Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич - Страница 28

За поведением противника следили сотни глаз. Бинокли, стереотрубы, перископы были постоянно наведены на передний край вражеской обороны. Звукометрические посты засекали по отдельным выстрелам огневые точки. Каждый квадратный метр земли был взят под прицел артиллеристами, минометчиками, пулеметчиками. О всяком, даже малейшем изменении в режиме дня и поведении противника наблюдатели немедленно докладывали в штаб.

Рано утром позвонил командарм генерал Н. П. Пухов и сообщил, что часов в девять-десять в дивизию прибудет командующий фронтом генерал армии Рокоссовский. Потом спросил:

— Как там у вас?

— Тихо.

— Слушай внимательно. Слушай эту тишину. Не нравится она мне.

Не нравилась она и мне. Надоело вслушиваться в нее. Но тишине приходит, как видно, конец. Не зря же едет сюда командующий фронтом.

Вместе с начальником артиллерии полковником Ф. Ф. Федотовым и другими офицерами штаба дивизии выехал к условному месту встречи с К. К. Рокоссовским.

Встреча произошла в 15 километрах от передовой. К. К. Рокоссовский и сопровождавшие его генерал-лейтенант Н. П. Пухов, генерал-майор А. Н. Слышкин подъехали на машинах. Коротко доложил о боевой готовности дивизии. Константин Константинович молча выслушал доклад, распорядился:

— Теперь поедем на ваш командный пункт, полковник. Там подробнее обо всем поговорим.

На КП более обстоятельно доложил о состоянии дивизии и занимаемом ею участке обороны. Командующий фронтом остался доволен, но продолжал расспросы. Он интересовался настроением личного состава, готовностью противотанковой обороны… После чего энергично поднялся из-за стола.

— Хорошо, полковник! Посмотрим вашу оборону на месте. С чего начнем?

Ответил генерал Слышкин:

— Если не возражаете, товарищ командующий, предлагаю пойти в шестьсот семьдесят шестой полк. Он занимает оборону на стыке с восемьдесят первой дивизией генерала А. Б. Баринова.

— Ну что ж, можно и туда, — согласился Рокоссовский.

Шли по траншеям. Несколько раз останавливались. Константин Константинович беседовал с бойцами и командирами, интересовался их настроением, их мнением о прочности обороны. Не отстававший от него ни на шаг полковник-адъютант все время что-то записывал в блокнот, вероятно, ответы бойцов на вопросы командующего.

В полку командующего фронтом встретил командир 676-го полка подполковник Н. Н. Оноприенко. Он четко доложил о боевой готовности полка. Командующий фронтом крепко пожал ему руку:

— Показывайте свое хозяйство, подполковник.

В траншеях и окопах повсюду царил образцовый порядок. Стрелки, автоматчики, пулеметчики с завидным солдатским мастерством во многих местах соорудили надежные укрытия от осколков снарядов, мин и авиабомб, в образцовом состоянии содержали оружие и боеприпасы. Такими же надежными были укрытия и у артиллеристов, танкистов, связистов, воинов других специальностей.

Одновременно с осмотром боевых позиций Константин Константинович просто, по-дружески расспрашивал бойцов и сержантов, насколько хорошо они знают свои обязанности в бою. Все отвечали на его вопросы бойко, уверенно. Некоторые в свою очередь задавали вопросы командующему.

— Когда же, товарищ командующий, закончится наше отсиживание в окопах? — спросил в одной из рот старший сержант. — На моей родной Украине нас ждут родные, жены, дети, а мы сидим, как кроты, в земле и чего-то медлим. Прикажите наступать, мы сметем врага.

Константин Константинович нахмурил брови, вздохнул:

— Дойдет дело и до освобождения Украины, товарищ старший сержант. Если не в этом, то в будущем году Украина будет освобождена. Пока же нам надо разгромить врага здесь, под Курском.

Бывалый, рассудительный солдат, по всей вероятности, понравился командующему фронтом. Он беседовал с ним несколько минут, гораздо дольше, чем с другими. Спросил, давно ли старший сержант на фронте, где, в каких боях принимал участие, насколько хорошо разбирается в теперешней боевой обстановке. Тот кратко, но обстоятельно ответил на все вопросы.

— Старший сержант — опытный, способный командир, товарищ командующий. Его отделение — одно из лучших в полку, — вставил подполковник Оноприенко.

— Если лучший, значит, заслуживает награды, — сказал Константин Константинович и, вручив старшему сержанту часы, с теплой улыбкой добавил: — А Украину, как и всю советскую землю, мы непременно освободим. Теперь уже недолго ждать.

Ничто не ускользало от внимания Рокоссовского, но больше всего, естественно, его интересовало состояние противотанковой обороны.

Вернувшись в траншеи второй линии, командующий подошел к месту, где по схеме значилась боевая позиция одного из противотанковых орудийных расчетов. Оглядевшись вокруг и не увидев орудия, командарм Пухов грозно спросил:

— Что это? Где расчет?

Командующий фронтом, разгадав солдатскую хитрость, объявил боевую тревогу. Артиллеристы мгновенно выкатили орудие из укрытия и заняли боевую позицию.

— Тридцать шесть секунд! — удовлетворенно произнес Константин Константинович, отрывая взгляд от наручных часов. — Неплохо. Очень даже неплохо! — похвалил он артиллеристов. — Кто командир противотанкового узла?

Им оказался младший лейтенант Иван Борисюк. Командующий фронтом тепло побеседовал с ним, объявил ему и всему составу орудийного расчета благодарность.

— Если в бою будете действовать так же быстро, согласованно, то никакие «тигры» и «пантеры» вам не страшны, — сказал Константин Константинович Борисюку.

Осмотр боевых позиций был закончен уже во второй половине дня. По глубоким траншеям все благополучно вернулись на КП дивизии.

Едва вошли в блиндаж, начальник штаба полковник В. П. Шмыглев доложил:

— Товарищ командующий! Звонили из штаба фронта и просили передать вам, что никаких новых данных о сроках вражеского наступления нет. Все остается по-прежнему.

— Опять то же самое, — не скрывая досады, задумчиво произнес Константин Константинович. — А когда точно? Нужны более точные данные. Мы обязаны знать не только день, но и час, минуту начала удара врага. Нужен «язык». Именно на участке вашей дивизии, полковник. Непременно достать «языка». Это мой личный приказ!

Делясь впечатлениями о результатах осмотра боевых позиций, К. К. Рокоссовский дал высокую оценку всему, что видел в 676-м стрелковом полку и на противотанковом узле артиллеристов. В заключение, очертив на карте цветным карандашом участок обороны дивизии, объявил:

— Самый ответственный участок, товарищи, у вас. Вероятнее всего, именно здесь противник попытается прорвать оборону. Возможно, на стыке вашей и восемьдесят первой дивизии. Словом, вам и вашим соседям предстоит принять на себя главный удар врага. Вы глубоко зарылись в землю, создали надежную оборону не только на первой линии, но и в глубине. Это — важная гарантия задержать противника, измотать его в жестоких боях, ослабить. Вам будет обеспечена всесторонняя помощь. Ночью к вам прибудет инженерно-саперная бригада, произведет уплотнение минных заграждений. И последнее. До начала боев нужно добыть «языка». Любой ценой!

Когда разговор был закончен, мы пригласили командующего и сопровождавших его генералов пообедать. Возражений не последовало. Повар Ахмед подал на стол, как он выразился, парадный обед.

Много лет спустя после победного завершения Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский напишет в своих воспоминаниях о посещении 15-й Сивашской стрелковой дивизии:

«При проверке рубежей в районе Понырей я спросил солдат одного из подразделений, как они оценивают свои позиции. Бойцы уверенно ответили: „Здесь противник не пройдет!“ И надо сказать, что они подтвердили это на деле»[6].

Накануне

После отъезда командующего мы с начальником штаба и начальником разведки засели за разработку очередного плана захвата «языка». Очередного потому, что поисковые группы за последний месяц уходили в разведку каждую ночь. Однако возвращались ни с чем.