Карл XII. Последний викинг. 1682-1718 - Цветков Сергей Эдуардович - Страница 69

На обратном пути Гротгузен стал напоминать янычарам, что шведы им друзья, и, как мог, возбуждал в них подозрения относительно подлинности султанского указа. В это время Карл выехал на баррикады и обратился к янычарам с речью:

– Ну, друзья мои, вы пришли убить триста беззащитных шведов? Вы, храбрые янычары, простившие сто тысяч русских, когда они просили у вас пощады, вы забыли полученные от нас благодеяния? Неужели вы хотите убить шведского короля, столь любимого вами и который был столь щедр с вами? Друзья мои, он просит лишь трех дней отсрочки, а приказания султана не так строги, как вас уверяют.

Слова Карла возымели действие. Когда сераскир снова дал сигнал к атаке, янычары отказались выполнить его, ранили своего агу, призывавшего к порядку, и требовали, чтобы им показали указ султана. Измаил-паша вынужден был отвести их в Бендеры. Здесь ночью были схвачены 30 зачинщиков неповиновения и тайно брошены в Днестр. Наутро сераскир созвал янычарских старшин, показал им печать султана под указом и предложил самим склонить Карла к уступкам.

60 старшин без оружия и с белыми палочками в руках в знак миролюбия направились к шведскому лагерю. Они сказали Гротгузену, что просят короля довериться им и что они доставят его в любое место, какое он выберет. Янычары клялись своими бородами, что скорее дадут изрубить себя, чем допустят причинение Карлу обиды от кого-либо.

Карл даже не допустил к себе делегацию, велев ей убираться.

– Если они не уйдут, я велю спалить им бороды. Теперь пришло время биться, а не болтать.

Негодующие старшины возвратились в турецкий лагерь с известием, что Карл сошел с ума; одни из них требовали немедленного штурма, другие только качали головой:

– Железная башка, ах, железная башка…

В Карле неистовствовал берсеркер; его ноздри уже чуяли кровь, над головами своих солдат он уже видел валькирий, которые должны были доставить души павших на пир богов. Фабрициус отлично понял это. «Когда я узнал о случившемся, – пишет он, – мне стало совершенно ясно то, что я уже давно предчувствовал, то есть что король, упрямо отвергая все попытки к примирению, имел в виду довести дело до крайности и вызвать борьбу не для того, чтобы победить, что было невозможно, но только лишь для того, чтобы представить образчик такого боя, который бы потомству казался почти невероятным».

В воскресенье шведы собрались в зале королевского дома для слушания проповеди на текст Евангелия, где говорится о том, как Иисус Христос спокойно спал в лодке среди бури на море. Вдруг послышались выстрелы и боевые крики янычар – штурм начался.

Шведы побежали к баррикадам. Карл с генералами скакал от одной баррикады к другой, ободряя солдат. Но сопротивления почти не было: не прошло и получаса, как все укрепления были взяты. Убитых было мало, шведы толпами сдавались в плен.

Карл с двадцатью драбантами и десятком слуг пробился к своему каменному дому; из генералов никто не последовал за ним. Когда он слезал с коня, один янычар схватил его за широкий отворот перчатки. Карл рванулся с такой силой, что упал навзничь. Два драбанта бросились ему на помощь и потащили в дом. Янычары открыли огонь из пистолетов, и несколько пуль оцарапали королю нос, бровь и ухо.

Как только Карл пришел в себя, он вновь хотел броситься из дома на толпу янычар. Драбант Рус успел схватить его сзади за ремень, но король расстегнул пряжку и побежал вниз по лестнице. У дверей Рус нагнал его и, обхватив руками, удержал в доме.

Между тем янычары проникли внутрь здания и разбрелись по залам в поисках добычи. Двенадцать шведов, запершихся в одной из комнат, впустили Карла с его людьми. Король тотчас распорядился разбаррикадировать другую дверь, ведущую в соседнюю комнату, полную турок, и выгнал их оттуда. Затем он произвел нападение на большой зал, где толпа янычар грабила серебряный сервиз и прочие драгоценности. Здесь разгорелась отчаянная рубка. Карл схватился сразу с тремя янычарами: заколол двоих и ранил третьего, который, однако, продолжал наносить Карлу сильные удары и даже ранил его пальцы под эфесом шпаги. В то время как Карл с трудом отбивался, к нему подбежал четвертый янычар, схватил за горло и прижал к стене, надеясь, что король сдастся. Но Карл успел окликнуть стоявшего неподалеку повара с пистолетом. Тот прострелил турку голову, а раненого янычара король заколол сам.

Зал был очищен от турок, и Карл устремился в свою спальню. Разграбившие ее турки уже ушли, и лишь в углу замешкались два янычара. Карл убил обоих.

Дом вновь оказался в его власти. Король расставил у окон драбантов и слуг, а сам стал обыскивать патронташи убитых и раздавать патроны защитникам, уверяя их, что если они продержатся до четырех часов утра, то добьются мира и такой славы, что изумят весь свет.

Перестрелка продолжалась три часа, к невыгоде турок, которые не были защищены укреплениями. Вольтер пишет, что шведы убили и ранили около 200 янычаров. Наконец янычарам надоело служить мишенями: они принялись громить дом ядрами. Шведы отошли от окон, что дало возможность туркам приблизиться и обложить дом бревнами и сеном; в крышу полетели стрелы с зажженной паклей. Вскоре пламя распространилось по всему верхнему этажу.

Карл со своими людьми побежал на чердак тушить огонь и сбрасывать вниз горящие балки. Шведы обнаружили наверху несколько бочонков, разбили их и вылили содержимое на пол. К их изумлению, пламя разгорелось еще сильнее – оказалось, что в бочонках была водка. Когда запылала лестница, ведущая на чердак, Карл, накинув на голову сюртук, спустился вниз.

Шведы беспомощно столпились в одной из зал. Скоро обрушился потолок, и его обломки ранили нескольких человек. Один драбант предложил покинуть дом, но Карл вскричал:

– Нет! Лучше нам здесь защищаться до последнего дыхания, как следует храбрым людям, и добыть бессмертную славу, чем сдаться неприятелю, чтобы несколько продлить жизнь! – и успокоительно добавил: – Впрочем, опасности еще нет никакой, пока не загорелись платья.

Видя, что его слова никого не убедили, он пообещал всех наградить, а двоих драбантов, Чаммера и Руса, произвел в полковники. В это время кусок потолка упал Карлу на голову. Удостоверившись в том, что опасность все-таки существует, король перешел в спальню, где потолок еще не горел. Здесь он протянул руку Русу:

– Дорогой Рус, будем защищаться с остатками наших людей, пока все не будет кончено.

Через все щели в спальню проникал едкий дым, и шведы стали подбегать к окнам, чтобы глотнуть свежего воздуха. Янычары открыли по ним огонь и ранили некоторых. Карл в гневе схватил карабин, застрелил одного турка и встал в проеме окна. Рус едва успел загородить его собой и, контуженный в голову, упал на руки королю.

Янычары предприняли новый штурм, но были отбиты ружейными залпами. Однако оставаться в спальне дальше не было никакой возможности – дверь горела, потолок и стены рушились, жар становился невыносим.

Очнувшийся Рус предложил проложить оружием дорогу в другой дом, где находилась канцелярия.

– Отлично сказано! – одобрил его слова Карл, потрепав драбанта по плечу. – Ребята, давайте выйдем и продолжим биться с турками!

Со шпагой в одной руке и пистолетом в другой король побежал через горящие комнаты к выходу, увлекая за собой остальных. Повторилась сцена из саги о Рольфе Краки, где сказано: «И взошли мужи конунга Адиля и стали поленья класть в огонь, и огонь стал так силен, что у Рольфа и его двенадцати берсеркеров загорелись платья. И стали они допытываться, правда ли, что Рольф и его берсеркеры не боятся ни огня, ни железа. Тогда воспрянул Рольф Краки со всеми своими мужами и воскликнул:

– Умножим огонь в чертогах Адиля!

И взял он свой щит, и бросил его в огонь, и побежал через огонь, пока горел щит, восклицая:

– Не боится огня тот, кто сквозь пламя бежит!

И то же сделали все его мужи, один за другим».