"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина - Страница 39

Ночь тянулась целую вечность, как всякая пытка. Конечно, он не спал. Вряд ли кто-то способен уснуть перед собственной казнью. Сомнений в том, что психокоррекция равна смерти личности, не было изначально. Пришедших за ним функционалов Аш-Шер встретил сухим, воспалённым взглядом, в котором, однако, не было ни страха, ни унизительного желания просить о пощаде.

Встал, не дожидаясь приказа, спокойно позволил прикрепить к вискам нашлёпки ментал-подавителя. По мнению Аша, это было совершенно излишне, потому что бежать или драться с функционалами он не собирался. Здраво оценивая свои шансы, понимал, что, оставшись без поддержки, не смог бы добраться даже до наземных этажей трущоб Эл-Малхута. Да и выжить там – ему, высшему, – невозможно. Альтернатив не было.

Как только включилась система ментал-подавителя, мысли смешались, а потом и вовсе исчезли. На время действия подавителя Аш-Шер превратился в послушный механизм.

Код для перемещения в засекреченные районы Верхнего города, где находились исследовательские и экспериментальные лаборатории, отсутствовал в системе стационарных порталов, но функционалы, конечно, его знали, так что ровно через тридцать секунд все трое уже стояли в ярко освещенном коридоре Центра Психокоррекции. Ещё через десять секунд в стене напротив образовался проход, в котором показался высокий хмурый элоим, одетый в белоснежную форму лаборанта.

– Что так долго? Почему опоздали на две минуты, у нас процедура по секундам расписана, не понимаете, что ли?

Один из функционалов раздражённо дёрнул щекой:

– Наше дело маленькое – в какое время сказали, в такое и доставили. Принимайте, у нас тоже расписание, между прочим.

Лаборант пренебрежительно махнул рукой: знаем, мол, ваше расписание, что с вас, с дуболомов, взять! Чувствовалось, что ему ещё многое хотелось сказать, но внушительный вид функционалов оказывал тормозящий эффект.

– Заводите его, не стойте столбами! В кабинет и к капсуле направо – туда, где затемнение. Док давно ждёт. К установке не приближайтесь, она и в неактивном режиме «фонит» будь здоров – вам, чтоб последние мозги потерять, точно хватит!

Последнюю фразу лаборант наверняка выдал исключительно из вредности, но функционалы благоразумно решили не проверять. Препроводив Аш-Шера до указанной капсулы и сдав с руки на руки преисполненному важности научнику, быстро вымелись в коридор, где замерли в ожидании.

Лаборант, закрыв за ними вход, глумливо заржал:

– Док, как я их, а? Летели назад, гремя подковами!

Скрипнуло кресло, и низкий тягучий голос констатировал:

– Ну что тебе сказать, Тар-Сот? Дурак ты, братец, ничуть не меньший, чем они. Думаешь, если коэффициент творца на три порядка выше, чем у дуболомов, так ты у нас теперь элита? Работать иди, хватит бездельничать!!

Тар-Сот, скривив недовольную мину, беззвучно передразнил шефа, после чего, нацепив подобающую гримасу, быстрым шагом вошёл в кабинет психокоррекции.

Аш-Шер, усаженный в удобное полулежачее кресло, не шевелился и никак не реагировал на подготовку к процедуре. Он ощущал себя погружённым в вязкое болото, двигаться в котором было себе дороже. Окружающий мир потерял объём и стал похожим на неумело сделанную декорацию. Аша сейчас вполне устраивала роль незначительной детали. Никаких эмоций не осталось, равно как и желаний. Апатия заполняла его до края.

Доктор выглянул из своей каморки, выцепил острым взглядом помощника:

– Таак… Ну, программу я ввёл. Все на месте, всё готово. Снимай ментал-подавление – и начнём.

Лаборант, стоявший возле кушетки и с любопытством разглядывающий Аш-Шера, резко побледнел:

– То есть как это – «снимай»? А если он буйный? Он же меня одной левой пришибёт, вон какой здоровый! Док, я сейчас функционалов позову, это их служба!

Терпение доктора истощилось. Он ворвался в кабинет и одним движением руки сдвинул в сторону незадачливого ассистента.

– Видать, совсем плохи дела, раз из последнего набора сплошь недоделки! Что́ он может сразу после снятия «блокады», сообразил бы! Докладная на тебя считай, что написана! Вон пошёл, следи за графиками!

Выгнав лаборанта, без церемоний содрал нашлёпки, потом, зажав голову Аш-Шера твёрдыми пальцами левой руки, всмотрелся в его широко раскрытые глаза и удовлетворённо хмыкнул.

– Вы в порядке? Понимаете меня, слышите хорошо?

Аш слабо кивнул. Осознание возвращалось постепенно, словно чувствительность тканей после окончания действия «заморозки».

Доктор продолжил:

– Отлично. Сейчас мы начнём процедуру психокоррекции. Вы не почувствуете ничего особенного, но могут мелькать в голове какие-то разрозненные образы, могут появиться ложные ощущения – мозг тот ещё творец иллюзий. Просто не обращайте внимания, постарайтесь расслабиться. Процедура будет длиться не более двадцати минут. Всё понятно?

Аш-Шер снова кивнул, на этот раз куда более уверенно. Потом сказал, глядя доктору прямо в глаза:

– Я хочу знать, каким я стану.

Учёный быстро отвёл взгляд. После глянул в упор и криво усмехнулся:

– Нормальным, конечно же.

Глава 10

Аш-Шер никогда в жизни так не бегал. Мрачный промозглый коридор, в котором он оказался, уводил вниз, в кромешную темноту, но Аш знал, что иного выхода у него нет. Оторваться от преследования возможно только там – затерявшись в лабиринтах, став частью тьмы. Яркий искусственный свет, убивший все тени и обернувшийся его врагом, остался за спиной вместе с погоней, но, несмотря на это, Аш бежал, не сбавляя темпа. Лёгкие «горели», пересохло горло. Поворот, ещё поворот, ещё. Только не останавливаться: петлять, путать следы, обрывать привязки, уходить всё дальше. Налево. Направо. Поворот. Тьма всё гуще. Теперь уже ничего не видно, исчезло всё, остались только бег и уходящий в неизвестность тоннель.

Коридор, с каждым метром становившийся у́же и ниже, всё больше напоминал ловушку. Нужно было остановиться, перевести дыхание, да хотя бы сориентироваться, но он не мог. Остановка – смерть. То, что медленно, неотвратимо шло по его следу, никогда не было живым.

Вскоре коридор сузился настолько, что бежать уже не удавалось. Аш перешёл на быструю ходьбу, а потом и вовсе остановился. Своды почти давили на плечи. Тьма. Низкий потолок. Стена. Стена. И впереди – стена! Выхода нет. «Каменный мешок»! Он сам себя загнал в ловчую яму.

Аш закричал – отчаянно, зло – и толкнулся плечом, вкладывая в удар всю силу. В этом действии не было смысла, но в бездействии его не было тем более. К его изумлению, стена немного подалась. Он собрался – и врубился ещё раз, всей массой тела, и ещё, и ещё! Ну же!

То, что на ощупь казалось стеной, на деле явилось шершавой, грубо сработанной дверью, которая при очередном толчке подалась вперёд с противным скрипом. В образовавшуюся щель хлынул холодный свет. Ничего не понимая, Аш распахнул дверь, в первую секунду почти ослеп, но всё-таки сделал шаг вперёд – и оказался в холле собственного дома. Потолок, как обычно в полдень, прозрачный, терялся в глубокой синеве чистого неба, но даже это не объясняло такого количества света. Дом никак не отозвался на появление хозяина, что тоже выглядело странно. Аш медленно пошёл в направлении столовой, сторожко посматривая по сторонам. Недавнее новшество Эви – стеклянную плитку, по которой она так любила разгуливать босиком, покрывал тонкий слой пыли. На всех предметах лежала печать неуюта. Огромная столешница, за которой готовила Эвика, оказалась заставлена грязной посудой. Остатки испортившейся еды пока не издавали сильного запаха, но при взгляде на них к горлу подкатил комок. Аш брезгливо передёрнулся, увидев, как жирная муха, отвратно гудя, спикировала в тарелку Кира и принялась разгуливать по донышку, украшенному объёмными проекциями пушистых ярко-жёлтых цыплят. При определённом повороте они становились почти осязаемыми, мальчик радостно гукал и пытался их ловить пока что непослушными пальчиками, что неизменно веселило родителей. Посуду для малыша сделал Аш по проекту жены – ей не нравилась функциональная и уже поэтому скучная кухонная утварь. Эвика всё время что-то придумывала, создавала, приручала дом, привнося в привычный Ашу лаконизм тепло домашних, уютных вещей. Все эти предметы: пушистые подушки в виде вальяжных котов, настенные панно, забавные скульптурки зверушек, слепленные из глины, и, конечно, её картины аккумулировали свет и любовь. Вот их, вещей, созданных Эви, сейчас и не было. Аш наконец-то уловил, что именно его так насторожило – ощущение пустоты. Словно бы в одну ночь из дома вывезли не только вещи, но и душу – и он умер.