-как завела пластырь, но ясно было, что волны разлижут пробоину и ворвутся в трюм. И срочно требовалось помочь раненому лескату. К тому же в этих водах, как уже увидел капитан, водились грозные хищники. Поэтому он решил совершить сухую посадку. Хотя ему, как и всякому небоходу, претила мысль о приземлении на сушу, другого выхода он не видел. На берегу проще починить днище, от гигантских птиц можно замаскировать корабль ветвями деревьев. И Гайдж принялся отдавать приказы, не подозревая, какую недобрую тайну хранит под пологом леса остров, которому он так опрометчиво доверился…

Рассказчик обвел взглядом внимательные лица посетителей трактира – и неожиданно заявил:

– Но об этом, люди добрые, я расскажу вам в другой раз. А не доведется мне, так другой сказитель поведает.

Таверна возроптала. Но старик, не обращая внимания на протесты, направился в дальний угол, где за длинным столом угрюмо сидели шестеро.

Старик опустился рядом с ними на скамью.

– Вот, деточки, за пиво и закуски мы, считай, уже расплатились.

3

Трактирщик проводил старика до самого стола довольным взглядом. Хорошо, что у бывшей команды «Облачного коня» есть чем расплатиться. Крепко зависли, бедолаги, в полное безветрие угодили. Мало им было того, что сгорел корабль, так еще и капитан Джанстен удрал с корабельной кубышкой, не заплатив своим людям за последний рейс. Говорят, одного из погонщиков с собой в бега уговорил, а второго, старого, бросил с остальной командой здесь, в Порт-о-Ранго.

Да, покрутятся невезучие леташи, подыскивая хоть какую-нибудь работенку! Прежним экипажем им, понятное дело, уже не летать, но и порознь поди куда-нибудь приткнись!

Протерев последний кубок, трактирщик бросил его в корзину с чистой посудой и через зал скользнул приметливым, оценивающим взглядом по леташам, потерявшим небо.

«Облачный конь» не раз опускался на воды здешней гавани. Но его команда чаще ходила не в «Попутный ветер», а в «Подкованную ворону». Поэтому трактирщик Вайс не всех и по имени-то знал. Но то, что довелось прослышать о леташах, Вайс помнил. Было у трактирщика увлечение – больше узнавать о посетителях, причем узнанное надолго запоминалось. Весьма, кстати, полезное увлечение: ни один пройдоха не мог похвастать, что сумел, не расплатившись за съеденное и выпитое, удрать из «Попутного ветра». А дебоширы и буяны, едва перешагнув порог, удостаивались пристального внимания вышибалы, которому хозяин успевал указать взглядом на подозрительных гостей.

Сейчас Вайс скучал за стойкой – и от безделья принялся гадать: что представляют собой эти семеро за дальним столом и есть ли у них надежда сыскать хоть какую-то работу?

Старик наверняка застрянет сказителем в каком-нибудь заведении. (Надо будет прикормить его в «Попутном ветре» – ловко дед машет языком.) Конечно, он и есть тот погонщик, которого Джанстен, убегая, бросил в Порт-о-Ранго. Ну, и кто возьмет в команду старика? Только к нему лескаты привыкнут, как дед или помрет, или по дряхлости осядет на земле. А летучим тварям придется к другому погонщику мыслями притираться!

А вон тот здоровяк – ну, разбойничья морда! Выговор у него джермийский, – кому и знать, как не Вайсу: сам урожденный джермиец. Этого верзилу кто-то из команды назвал боцманом. Ну, это его в последний раз так величают. Может, и найдет себе капитана, но наверняка будет не боцманом. Простым леташом. На мачты лазать да грузы в трюм укладывать. А то на складе грузчиком приткнется. А вернее всего – в шайку угодит.

Рядышком две девицы сидят… эх, хороша та, черноволосая, в мужской одежде! Вайс знал, что зовут ее Марой. Зять Вайса, кобель несытый, полгода назад звал ее в «Попутный ветер» подавальщицей, сулил много чего поверх заработка – и схлопотал блямбу под глаз. Хорошую такую блямбу, словно мужская рука на его роже отметилась! А Мара еще и шум подняла: мол, честную пастушку лескатов на какие мерзости подбивают!.. Услыхала эти крики Эльса, дочка Вайса, – еще и от себя муженьку добавила.

Пастушка. И красавица. Ну, такая работу найдет – да только будет ли работа ей в радость? Уж как на «Облачном коне» капитан Джанстен договаривался с красоткой, того Вайс не знает. А вот захочет ли новый хозяин, чтоб Мара эта самая только за лескатами ухаживала?..

А девица рядом с нею – ну, заморыш, мышонок! На такую ни один мужик дважды не взглянет! Что она делала на борту «Облачного коня»? Непонятно… Но вряд ли теперь сумеет куда-нибудь удачно приткнуться.